Правила жизни Гарика Сукачева
В 1970-е годы каждое воскресенье по радио шла передача Виктора Татарского «Запишите на ваши магнитофоны», звучали «вражеские» «Радио Амстердам» и «Голос Америки», позже уже «Радио ВВС». На молодежь той поры это обрушилось как снежный ком, мальчики и девочки брали электрогитары и сколачивали группы.
Когда началась перестройка, мне было 26 лет. Вдруг все хлынуло огромным потоком — не только музыка, но и живопись, театр, молодое, нонконформистское искусство. Как я к этому относился? Думаю, что восторженно.
У выдуманных героев выдуманные имена и судьбы, но только отчасти, ведь когда ты пишешь, то представляешь людей, которых знал лично. Почти всегда их судьбы трагичны, потому что очень яркие.
Герои «Дома Солнца» (фильм Сукачева 2010 года. — Правила жизни) — это московские ребята моей молодости. Одни хотели смотаться на вьетнамскую войну, другие — строить БАМ. Но были и те, кто с ножиком в кармане ходил.
У молодости есть напор и энергия, но никакого опыта. Поэтому в молодости самые лучшие мальчишки и девчонки всегда нонконформисты. У них всегда есть к власти или к старшему поколению вопросы.
Базаров — самый лучший образ в литературе. С одной стороны, он был анархистом-индивидуалистом, как Макс Штирнер, и утверждал, что ничто не важно, кроме воли одного человека. Но закончил он, спасая человеку жизнь. Это удивительная, прекрасная загадка.
В 23 года я спроектировал железнодорожную станцию Тушино. В этом нет ничего особенного. Несколько лет назад я ее видел и расстроился: она уже плохо выглядит, постарела. Надо еще раз поехать посмотреть.
Тушино — моя родина, мы все тушинские навеки: я и Ваня Охлобыстин. Мы с ним из одного теста.
Я фаталист. И хорошее, и плохое должно было произойти.
Я довольно серьезно отношусь к тому, что меня окружает, а это рождает обостренное чувство ответственности и, наверное, составляет мои внутренние фобии.
Мой сын (режиссер Александр Королев. — Правила жизни) сейчас снимает свой второй фильм, и пока рано говорить о том, какой он кинорежиссер. Но есть дурацкая поговорка: «яблоко от яблони недалеко падает». Поэтому мыслим мы схоже. Это наследственное.
Я всю жизнь пью, я запойный алкоголик. Как выглядит запойный алкоголизм? Обыкновенно. Я могу не пить полтора года, два, три, а потом, к сожалению, это превращается в персональный ад, который длится, предположим, пять дней. Потом больница, врачи, которые спасают твою жизнь, здоровье. Дальше я опять прекрасно себя чувствую.
Фильмы Леши Балабанова — это что-то запредельное. Я всегда жил с ощущением того, что со мной рядом — колоссальный режиссер, личность не просто человеческая, а личность искусства, фантастическая. Я очень серьезно относился к его работам.
Когда Балабанов мне позвонил, я ему сразу сказал: «Леш, я у тебя хоть ботинок, хоть шнурок сыграю, потому что для меня это честь — у тебя сниматься». Но я не был согласен с некоторыми сентенциями в первом «Брате». У нас был тяжелый разговор, после которого года два мы не общались. Но время прошло, и мы опять стали друг для друга людьми интересными. За несколько дней до его смерти я говорил с ним по телефону.
Я довольно долго жил у сретенских ворот, в Печатниковом переулке — именно там мы с Саней Скляром снимали «Я милого узнаю по походке». Это место выглядело так, будто только вчера там война закончилась. Это был жуткий бомжатник. Героиновые наркоманы кругом, ад просто. И как теперь это место изменилось! А буквально на днях мы с женой и дочерью были в Царицыне — там сейчас проходят прекрасные выставки — и вспоминали, каким Царицыно было в 1990-е. Разрушенное, черное, ужасающее. А сейчас там яблони растут.
Я однолюб в абсолютном понимании этого слова. Как можно объяснить, что ты без этого человека жить не можешь? Судьбы человеческие так распределены, вот и все. Кроме как к самому большому счастью в твоей нелепой жизни, больше никак к этому относиться нельзя. ≠