Звезда сериала «Поза» Билли Портер: «Как мужчина, я делаю выбор в пользу платьев. Я не прикрываюсь трансгендерностью»
Юность Билли Портера состояла из постоянных побегов. В 11 лет он прочитал свою единственную проповедь в церкви в родном Питтсбурге и больше туда не возвращался. В 15 лет он впервые ушел из дома и поселился в мотеле рядом с парком развлечений, куда устроился аниматором. В 17 он навсегда попрощался с родительским домом, оставив за спиной гомофобию и насилие со стороны отца, о чем до сих пор предпочитал не говорить.
Но Билли Портер больше никуда не бежит — теперь он царственно вплывает на красные ковровые дрожки в черном бархатном платье-смокинге от Christian Siriano, а на Met Gala актера, озаренного золотым блеском, внесли шестеро полуобнаженных мужчин.
Он лауреат «Грэмми» и «Тони», а роль эмси Прей Телла в сериале Райана Мерфи «Поза», судя по отзывам критиков, принесет ему еще и «Эмми». Но на дворе конец мая (на момент интервью. — Правила жизни), визажист делает Билли макияж глаз перед фотосессией для Правила жизни, и сам актер делится с нами, как дошел до такой жизни.
— Мой путь был так долог и труден, что я уже даже и не помню, насколько мне было нелегко, — говорит он, переодеваясь из белого комбинезона в черный костюм с красным оборчатым кушаком. — Но сейчас все так замечательно! Я даже не мог представить, что все закончится именно так.
Портер начал карьеру 30 лет назад, и люди, которые раньше отмахивались от него во время прослушиваний, теперь не могут поверить своим глазам. Актер привлекает внимание фэшн-гуру своими смелыми и стильными нарядами на красных дорожках. Теперь, когда публика готова услышать Портера, ему есть что рассказать: воспоминания о борьбе с домашним насилием, с собственной неуверенностью в себе, мысли об уважении и принятии себя. Но прежде всего он хочет сказать самое важное: не Билли Портер стал феноменом современности за эти 30 лет. Это нам потребовалось столько времени, чтобы осознать его феноменальность.
За день до съемки мы встречаемся в отеле Soho House в Нью-Йорке. Портер приветствует меня, ослепляя белизной своей блузки с рюшами и драгоценной вышивкой в форме черепов на своих лоферах. Как только он садится в кресло, его нога с легкостью выскальзывает из обуви и вдавливается пяткой в сиденье. Его колени двигаются во всех возможных направлениях (во время интервью он меняет с десяток поз, ни одна из которых не ассоциируется с привычным положением человеческого тела в кресле).
Последние шесть лет жизни Портера выглядят как резюме человека с 20-летним стажем: в 2013 году он впервые появился в бродвейском мюзикле Kinky Boots, где исполнил роль дрэг-квин и танцора кабаре Лолы, принесшую ему первую «Грэмми» и «Тони». Вскоре после этого он написал сценарий для другой бродвейской постановки. В 2017 году записал альбом песен Ричарда Роджерса (и тогда же женился на Адаме Смите, совладельце салонов оптики Native Ken в Нью-Йорке). Теперь он снимается в проекте канала FX, получившем признание критиков, в котором снимается больше всего настоящих трансгендеров в истории телевидения. И, несмотря на все эти достижения, нельзя не отметить один момент, толкнувший Портера в поток мейнстрима. На церемонии премии «Оскар» в 2019 году Портер брал интервью на красной дорожке... в платье. И оно чертовски хорошо на нем смотрелось!
В мае того же года актер буквально ослепил всех на красной дорожке Met Gala. Как объясняет сам Портер, образ Бога-Солнца, увешанного драгоценностями, он почерпнул из Ветхого Завета: император пришел собирать дань, причитающуюся ему за последние 30 лет. Актер признает, что быть знаменитостью «приятно», но тем не менее это не самоцель.
