Правила жизни Виктора Цоя

Я никогда не прогнозирую больше, чем на один день.

Стихов я не пишу, только песни.

Да, я занимаюсь поп-музыкой. Музыка должна охватывать все: она должна, когда надо, смешить, когда надо, веселить, а когда надо, и заставлять думать. Музыка не должна только призывать идти громить Зимний дворец. Ее должны слушать.

Нам за честность могут простить практически все: и, скажем, недостаточно профессиональную игру, и даже недостаточно профессиональные стихи. Этому есть масса примеров. Но когда пропадает честность — уже ничего не прощают.

Объяснять песню — это все равно что объяснять анекдот. Это неинтересно.

Я не то что люблю петь на бис... Просто мне не трудно.

Не думаю, что при помощи материальных благ можно как-то усыпить действительно талантливого человека. Конечно, ему будет уже труднее, как труднее понять друг друга, допустим, не устроенному и тому, кто уже достаточное время живет в полном комфорте. И последний вряд ли сможет написать правдиво о проблемах первого

Я люблю все, что сделано руками. Наверное, потому что сам кое-что могу. Я по образованию краснодеревщик. Дерево люблю. И все, что с ним связано, — листья, кору, корни.

Никто из группы «Кино» голой задницы за границей не показывал. Мы стараемся вообще не использовать каких-то внешних эффектов, а просто играть и петь.

Я не хочу устраивать цирк, я хочу, чтобы люди слушали музыку и забыли, откуда я — из СССР или из Канады.

При всем моем интересе к зарубежной аудитории я прекрасно понимаю, что мне лучше выступать здесь, в нашей стране. Почему? Наверное, потому, что, как я уже говорил, очень ценю взаимопонимание между мной и слушателями.

Знакомство Борисом Гребенщиковым — это вообще мистика. Ехали вместе в электричке... Кажется, в электричке. Он услышал, как я пою, и сам подошел, предложил помощь. Если бы я не знал БГ, не слышал о нем, то, наверное, испугался бы такого напора. Мне было тогда лет 17. Было у меня песни три написано, в общем, только-только начинал. И мы встретились в ресторане, на каком-то дне рождения. Там я спел «Мои друзья». Познакомились, но довольно долго не встречались. Потом был концерт «Аквариума» в университете, на обратном пути в электричке я попел еще несколько песен. Потом опять какой-то день рождения, и тут разговор — добрые слова Бориса, обещания помочь нам.

Я вообще не могу сказать, что меня что-то устраивает. Если бы меня что-то устраивало, я бы этим просто перестал заниматься. Мне нравится альбом «Группа крови», хотя и не весь. Это почти похоже на то, что мы хотели сделать.

«Асса"... Нормальный фильм. Весело было работать — хорошая компания подобралась. Он мог быть еще лучше, если бы был покороче. На мой взгляд, он затянут. Движения не хватает.

Каждый человек имеет право сказать. И каждый человек имеет право слушать или не слушать.

Ночь для меня — это особое время суток, когда исчезают все отвлекающие факторы. Но не только. Ночь наполняет меня ощущением мистики. Все предметы, явления, вещи становятся ночью другими

В детстве меня дразнили «японцем» — и я очень обижался. Сейчас мне в голову не придет выяснять, кто по национальности мои друзья. Есть среди них русские, украинцы, евреи, армяне... Но это не мешает нам общаться. Я думаю, вести такой учет просто глупо. Люди не делятся на хороших немцев и плохих французов.

Мне не нравятся люди, которые считают себя пророками и думают, что в состоянии научить других, как жить. Я пою о своих проблемах, увлечениях и никого учить жить не собираюсь. Если песни кому-то нравятся, то этому, конечно, рад

Состояние нашего общества я расцениваю как очень опасное. Вот уже четыре года, как вместо дел почти все занимаются болтовней, вместо перемен — тишина, вместо свободы — неизвестность. У меня такое впечатление, что мы все больны СПИДом, что скоро может случиться неповторимое.

Я всегда делаю только то, что мне нравится. Я не знаю, чем буду заниматься в будущем. Но то, что я буду делать — мне будет нравиться. Это основной критерий для меня в жизни.

Новое всегда лучше старого.