Как превратить жилой комплекс в эксперимент: рассказывает Алексей Капитанов

Корабль «Брюсов» столкнулся с непониманием со стороны городских властей (его убрали с Крымской набережной 30 мая 2017 года по решению Замоскворецкого суда, который установил, что «стоечное судно работает в формате арт-центра на воде и эксплуатируется без договора водопользования». В 2014 году у «Брюсова» были проблемы с Роспотребнадзором, и несколько месяцев арт-центр был закрыт. — Прим. ред.). Какие главные проблемы встают сегодня перед теми, кто создает городские пространства?
Это было не противостоянием Брюсова и властей, а вопросом правового регулирования акватории Москвы-реки. Наша история была резонансной, потому что «Брюсов» глубоко интегрировался в среду объединенных парков Горького и «Музеон», за ней следили люди.

К тому моменту вопрос с лицензиями и борьбой с водными объектами был открыт уже десять лет. После создания корабля началась новая волна борьбы с ними, под которую мы и попали. Это главный вопрос для тех, кто хочет делать общественные пространства: нужно быть уверенными в долгосрочности законодательной базы. Аренда не позволяет иметь этой уверенности, законы могут изменить условия существования проекта. Покупка — лучшая защита, но это большие инвестиции. Так устроен наш проект «Хлебозавод № 9»: в 2016 году Михаил Малов приобрел здание, в него инвестировали 600 миллионов рублей, которые потратили на проектирование, капитальный ремонт и благоустройство территории. Никто не ждал, что мы завтра начнем получать прибыль. Это позволило сделать «Хлебозавод» классным: чем длиннее стратегия, тем круче пространство. Аренда вынуждает работать в короткую и делать не очень удачные проекты.

Вы работали с общественными пространствами, которые были устроены отдельно от жилой среды. «Красная стрела» — комплекс, в котором жилая и общественная среды максимально соприкасаются. Это усложняет или упрощает вашу задачу? С какими новыми вызовами вы столкнулись?
Это, безусловно, усложняет задачу. «Красная стрела» — эксперимент, но вполне своевременный. Сегодня недостаточно сделать хорошую архитектуру и напичкать ее инженерными решениями. Само по себе качество среды сильно усложнилось: выросли бытовые потребности, требования к инфраструктуре дома и социально-развлекательной функции.

Мы предлагаем пересмотреть понятие «квартира». Раньше твоим жильем были купленные метры: ты мог поставить цветы в подъезде и положить красивый коврик перед дверью, но этим все заканчивалось. На «Красной стреле» мы предлагаем концепцию, что твое жилье — это весь дом. Поэтому мы придумали общественные крыши, выполняющие роль двора, с красивой мебелью и очагом. Если ты не можешь собрать 100 друзей в квартире, это не значит, что ты не можешь собрать их в своем доме.

Главный наш вызов на «Красной стреле» — как оставить пространство открытым для всех желающих, но сохранить уют жильцов дома? Ключевые решения: разделение общественных и внутридомовых зон и серьезная система безопасности — 135 камер, два поста охраны, современные видеодомофоны.

Мы заметили, что когда делаешь классное пространство для людей, не ограждаешь его забором и колючей проволокой, они с благодарностью на это реагируют. На «Брюсове» и «Хлебозаводе» мы не сталкивались ни с одним случаем вандализма, как пока и на «Красной стреле».

Городские СМИ регулярно пишут, что москвичи не здороваются друг с другом, не знают, кто живет за стеной. Вы хотели изменить эту ситуацию? Каким образом?

Локальные общественные пространства как раз меняют эту ситуацию. Не думаю, что жители Якиманки знакомятся друг с другом в парке Горького — это скорее происходит в «Яме» или «Горке».

В чем особенности российских общественных пространств, чем их функционал отличается от западных?

Ничем не отличается, кроме того, что Европа уже переживала бум общественных пространств, а мы переживаем его сейчас. В первую очередь это касается скандинавских стран, Голландии и Франции. При этом в Испании или Греции просто нет ничего подобного. В этом смысле опыт, который вырабатывает Москва, зачастую оказывается более удачным и целостным.

Будущие мероприятия «Красной стрелы» рассчитаны только на жителей комплекса или открыты для всех? Как жители дома отреагируют на то, что на территории будут незнакомцы?

Мы собираемся понаблюдать. Во дворе обычного дома ты тоже видишь незнакомцев, вопрос — кто они и чем заняты на скамеечке возле твоего подъезда.

Последние годы многие решают вопрос «куда идти?», собираясь на домашние вечеринки. Как этот тренд соотносится с растущим количеством общественных пространств?

Как мне кажется, это говорит о демократизации отдыха. В какой-то момент все очень хотели проводить время красиво — в интерьерах, в привозах, в светской хронике. Будто было неловко просто посидеть во дворе на лавочке, потому что лавочки были покосившиеся и с ними ассоциировались определенные образы. А сейчас все стало удобно, в том числе потому, что появились красивые и продуманные общественные пространства. Вечеринки в них — это очень понятная история, которая набирает обороты. Взять хотя бы Правила жизни Weekend, который прошел этим летом на «Хлебозаводе», — это было красиво, просто и классно.

Как вы оцениваете новые общественные пространства, которые создают городские власти не только в Москве, но и в других городах России?

Это сильно зависит от проекта. Есть классно продуманные истории, которые важны для города, — например, «Октава» в Туле, парки, которые появились в городах после чемпионата мира по футболу 2018. Лучше всего получается, когда есть коллаборация: привлекают крутых архитекторов, частные компании и государственный ресурс. Тогда каждый отвечает за то, что умеет хорошо, — это и есть залог хорошего проекта.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Что такое коливинг по‑берлински и почему это не имеет ничего общего с коммуналками