— В юности я был наивен и думал, что стать звездой — это отличная цель. Так казалось со стороны. Я не понимал, что слава складывается из множества компонентов.
К этим компонентам относится в том числе возможностm осветить проблемы ЛГБТ-сообщества.
Портер объяснил нам, почему стал реже читать статьи любимых издательств, в том числе Правила жизни. Потому что в них практически не уделяется должного внимания таким, как он.
— Даже когда вопросы ЛГБТК-меньшинств стали широко обсуждаться сначала в независимой среде, а затем и в мейнстриме, все равно преимущественно обсуждались проблемы белых парней, — говорит Портер.
Актерская карьера, красные дорожки, его роли — все имело своей целью нечто большее, говорит Портер.
— Достижение аутентичности личности — моя миссионерская задача, — объясняет он. — Я хочу помочь людям понять то, чего они не понимают, и изменить траекторию, по которой движется наш мир.
Над собственной аутентичностью Портер начал работать в районе Ист-Либерти в Питтсбурге, где жил вместе с сестрой, отчимом и матерью, страдающей от недиагностированного неврологического заболевания, ограничивающего ее двигательные функции. Портер отзывается об Ист-Либерти как о месте, в котором у людей нет финансовой возможности переехать и увидеть окружающий мир. Правда, в этом месте всегда был Бог — источник спасения. Но, к сожалению, он помогал не всем.
Задолго до своего первого выхода на красную дорожку Портер был пастором. Маленьким пастором. Свою единственную проповедь в приходе Питтсбурга он провел в 11 лет.
— Там было так много людей, которые чувствовали себя причастными к чему-то особенному, особой энергии, исходящей от меня. Ты будешь проповедником. Потому что только в таком месте можно было понять и принять особую энергию.
Портера можно называть по-разному, но точно не проповедником. У церкви свой интересный способ преобразования потенциала молодежи, которая относится к ЛГБТК-сообществу. Энтузиазм и воодушевленность, оставленные без надзора, могут лечь не в то русло, но, если сфокусировать их на церковной службе, из этого может получиться толк. Иными словами, если ты не такой, как все, то постарайся хотя бы направлять свою энергию на служение Господу.
Тем не менее Портеру никогда не удавалось находиться в рамках. Вместо этого он проповедовал, чтобы самовыражаться и применять этот аспект в творчестве.
— Пока я жил в Питтсбурге, искусство было моим проводником в общество людей, которые меня принимали и помогали встать на путь истинный, — говорит Портер. — Они помогали мне спастись из токсичного окружения, засосавшего меня.
Сначала он стал ходить в художественную школу, затем поступил в Школу искусств Карнеджи Меллон.
Говоря о детстве Портера, мы поначалу затрагивали лишь общие темы: церковь, школу, отношения в семье. Портер обожает свою мать, которая, по его мнению, является «истинным воплощением всех христианских добродетелей». У него непростые отношения с «гетто», в котором он вырос. Но когда лед первого знакомства тронулся, он прервал зрительный контакт, чтобы пару секунд посмотреть в окно.
До этого момента каждый ответ актера был взвешен, словно он уже не раз репетировал ход нашей беседы. Разумеется, так и было. Не даром же он театральный актер. Тем не менее он хоть и с долей сомнения, но все же возвращается к воспоминаниям о детстве.
— Это очень личные воспоминания. Я редко с кем о них говорю, — объясняет он. — Тем не менее, как бы дико это ни звучало, сексуальное насилие со стороны отчима, с которым я сталкивался с 7 до 12 лет, было самой лучшей вещью, что случилась в моей жизни.
Впервые с начала интервью его непроницаемая маска уверенности и успеха дает трещину. Разумеется, Портер в первую очередь актер, но в данный момент я вижу смесь печали и непоколебимой уверенности в себе.
— Что в 7, что в 12, я смотрел на взрослых и понимал, что они ничем не могут мне помочь. Я понимал, что никто из них не имеет ни малейшего понятия о том, что с этим делать. Поэтому я решил действовать самостоятельно.
