Кого мы потеряли в 2016 году – Евгений Лазарев
Минчанин про происхождению, Евгений Лазарев, безусловно, был одним из самых популярных актеров в СССР 1960-80-х годов. В то время актерам, режиссерам, художникам раздавали звания как звездочки на погоны военным. Лазарев дослужился до второго по значимости звания — народный артист РСФСР. Выше по рангу и зарплате был только народный артист СССР.
В то время в Москве и Ленинграде возникло неповторимое культурное явление, продержавшееся аж до распада Советского Союза, — театральный бум. Успех актеру приносили не столько кино и телевидение, сколько театральные работы, которых у Лазарева было множество. Остается загадкой, как провинциалу из Минска удалось попасть в ведущие московские театры, где, казалось бы, все схвачено династиями. Возможно, в конце 1950-х пробиться было проще.
В 1959-м году Евгений Лазарев окончил школу-студию МХАТ, а уже через два года стал ведущим актером театра имени Маяковского.
В то время в некоторые театральные залы нельзя было попасть в принципе. В Ленинграде — в Кировский, БДТ, позже к ним присоединился Малый драматический театр. В Москве — на Таганку, в Большой, Ленком, на все постановки Анатолия Эфроса на Малой Бронной, в театр Сатиры, на ряд спектаклей театров имени Вахтангова и Моссовета и, конечно, в Маяковку, где тогда был задействован один из самых звездных актерских составов: Татьяна Доронина, Наталья Гундарева, Светлана Немоляева и Армен Джигарханян.
Как доставали тогда билеты те, кто не имел блата, песня отдельная. Многие ходили на «лишний билетик», надеясь стрельнуть их перед началом спектакля с рук, — но шансов было мало. Кто-то (и то если везло) покупал их в расставленных по всей Москве театральных киосках с так называемой нагрузкой — два билета на лелеемый спектакль (обычно на отвратительные места) — и к ним два дорогих билета в середняцкий театр, куда не пойдешь ни за какие коврижки.
Кто-то втридорога платил спекулянтам. Существовал неофициальный рейтинг самых дефицитных спектаклей Москвы. К ним в начале 1980-х относились «Спартак» в Большом, «Мастер и Маргарита» на Таганке, «Юнона и Авось» в Ленкоме и «Тема с вариациями» с ударным составом (Маргарита Терехова, Ростислав Плятт, Сергей Юрский) в театре имени Моссовета. За пару билетов на эти спектакли (в зависимости от качества мест) нужно было выложить спекулянту от пятидесяти до ста рублей (для сравнения: зарплата младшего научного сотрудника в НИИ в то время была 120 рублей). Но все главные билеты расходились по правительственной брони и доставались лишь высоким чиновникам. А те уже передавали их ради полезных контактов своим автомеханикам, зубным техникам, парикмахерам и директорам комиссионок.
Беда театра имени Маяковского как раз и заключалась в том, что это был любимый кинотеатр элитных парикмахеров и заведующих колбасными отделами главных универмагов. Конечно, это был серьезный театр с серьезным главным режиссером Андреем Гончаровым во главе. И все-таки все спектакли были слишком красивы. Это было искусство для публики, которая не слишком разбирается в театральных нюансах, но при этом всячески тянется к высокому и любит похвастаться в разговоре со знакомыми, что, мол, сидел вчера на премьере нового спектакля Гончарова... в пятом ряду — посередине, разумеется... и это было упоительно.
Сыграв на сцене родного театра ряд знаменитых ролей, среди которых стоит упомянуть Ковальского в легендарном «Трамвае "Желание" Теннесси Уильямса (это было первое исполнение роли Ковальского в СССР — с великой партнершей Светланой Немоляевой), а также роль генерала Чарноты в булгаковском "Беге", Лазарев в итоге в 1980-е покинул Маяковку — сначала ради поста главного режиссера на Бронной, затем ради продолжения актерской карьеры в театре имени Моссовета.
На еще один решительный поворот он решился в начале 1990-х. Это был вызов, о котором тогда мечтали многие — и артисты, и не артисты, и инженеры, и даже журналисты.
Жизнь в России казалась голодной, безденежной, бесперспективной. Нависавшее над обществом предчувствие гражданской войны обернулось в конце 1993-го схватками вокруг Белого дома и телецентра в Останкине, а затем и первой жестокой Чеченской войной. В это время многие творческие люди стали помышлять об Америке, которая могла обеспечить и деньги, и карьеру.
Надежды были наивными. Помню, как в начале 1990-х американская гильдия сценаристов пригласила в гости десять наших ведущих авторов, и те, воодушевившись, приехали с разработками, сценарными планами. А им сказали: спасибо, ничего не надо. Мы позвали вас ради корпоративной дружбы, чтобы вы осмотрелись в Голливуде (американская гильдия сценаристов по принятому закону не берет и не продвигает сценарии тех, кто не является ее членами).
Актерам было не проще. Даже французы, испанцы, итальянцы были обречены в Голливуде на второстепенные роли этаких латинских, зачастую не слишком хороших парней. Об этом не раз говорил в интервью Венсан Перес и даже вроде бы успешный в Голливуде Антонио Бандерас.
Одним из первых "наших", попытавшихся сделать карьеру в Голливуде, стал еще в конце 1970-х артист балета Александр Годунов. Несмотря на свои амбиции, звездный роман с Жаклин Биссет и громкий дебют в супербоевике "Крепкий орешек", он так и остался на вторых ролях. Потом в 1980-е в Америку уехали первый красавец советского экрана Олег Видов и один из лучших комиков Савелий Крамаров. У них тоже не слишком получилось.
У Родиона Нахапетова и Евгения Лазарева все сложилось лучше. Может, потому, что Нахапетов остался еще и режиссером, который продолжил снимать и в России (пусть и не самые великие картины), а Лазарев стал в Америке профессором киномастерства — одним из тех наших, кто внедрил за океаном систему Станиславского.
Ему также удалось совмещать работу в Америке и России: в голливудских блокбастерах уровня "Святой", "Оружейный барон", "Железный человек-2", сериале "Скорая помощь" и наших хитах типа "Давай сделаем это по-быстрому" Сергея Бодрова-старшего, "Турецкого гамбита" и телесериала "Убойная сила", когда наши менты для расследования приезжают в Америку, а персонаж Лазарева оказывает им помощь.
Умер он, кстати, на родине. Похоронен в Москве. Достойная артистическая судьба.