Видео: Юлия Снигирь — о своих правилах жизни, съемках у Соррентино и рефлексии
Только, пожалуйста, не спрашивайте, как я попала в фильм Соррентино. Я больше не могу это рассказывать.
Я из тех актрис, которые предпочитают работать с авторитарными режиссерами. Это безопасно: ты не принимаешь решений, на тебе нет никакой ответственности. Я готова делать то, что мне скажут.
Моим первым иностранным опытом был «Крепкий орешек», где я играла «плохую русскую». Все сводилось к тому, что я такая красивая ходила в кожаных штанах — больше ничего делать было не надо.
Менеджер в Лос-Анджелесе сказала тогда, что я должна соответствовать этому имиджу и в жизни, существовать в образе такой «плохой сексуальной русской девочки» — и в общем-то это единственный секрет моего успеха. Что мне никогда не предложат роль Анны Карениной, потому что Каренину всегда будет играть Кира Найтли. Я очень горжусь, на самом деле, что у Соррентино я не играю русскую, не играю плохую, не играю даже сексуальную.
Меня в театральном институте учили, что ты должен быть наполнен: каждую секунду в кадре тебе должно быть холодно, ты должен опаздывать куда-то и откуда-то идти. Но на самом деле иногда нужно чуть-чуть воздуха.
В педагогический я поступила, потому что не знала, куда еще поступать. В какой-то момент я просто задала себе вопрос: «Чем я хочу заниматься?» Ответить себе на него я не смогла. Единственный ответ, который у меня был: «Мне нравится английский язык, я его люблю».
Мне всегда что-то не нравится.
Я очень тяжело принимаю комплименты. Не потому, что я им не верю, а потому, что мне все время кажется, что я их либо не заслуживаю, либо они необоснованны. Например, мне не нравится, как я сыграла Екатерину Великую, хотя мне так много пишут об этом. Ну какая я Екатерина Великая?
Когда я поступала в театральный, у меня была какая-то модельная деятельность — время от времени я снималась для журналов. Валерий Петрович Тодоровский мне тогда сказал, что не знает удачных примеров перехода из одной ипостаси в другую, но попробуйте.
В свой родной город я не приезжаю. Можно было бы сказать, что у меня нет времени — у меня его правда нет, но если бы очень хотелось, то, конечно, я бы приехала.
Мне кажется, что режиссер должен быть умен, а я себя чувствую достаточно глупой.
Когда я снимала комнату и работала на двух практически неоплачиваемых работах, купить джинсы было событием. Ты никогда не скажешь себе: «Все, у меня так много денег, что я могу расслабиться и думать только о творчестве». Все время хочется больше — больше квартиру, машину. Почему голливудские звезды снимаются в коммерческом кино? Смотришь и думаешь: у вас же все в порядке, вилла с бассейном и миллионы долларов, зачем вам сниматься за деньги? Нет, им нужны еще деньги. Так устроен человек.
Это непрофессионально — сойти с ума и почувствовать себя своим персонажем.
Я однажды услышала, как Андрей Сергеевич Кончаловский в интервью сказал: «Талант — это воля к труду». Безусловно, есть от природы одаренные люди, на каком-то животном уровне. Но если нет воли к труду, то эта природная одаренность ничем не заканчивается.
Когда у меня на съемках что-то не получается, я впадаю в отчаяние. Мне сказали однажды, что это, наверное, потому, что я хочу плюнуть в вечность. Со стороны виднее. Но, видимо, да, хочу.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: