10 лекторов из публичных лекториев: Лев Лурье
Меня сделала лектором простая история, но она совпала с большим трендом. Я руководил Дирекцией документального кино на петербургском Пятом канале, когда нас выгнали новые владельцы. Мне как раз исполнилось 60, и оказаться на улице с привычкой регулярно получать деньги было неприятно. И тут мне позвонил художник Анатолий Белкин, который сказал, что в его доме открылась галерея и что они хотят в качестве гарнира к живописи давать лекции. Так я начал читать курс «Живая история», где за десять лекций излагал историю России от Петра до Путина, но при этом рассказывал еще и про Левицкого, Малевича и Хармса. А потом читал цикл по истории Ленинграда. Я про это много писал и снимал, и у меня не было проблем с материалом. И еще я понял, работая на телевидении, и мне это сильно помогло, что должны быть картинки. К каждой лекции я составлял слайд-фильм примерно на сто изображений.
Мне платили где-то по $100 долларов, билеты были очень дорогие, и приходило всего пять-шесть человек. Мы все перезнакомились, и так у меня появился ученик по имени Борис. Мы с ним после лекций гуляли, заходили в рюмочную или кофейню, он очень любознательный человек. А мне идея лекций по принципу «мало и дорого» не нравилась. Я все-таки, как определил бы покойный Ленин, буржуазный демократ. И когда Борис предложил создать компанию, чтобы меня промоутировать, я с радостью согласился. Вот так и появился «Дом культуры Льва Лурье». Это было как раз перед «снежной революцией» 2011-12 годов, и уже ощущался интерес к живому слову. Я объясняю это прежде всего упадком телевидения. Натан Эйдельман был так популярен в качестве лектора в 1980-х именно потому, что его не показывали по телевизору. В этом смысле между Эйдельманом и Леонидом Парфеновым в его нынешнем виде небольшая разница. И с тех пор как умные, просвещенные, могущие что-то рассказать люди исчезли с телеэкранов, наступило наше время — время частника.
Когда я начинал, был большой запрос на политические темы. Всем интересны были лекции «Как менялась власть в России?» или «Что такое застой?». А потом, когда началась реакция, понадобились более фундаментальные знания. Успехом стали пользоваться «12 петербургских месяцев». Это о том, как было устроено время в Петербурге: Благовещение — полковой праздник конногвардейцев, июнь — Красносельские маневры, ноябрь — бал в Морском корпусе. Или цикл «Петербургские урочища». Петербург — город с сильным локальным патриотизмом, здесь местный интерес преобладает над федеральным, история улицы Бармалеевой важнее высказываний Владислава Суркова. «Урочища» были про неожиданные места — типа про Козье Болото, это часть Коломны. И здесь мне очень помогали предыдущие квалификации — экскурсовода и журналиста. Экскурсия и лекция — это история, которая происходит здесь и сейчас. Когда ты рассказываешь на Большой Морской про Фаберже, ты одновременно показываешь место, где убили вора в законе Кирпича.
Есть несколько вещей, отличающих хорошего лектора от плохого. Человек должен себе нравиться, и он должен хотеть нравиться другим. Если ты робок или не ловишь ответных флюидов, лучше с этой темой завязывать. Второе — это то, что заповедовал великий Тургенев: богатый, великий, гибкий русский язык. И еще дико важно присутствие настоящего времени в прошлом. Это не значит, что надо постоянно сравнивать Александра I и Путина. Но можно сказать, что Александр I был спортивного типа мужчина, прямо как Путин. Но Александр был несколько более образован, хотя и менее спортивен...
Самые тягостные лекции — это чтение лекций один на один богачу: «Прочитайте мне 20 лекций, хочу быть культурным человеком». Есть какие-то восточные мотивы в этом. Что-то от Ходжи Насреддина и шаха. ≠