И он смог. Он физически дистанцировался от происходящего, устроившись на лето работать в парк аттракционов, который представлял Портеру временное жилье — номер в мотеле. Ему было 15 лет. Так он работал три года подряд, но в итоге решил поступить в колледж.
Такое насилие и беспомощность невозможно представить. Невозможно объяснить. Тем не менее Портер уверен, что именно та изоляция стала причиной того, кем он стал сейчас.
— Я смог спастись от токсичного окружения, не испытывая страха и чувства вины. Я бы хотел, чтобы больше молодых людей имели такую решительность... разумеется, не подвергаясь такому насилию! Я лишь считаю, что было бы прекрасно, если бы больше молодых людей могли найти в себе силу вершить свою судьбу и сказать: «Мне не нужна ваша толерантность! Мне не нужно ваше принятие! Но я требую, чтобы вы уважали мое человеческое достоинство».
В скором времени его церковное прошлое переросло в нечто иное.
— Я тогда подумал: «Да, я отправлюсь в ад, но вам же было наплевать на все, через что мне пришлось пройти».
Он перестал называть себя религиозным человеком, а стал говорить, что религия — это плод трудов человеческих, а духовность от бога. И хотя учеба в Карнеджи Меллон и переезд в Нью-Йорк не смогла исправить всех проблем («маргинализация повсюду»), Портер, к своему удивлению, понял, что жизнь может быть еще хуже.
— Очень многие так и не могут выбраться из своих ловушек, — говорит Портер о детях в схожей ситуации.
Рассказав о своем детстве, Портер моментально возвращает свой непроницаемый образ, наполняя помещение позитивной энергетикой. Он вернулся на «сцену». Он вытягивает шею и поджимает губы, говоря: «Спасайтесь, дети мои». В этот раз он не прерывает зрительного контакта. «Бегите и спасайтесь».
В «Позе» Портер играет Прей Телла, легендарного эмси бального зала. В сериале задействован целый актерский состав ярких гомосексуальных мужчин и цветных трансгендерных женщин, а действие происходит в Нью-Йорке 1987 года. Чтобы сводить концы с концами, героям приходится браться за любую работу: делать маникюр, работать в борделях и на улицах. Но ночью они превращаются в королевскую знать. В переходах метро каждую ночь собираются так называемые королевские «дома», чтобы узнать, чьи представители лучше всех «ходят» (отвечают условиям танцевальных соревнований). Задача – воплотить фантазию. И, как и любая хорошая вечеринка, она невозможна без блестящего ведущего. Именно им и является Прей Телл.
«Поза» стала первым мейнстримным проектом такого рода. Не считая «Парижа в огне» и «Кики», культура танцевальных дрэг-балов до сих пор оставалась покрыта завесой тайны. Своего расцвета культура балов достигла в 1970-е, а в 1980-е она стала убежищем для представителей квир-культуры. В Нью-Йорке тех лет была эпидемия СПИДа, и в сериале город выступает в качестве одного из главных антагонистов, но тем не менее он не может помешать бальной сцене развиваться.
Портер гармонично вписался в свою роль, хотя он никогда не был эмси. На самом деле он больше похож на другого персонажа «Позы», Дэймона, который в начале сериала перебирается в Нью-Йорк и вынужден жить на улице. В 1987 году и Портеру, и Дэймону было 17 лет. Оба выросли в Пенсильвании. Оба танцуют. Оба темнокожие гомосексуальные мужчины, в жизни которых нет модели для подражания. Оба покинули дом, хотя тут прослеживается отличие. Дэймона выгнали, а Портер ушел сам. Но их объединяет кое-что общее: оба нашли в себе смелость переехать в Нью-Йорк, где их встретила лучшая жизнь.
