Правила жизни Кайла Маклахлана

Я, конечно, избалован работой с Линчем.

Агент Купер, показанный в самом начале «Твин Пикса» с диктофоном в руке, — это, как мне кажется, лучшее представление персонажа, которое я видел за всю свою карьеру. Ты сразу понимаешь о герое все, и одновременно с этим у тебя остается куча вопросов.

Я вырос в Якиме — это городок в штате Вашингтон. Там я валил лес, из которого делали двери для бытовок. Мы рубили деревья, разгоняли их на лесопилке, а потом доски увозили в другое место и делали эти двери. Я проработал там три месяца и понял: это явно не то, чем мне следует заниматься. Очень шумно.

Когда-то я хотел быть оперным певцом и даже изучал классический вокал в Вашингтонском университете, но быстро понял, что мне не хватает терпения. Путь оперного певца куда сложнее, чем путь актера.

Линч вытащил меня из неизвестности. Он дал мне главные роли в «Дюне» и «Синем бархате», хотя все вокруг смотрели на меня как на обычного поди-подай соседского паренька. Я встретил Дэвида 34 года назад — и даже представить не мог, что это перерастет в такие долгие отношения.

От работы с Линчем у меня скопилась куча всего. В основном зарисовки и просто каракули, которые он делал специально для меня или которые я ловко у него забирал. Мы могли сидеть за утренним кофе, и он рисовал что-то, а потом откладывал бумажку в сторону, и я говорил: «Дэвид, а можешь вот тут свои инициалы поставить?»

С Линчем мы во многом похожи. Он любит столярничать, работать с деревом и вообще любит работать руками. Однажды он показал мне свой личный способ разведения огня в камине без газеты для растопки. Когда мой сын подрастет, я ему обязательно покажу, как это делается.

Больше всего в Линче мне нравится то, что он любит хороший кофе и умеет его неспешно пить.

Мой стандартный завтрак — это два капучино и, возможно, английские оладьи. Собственно, это все. Иногда, впрочем, моя прожорливость возрастает, и тогда я делаю яичницу.

Чтобы приготовить блистательный сэндвич вместо посредственного, необходимо потратить больше времени. Но я готов инвестировать свое время в хорошую еду.

Больше всего мне нравится сложное и многослойное сочетание вкусов и текстур. Возьмем идеальный сэндвич. Во-первых, хлеб должен быть хорошо подсушен. Во-вторых, нужно взять свежий эмментальский сыр. В-третьих, необходимо разумное сочетание сладкого и соленого — например, брусника, инжир и несколько сортов мяса: шварцвальдская ветчина и ростбиф.

Мне нравится есть, готовить и ходить за покупками. Слава богу, все это очень близкие занятия.

Я занялся виноделием в 2005-м, и в первый год мы сделали целых 12 бочек вина. Почему я стал виноделом? Просто очень любил вино и не нашел другого способа его изучить.

Вполне могу представить, как мое имя становится брендом. Но если бы я поместил его на винную этикетку, все решили бы, что это не вино, а виски.

Я давно хочу отправиться в Южную Америку — там делают прекрасное вино, и мне уж очень хочется попробовать их виноград. Но Новая Зеландия тоже годится. Ведь помимо винограда там есть прекрасные поля для гольфа, а я обожаю гольф.

В Лос-Анджелесе у моего дома росло авокадо, но птицы и еноты вечно добирались до плодов раньше, чем успевал я. Еще у меня рос инжир, который — хотя об этом бессмысленно напоминать — чертовски хорош с прошутто (сорт итальянской ветчины. — Правила жизни). А еще у меня были лаймы и лимоны, но из них я просто делал лимонад.

Я люблю садовничать, так что мой основной гардероб состоит из рабочих ботинок, рабочих брюк и футболок. Впрочем, иногда я выхожу в свет, и на этот случай у меня тоже кое-что припасено.

Приезжая в Нью-Йорк из Лос-Анджелеса, я каждый раз восхищаюсь тем, что здесь, наконец, можно носить зимнюю одежду, которая годами валялась у тебя в шкафу, обложенная шариками от моли.

Я очень прилежный упаковщик вещей. Перед путешествием я заранее все собираю и укладываю, потому что ненавижу брать лишние вещи. А люди всегда берут лишние вещи, если собираются впопыхах.

Я давно уже заменил утреннюю зарядку на медитацию.

Я в общем-то верю в судьбу. Иногда она предстает в виде бородатого старца, сидящего на облаке и дергающего за веревочки; иногда судьба — это столкновение случайных атомов, мчащихся через невеселую вселенную, а иногда твоя судьба предрешена благодаря твоей карме и предыдущим жизням.

Не думаю, что в 70 лет моя жизнь сильно изменится. Разве что я начну спать в середине дня. А вот в 85 я, наверное, немного успокоюсь. Но все равно буду драться, пинаться и всю дорогу орать.

Знаете, как меняется человек с возрастом? Вначале он видит что-то смешное и смеется, а потом он видит что-то смешное и думает: «Наверное, это смешно».

Я редко смеюсь во весь голос, если это, конечно не Харви Корман и Тим Конуэй (американские комики, выступавшие вместе в разных телевизионных шоу в 1970-х. — Правила жизни). Они заставляют меня смеяться по-настоящему. Еще я смеюсь, когда мы с братьями сидим за обедом и вспоминаем, что вытворял наш отец, когда нам было лет по десять. А еще я смеюсь, когда смотрю «Монти Пайтона».

Когда ты становишься отцом, ты вдруг обнаруживаешь в себе любовь и терпение, о которых никогда не знал. Это открывает в тебе дверь, о наличии которой ты даже не догадывался. По крайней мере, когда родился мой сын, я ощутил совершенно иной уровень любви.

Я до сих пор вспоминаю куртку, которую мой отец привез домой из армии. Я вырос в этой куртке.

У меня очень непростые отношения с собственным подбородком, и чем старше я становлюсь, тем мне сложнее. Иногда доходит до того, что я просто не могу контролировать ситуацию.

Я не часто играю злодеев. Но в фильме «Плыви по течению» (криминальная драма 1992 года. — Правила жизни) я сыграл не самого лучшего на земле наркоторговца. Не знаю, бывают ли наркоторговцы сколько-нибудь хорошими, но я в этом фильме хорошим точно не был.

В то время пока снимается фильм, с тобой обращаются как с любимым зверьком. Но как только фильм окончен, тебя потрошат и вывешивают сушиться. Это очень похоже на судьбу норки.

Привлекательность сериала — впрочем, до меня это говорили сотни актеров — в возможности следить за развитием персонажа по-настоящему длительное время.

Когда я узнал, что у «Твин Пикса» может, наконец, появиться продолжение, я почувствовал себя как подросток, которому сказали, что ровно через две недели он поедет в Диснейленд.

Мне всегда нравились «Искатели потерянного ковчега». Я до сих пор хочу сыграть Индиану Джонса.

«Чужой» мне всегда нравился гораздо больше, чем «Звездные войны». Это фильмы одной эпохи, но посмотрите на корабль в «Чужом». Он выглядит так, будто таскался по космосу одному Богу известно сколько. Он весь побитый и грязный — не то что сверкающие корабли в «Звездных войнах».

Я все еще хочу увидеть свое первое НЛО.

Мое вино называется «Преследуемый медведем» (англ. Pursued by Bear). Почему? Да какая разница?

Голливуд — худшее место на Земле, чтобы стареть.

Я хочу вернуться в Твин Пикс, это точно.