10 лекторов из публичных лекториев: Сергей Попов
Первыми моими слушателями были школьники, которым я преподавал астрономию и физику. Это были 1990-е, и тогда понемногу начали открываться разные лектории. В то время было мало профессиональных и к тому же известных спикеров. Площадки искали лекторов среди авторов научно-популярных статей, а я как раз этим активно занимался. Со временем я понял, что говорить мне нравится еще больше, чем писать.
У меня нет ощущения, что я должен нести просвещение в массы. Осчастливить насильно невозможно, а смысла абстрактно идти и сеять я не вижу. Если уж хочется просвещать, надо не самому лекции читать, а что-то организовывать — хотя бы те же лектории. Или книги издавать. Сейчас в России популяризация часто существует ради популяризации. Непонятно, зачем это вообще. Кажется, что так надо. А зачем надо? При этом ситуация у нас сложилась во многом неестественная. Ученые иногда уделяют слишком много внимания популяризаторской деятельности. Если бы я работал в сильном европейском или американском институте, меня бы, наверное, уже уволили. Наука — очень конкурентная среда, тут надо работать, работать, работать. Если тратить столько времени на лекции, как трачу я, человек выбывает из гонки. Представьте профессионального футболиста, который сто раз в год играет с детьми в футбол. Это замечательно и здорово, но из клуба его выгонят. Он просто не выдержит конкуренции с теми, кто постоянно тренируется. В России уровень науки послабее, поэтому достаточно тратить 50% времени, чтобы не выпадать из обоймы.
Мне кажется, у большинства лекторов есть — пусть далеко не первое место занимающий — снобистско-эгоистичный мотив. Приятно стоять перед залом и чувствовать себя умнее или хотя бы в чем-то образованнее других. Но, к сожалению, для многих это ловушка. С модой на популяризацию происходит обесценивание этой самой популяризации. Сейчас много людей читают лекции, хотя сами, может, пролистали пару научно-популярных книжек по теме. Это тонкая льдинка, которая плавает по воде, — вы встанете на ее край, и она опрокинется. Нормальная популяризация — это верхушка айсберга. Человек должен либо серьезно заниматься наукой, либо очень серьезно заниматься популяризацией, а лекция — это торчащая макушечка, о которой ученый рассказывает. Вообще полезно представлять себе, что в аудитории сидит эксперт, чье мнение для тебя важно. Надо избегать ощущения, что никто за руку не поймает, поэтому можно сильно не напрягаться. Хотя, конечно, необязательно писать научные статьи по теме каждого выступления. Мне нравится разбираться во всей астрофизике, а не только в своей узкой специализации. Лекции в этом большое подспорье: реакция публики и собственные ощущения подсказывают, как хорошо я разобрался в вопросе и понятно ли все растолковал — в первую очередь самому себе.
Не скажу, что сейчас на мои лекции ходит значительно больше людей, чем пятнадцать лет назад. Интересующихся стало действительно больше, но и количество площадок значительно выросло, поэтому собрать всех любителей астрофизики в одном месте сложно — разве что Хокинга привезти.
На разовые лекции публика приходит интеллектуально развлечься, и неправильно придавать этому мероприятию более серьезное значение. Такие выступления нужны для того, чтобы в развлекательной форме начать говорить о серьезных вещах. Люди приходят за эмоциями, за возможностью задать вопрос. В 1990-е годы, наверное, ни одна лекция не обходилась без «альтернативно одаренных людей». Они приходили со своими теориями, приносили распечатки, спорили, кричали, что Эйнштейн неправ. Сегодня эти ребята — редкие гости. Теперь они слоняются в комментариях к видео на Youtube и составляют костяк моих хейтеров. Сейчас ко мне на лекции ходят взрослые люди, которым интереснее поговорить об астрофизике, инопланетянах и религии. ≠