Правда, Портер начал ездить в Нью-Йорк на втором курсе учебы, то есть, в 1990-е, время действия второго сезона «Позы». Именно с этого момента пути Портера и Дэймона расходятся. Дэймон серьезно укрепляется на бальной сцене, а Портер в 1994 году принимает участие в бродвейской постановке Grease, за что получает признание критиков. После этого он перестает играть, потому что не хочет изображать традиционных «маскулинных» персонажей. Он уезжал из Питтсбурга для того, чтобы стать самим собой, а не тем, кем его хотят видеть окружающие. Он хотел играть роли персонажей, похожих на себя. Однако количество мужских ролей, ломающих традиционные установки о мужественности, было очень ограниченным.
Он машет на меня рукой и говорит: «Я думал, что раз уж я звезда и меня размещают на обложках журналов, а люди знают, как меня зовут, тогда меня точно все полюбят. Моя мать полюбит меня, мое общество полюбит меня, моя церковь полюбит меня, и моя гомосексуальность не станет проблемой». Но даже с любовью матери и церкви он понял, что не должен выбирать славу вместо искусства.
В этот момент Портер, одетый в свою рубашку с рюшами и блестящие лоферы, объясняет мне идею аутентичности и намерения.
— Есть разница между тем, чтобы хотеть стать звездой, и тем, чтобы стать художником, — говорит он. Это различие стало мне очевидно ближе к 30.
Он признается, что идею о намерении он подцепил у Опры Уинфри, но зато концепция аутентичности — целиком его заслуга. Она стала прецедентом. И, как настоящий художник, он захотел сделать что-то уникальное с помощью своего ремесла.
Он распространил идею об аутентичности по всему миру. До того, как исполнить роли Бланки и Прей Телла, ЭмДжей Родригес и Портер успели поработать в постановке 2011 года RENT. Во время прослушивания на роль Родригес уже был в процессе медицинского перехода в женщину. Портер был ассистентом режиссера. Актриса рассказала мне, что только Портер и режиссер Майкл Гриф выразили желание работать с ней.
— Я помню, как начала читать свой диалог и услышала, как Билли закричал: «ДА! ДА! ДА!!» Это лучшее, что может произойти с человеком в ЛГБТ-сообществе, — продолжает Родригес. — Но тогда я была никому не известным молодым трансгендером. Никто не знал, чего я хочу и чем увлекаюсь, и мне казалось это нормальным. Но он заметил меня.
Дружба актеров выросла, и Портер смог наблюдать профессиональный рост Родригес.
— Он был мне как член семьи, как наставник, как солнечный свет — он был всем для меня.
По-настоящему донести свою позицию Портеру удалось после роли Лолы в бродвейском мюзикле Kinky Boots 2013 года. Готовясь к исполнению, Портер много думал о других актерах, игравших женщин: миссис Даутфайр, Мадея и Тутси. Они были комедийными персонажами, потому что зритель понимал, что в конце героям придется снять платье и они снова станут «нормальными» мужчинами.
— Для меня это была большая ответственность. Учитывая, через что я прошел, какой выбор я сделал, что я предпочел рассудок славе и остался верен своей аутентичности и наконец получил возможность сыграть на бродвейской сцене, я не мог позволить себе исполнить роль дрэг-квин, которая в итоге бы оказалась гетеросексуальным мужчиной. Это было бы просто безответственно!
Поэтому Лола стала геем. Очень ярким геем. А Портер получил «Тони».
В 2019 году мы считаем поступок Портера «храбрым», но еще 25 лет назад подобное поведение было допустимо только в очень узких сообществах, вдали от мейнстрима. Но Билли Портер всегда был верен себе. Изменения в общественном сознании произошли совсем недавно и только сейчас смогли охватить этот пласт культуры.
Индустрии приходится догонять Портера, а он все несется вперед. И в этом он похож на своего героя Прея Телла. Он заинтригован тем, куда идет Прей Телл. В первом сезоне у эмси диагностировали ВИЧ. Когда начинается второй сезон, его действие переносится на три года вперед, в день выхода Vogue Мадонны.
