10 лекторов из публичных лекториев: Радислав Гандапас
Профессия бизнес-тренера появилась у меня на глазах. После университета я два с половиной года преподавал русский и литературу в школе, после чего ушел в Дом ученых на позицию заместителя директора. Там я шесть лет занимался организацией публичных лекций – и все шесть я завидовал тем, кто был на сцене. Мне нравилась их работа, и меня не покидала мысль, что, если я займусь этим, у меня получится не хуже.
Когда я стал заместителем директора Дома ученых, мне приходилось выступать с очень ответственных трибун и говорить об очень ответственных вещах. Мне было 24 года, и, понятное дело, я не мог звучать для аудитории авторитетно. Чтобы были результаты, мне нужно было подтягивать навык публичных выступлений. Тогда я решил создать тренинг «Ораторское искусство», чтобы улучшить свои собственные умения.
Чтобы быть тренером, не нужно разбираться в предмете на предельном уровне. Публичная лекция – это инструмент изучения вопроса. В ходе выступления додумываешься до таких вещей, до которых никогда бы не додумался за рабочим столом в тиши кабинета. Как только процесс исследования заканчивается, тему пора снимать. Если тебе неинтересно то, чем ты занимаешься, – уходи со сцены. У меня был момент, когда я подумал, что из любого человека могу часов за шесть, максимум восемь, сделать такого оратора, о котором будут говорить, что он прирожденный оратор.
Раньше тренер получал за свои выступления символические деньги, но сегодня лектории – площадка, где зарабатывают все участники. Это бизнес. Прямо скажу, я стал вести тренинги не в последнюю очередь потому, что здесь без специального образования можно зарабатывать больше, чем в какой-либо другой области. Сегодня, правда, для меня эта мотивация отступает на второй план. В ценностях всегда так – когда какая-то потребность реализуется, она опускается вниз в иерархии приоритетов.
Нельзя надеяться на то, что внимание аудитории можно удержать одной только ценностью контента. Контент можно загуглить – здесь важна форма подачи. В нашей профессии гораздо больше от актерского, чем от научного. Тут механизация недостижима. Лекция – это танец, и во время него нужно быть с партнершей до конца – нельзя вальсировать с отсутствующим взглядом, совершая механические движения. Это просто неприлично.
Я до сих пор не понял, хорош ли я в том, что делаю. У меня есть друг, который очень скептически относится к формату бизнес-тренингов. При встрече он всякий раз говорит мне одну и ту же фразу: «Ну что, тебя еще не разоблачили?» У меня до сих пор бывает ощущение, что в зале окажутся более компетентные люди, которые могут оспорить мои слова. Это стимул постоянно копать. Только тупицы думают, что они абсолютно компетентны. Страх разоблачения толкает двигаться дальше.
Публичная лекция – это про комьюнити и атмосферу интеллектуального электричества. Сюда приходят в основном люди из бизнеса. Стоимость билета – хороший фильтр для аудитории. Полуторачасовая лекция стоит две-три тысячи рублей, а восьмичасовые программы доходят до сорока тысяч. Цена отрезает тех, кто идет на меня посмотреть из любопытства. 15 лет назад тренинги были в новинку, публика не всегда понимала, что она тут делает. Сейчас люди делают осознанный выбор: их обучение и развитие является частью на годы запланированной стратегии. Бывают экстремальные случаи, когда ко мне приходят дети. Их приводят родители – в надежде, что ребенок получит знания для движения вперед.
Был момент, когда я понял, что моя аудитория не помещается в зал на 30 человек, – людей, которые хотят послушать меня, сотни. Это уже не лекция, это религия. У публики есть готовность воспринимать мои мысли как догму. Это вдохновляет, но в этом поле я работать не хочу. ≠