— Я знаю, что Прей Телл станет активистом, и мы увидим его с этой стороны, — объясняет он. — А я смогу трансформировать свою повседневную ярость во что-то продуктивное.
Именно ярость привела Портера в сериал, который рассказывает непростую историю о жизни трансгендеров, квир-культуры и кризисе СПИДа, не превращая это в ЛГБТК-трагедию. «Поза» — это одновременно и сериал, и разговор, и кульминация творчества Райана Мерфи. Белый цисгендерный мужчина осмелился снять шоу о цветных женщинах-трансгендерах. У Портера имеется мнение и на этот счет.
— [Райан] не пытается рассказать об ЛГБТК-сообществе сам. Вместо этого он говорит: «У меня есть имя, чтобы получить время в эфире. Хорошо, теперь давайте посмотрим, кого мне следует нанять, чтобы убедиться, что история рассказана правильно». Мерфи взял идею Стивена Каналса, шоураннеа «Позы», которого студии отвергали раз 150, а в качестве исполнительного продюсера нанял трансактивиста и писателя Джанет Мок.
Я помню, когда мы только начинали, на меня смотрели с недоумением: мол, почему этот белый мужик говорит об этом? Да потому, что черные не говорят. А Райан приводит правильных людей и дает говорить комьюнити. Так что заткнитесь все.
Эта роль и признание вместе со статусом главной знаменитости пришли к Портеру не сразу, но он целых четыре раза напоминает мне, что он не хочет казаться заносчивым снобом. Я пытаюсь объяснить, что немного гордости ему бы не повредило. Я считаю, что это хорошо. Но Портер не любит следовать правилам. Вместо этого он просит меня назвать черного гея, который был бы эмси. Я говорю, что никто не приходит на ум. Как и ему. Всю свою жизнь он пытался стать кем-то, кем никогда не являлся. «[Райан Мерфи] сделал меня чернокожим геем-эмси», — говорит он. Его лицо на этот раз не выражает ничего.
Во время фотосессии никто не поспевает за Портером. Он двигается так быстро, что, успев сменить пять модных образов, он спрашивает: «Что дальше?» В довершение ко всему он создает еще один образ, свой последний: платье Prabal Gurung, которое крутит в воздухе, как парашют. Солнце ловит ткань и переливается сквозь складки, создавая витиеватый узор. Платье, которое носит Портер, — это гобелен, тип ткани, который был разработан, чтобы рассказать историю. Он потерялся в моменте. За кадром фотограф кричит: «Сосок!»
Портер засовывает руки в лиф платья, натягивая его на груди. Словно по велению Бога, из портативных динамиков разносится We Are Family, и он начинает петь. Проходя мимо нас, он отправляет сообщение. Он совершенно уникальное сочетание мужественности и женственности, все заключено в один гобелен. Перформанс — лишь часть всего этого. Это лишь способ начать разговор.
Накануне интервью в Soho House Портер объясняет, что ношение платьев — это не просто самовыражение на красной ковровой дорожке. Да, его платье от Кристиана Сириано попало в список лучших нарядов «Оскара», но это не являлось его целью.
«Истории и архетипы ЛГБТК по своей сути очень красочны, — говорит он. — Так мы и заявляем о себе. Меня интересует диалог, который начинается после заявления».
Внезапно на съемке Портер громким голосом говорит: «Я не хочу больше проповедовать людям, которые не желают меня слушать. С меня хватит!» Я говорю ему, что хочу слушать. На самом деле я подыгрываю, потому что собираюсь спросить, что именно он хочет рассказать. У меня нет ни малейшей идеи, но я не хочу, чтобы он посчитал меня дурачком.
— Если ты женщина и ходишь в штанах, то все ок, все круто. Но если мужчина решает надеть женскую одежду, это отвратительно. Так что мы говорим? Еще раз, мужское — хорошо, а женское — отвратительно. И как же меня от этого тошнит! Сил моих нет! — говорит он.
— Мою маскулинность ставят под сомнение, потому что выражение маскулинности — это круто? К черту, это не так. Что вообще означает это слово?
Он делает большой глоток из своего второго «Пиканте де ла Каса», коктейля из текилы, и внимательно глядит на меня, чтобы убедиться, что я его услышал. Я пишу в записной книжке сказанные им слова в качестве напоминания. В отличие от других мужчин, которые играют с гендером на красной ковровой дорожке, он не пытается размывать границы установленных норм. Он хочет полностью стереть их.
— Вы спать тоже ложитесь «мужественно»? Эта идея мужественности существует только в рамках социальных норм, в которых мы живем.
Он вытягивает ноги, продолжая. Он откидывает колени в сторону, затем поднимает ноги обратно на кресло.
— Я хотел это прояснить. Как мужчина, я делаю выбор в пользу платьев. Я не прикрываюсь трансгендерностью.
Те, кто близко общается с актером, сразу понимают его подход. ЭмДжей Родригес вспомнила случай, который Портер рассказывал много раз: «Однажды он сказал, что придет на "Оскар" в платье. Он надеялся, что однажды сделает это».
Но то, что казалось лишь фантазией, воплотилось в жизнь. И стало новым заявлением.
Посреди своей проповеди Портер на мгновение останавливается. Прежде чем продолжить, он хочет, чтобы я понял, что он — цисгендерный гей.
— Я все еще пытаюсь запомнить эти новые термины, — признается он. Это качество, которого нам не хватает в мире прямо сейчас. Он никогда не утверждал, что он совершенен, и когда ему исполнилось 50 лет, он понимал, что ему еще есть чему поучиться. У него есть масса возможностей сделать это на съемочной площадке.
— Я думаю, что он многому научился у меня, поскольку я выросла как молодая женщина в мире, где многие люди не понимают, что такое трансгендерность, — объясняет Родригес.
— Когда я учил историю в школе, мы учились по книгам, где иллюстрации были только с белыми людьми, — вспоминает Портер. — И всего три страницы о движении за гражданские права. Я ничего не узнал о своей истории в школе. Знание своей истории дает силы.
Он прекрасно осознает, что он тоже создает историю.
Он наклоняется к моему лицу, кладет руки мне на колени и говорит: «Вечная бдительность — это цена свободы. Повторяй за мной. Вечная бдительность — это цена свободы. Так сказал Фредерик Дуглас, и это правда».
Когда наш разговор подходит к концу, я понимаю, что мы многое обсудили. Когда вы 30 лет живете без особой аудитории, вы копите все, что хотите сказать, и в итоге произносите все скороговоркой. Но вы все это говорите, потому что вы ждали этого момента всю свою жизнь, и если нужный человек услышит вас, ваши слова будут жить вечно.
Все еще склонившись надо мной, он смотрит прямо в мои глаза. Я повторяю это: вечная бдительность — это цена свободы. Он откидывается на спинку стула, он выглядит довольным.
Когда фотосессия подходит к концу, я думаю о скором отъезде Портера. Нужно сделать еще пару снимков, прежде чем он отправится на следующую проповедь. Гляжу на него, и мне начинает казаться, что еще чуть-чуть — и он взлетит прямо в этом платье, нарушая законы физики и оставляя выжженную землю. И историю человека, который не мог молчать и быть как все.
Они будут говорить о нем и его аутентичности. Возможно, кто-то напишет его биографию и назовет ее «Евангелием от Билли», а затем кто-нибудь изобразит его путь на гобелене. А возможно, никто не заметит его слов.
— Сосок!
Портер снова натягивает платье на груди. В этот момент он никуда не бежит. У него полно работы.
И черт возьми, он будет позировать!
_______________
Материал впервые опубликован по ссылке
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: