«Я даю женщине убежище»: как американка Асма Ханиф уже 44 года спасает мусульманок от насилия в семье
«Я даю женщине убежище»: как американка Асма Ханиф уже 44 года спасает мусульманок от насилия в семье
ТЕКСТ: ВАЛЕРИЯ ФЕДОРЕНКО
Медсестра Асма Ханиф с 1975 года спасает мусульманок в США от мужей-агрессоров и утверждает, что семейное насилие — дело не религиозное, а уголовное. Корреспондент Правила жизни Валерия Федоренко встретилась с Ханиф и расспросила, каково это — спасать женщин, которые привыкли обращаться не в полицию, а к имаму.
иллюстрации: Олег Буевский
Когда в 2009 году глава телеканала Bridges отрезал голову жене, исламская община в США наконец-то признала, что и в правоверных семьях не обходится без домашнего насилия. К этому времени у чернокожей медсестры из Балтимора Асмы Ханиф был уже свой «список Шиндлера» — с 1975 года она спасла десятки, а может, и сотни мусульманок.
Асма Ханиф признается: лучшим, что она услышала лет за 30, было: «А что жена сделала, чтобы муж ее избил?» Сказал это, кстати, имам. Так впервые кто-то в исламской общине признал, что на женщин поднимают руку. Это была победа.
Ханиф называли шайтаном, разрушающим крепкие, здоровые традиционные семьи. «Но я никогда не обвиняла ни одного мужчину, даже если женщина приходила ко мне с открытой раной, из которой хлещет кровь. Я даю убежище. А отношения с мужем или Аллахом — ее личное дело», — рассуждает она.
Говоря про домашнее насилие, проводить параллели между странами и регионами одновременно легко и сложно. Легко потому, что женщины везде — «слабый пол» и терпят. Сложно потому, что спасают их везде по-разному. В тех же Штатах работают специальные суды, где разбираются исключительно «дела семейные», при малейшей угрозе жизни или здоровью можно получить охранный ордер, развита сеть шелтеров (убежища, где жертвы могут получить психологическую поддержку и физическую защиту, прийти в себя и встать на ноги. — Правила жизни). Что должно произойти, чтобы «бьет» перестало означать «любит», пока решительно непонятно. В России, например, с 2017 года домашние побои вообще не являются уголовным преступлением, а выносить сор из избы и жаловаться считается делом как минимум стыдным.
Базовые человеческие потребности
В 1975 году практикующая медсестра Асма Ханиф открыла в своем доме в Балтиморе первый — но теперь уже не единственный — в США мусульманский шелтер, куда приезжают женщины со всей страны и из-за рубежа. Это здание и теперь в работе — сейчас здесь офис Muslimat Al Nisaa Shelter, адрес и телефон которого указан на сайте. Трубку всегда берет сама Ханиф. Здесь мы с ней и беседуем. Сам «Муслимат Ал Ниса» — на другой улице, местоположение его не раскрывается из соображений безопасности.
Трехэтажный дом, где расположился собственно шелтер, с виду ничем не отличается от других. Разница лишь в том, что здесь одновременно живут до 50 женщин, среди которых есть и беременные, и молодые мамы с малышами. Все они — мусульманки, которых избивали и насиловали мужья.
Эти женщины — не «бродяги по жизни». В шелтер они приходят сами, найдя адрес в интернете, или с чьей-нибудь помощью. Некоторые — с заметными травмами. Большинство, кстати, эмигрантки, многие даже не очень хорошо говорят по-английски. Сколько они здесь пробудут, зависит от них самих.
«В большинстве шелтеров люди остаются на несколько дней, максимум на пару месяцев. Этого недостаточно, чтобы встать на ноги, — объясняет Асма Ханиф. — Я должна дать женщинам не просто крышу над головой, а нечто большее. Поэтому у меня женщины живут как дома: учат английский язык, получают профессию, находят работу. Как правило, они остаются до тех пор, пока у них не будет стабильного дохода в течение шести месяцев — чтобы можно было снять жилье и оплачивать коммунальные счета». На стенах — фотографии «выпускниц» шелтера. Кое-кто из них уже окончил колледж, родил ребенка, обзавелся семьей и работой.
Асма о своей главной задаче говорит просто — обеспечить женщинам базовые человеческие потребности. В спальнях шелтера по четыре двухъярусных кровати. Есть общая кухня (где не бывает блюд из свинины) и столовая, библиотека, молельная комната — мусульманки молятся пять раз в день. Случается, что кто-нибудь просит поселить ее отдельно. Для таких у Асмы есть ответ: «Ты не первая об этом просишь. Но если бы я предоставила комнату твоей предшественнице, мне пришлось бы отказать тебе».
Сюда принимают и мусульманок из других приютов. Например, недавно направили женщину, которая ничего не могла есть на общей кухне, кроме хлеба и молока, — ей не могли предоставить халяльную еду. Это тем более важно с приближением Рамадана: в обычном шелтере женщины не смогут утром принимать сухур (предрассветная трапеза. — Правила жизни), а вечером — ифтар (трапеза разговения. — Правила жизни).
«Я не могу принять мусульманок с сыновьями подросткового возраста. И да, к сожалению, я не могу принять всех, — вздыхает Ханиф. — Когда речь идет о жизни и смерти, выбирать не приходится — женщины оказываются в другом, обычном шелтере или просто приюте. Бывает, что в общих социальных приютах они подвергаются изнасилованиям. Сам факт надругательства доказать сложно, особенно если вы мигрантка. Еще хуже дела в лагерях для беженцев, но это отдельная тема».
«Когда людям плохо, они не смотрят, какого ты цвета»
Асма родилась и росла в самом не подходящем для чернокожей девочки месте — на Старом Юге США, в маленьком городке штата Вирджиния. Предки ее были рабами, получившими свободу еще после гражданской войны. Другое дело, что 13-я поправка к Конституции, хоть и освобождала рабов, никаких особых материальных благ им не обещала. Так что теперь уже свободные граждане продолжали служить в домах других свободных граждан и трудиться на полях от рассвета до заката — убирать хлопок, табак.
«Бабушка с материнской стороны была служанкой в семье богатого белого врача. Не помню, чтобы я когда-нибудь видела ее спящей или улыбающейся, — вспоминает Ханиф. — Однажды она пришла к этому доктору и пожаловалась на крошечную, размером с горошину, опухоль в животе. Он махнул рукой и заявил, что ей не о чем волноваться, можно продолжать работу. Пятью годами позже горошина стала обширной раковой опухолью. Для этого врача жизнь бабушки ничего не значила: умрет одна — возьмет себе другую служанку, которая станет готовить ему еду и нянчить его детей. Медицинской страховки у бабушки не было, так что он отправил ее в больницу, где проводили эксперименты над людьми. Там ей вскрыли живот, увидели метастазы повсюду, зашили и отправили домой умирать. Я присутствовала при ее смерти».
С грамотностью тоже было не очень: сначала действовали законы о запрете образования для рабов, потом как-то не до того было — мама Асмы была единственной из всей семьи, кто вообще окончил старшую школу.
«Мама решила направить меня по другой дороге. Она дала совет: "Выучись на медсестру. Потому что когда людям плохо, они не смотрят, какого ты цвета. Они ждут от тебя помощи". Именно мама вселила в меня чувство самоуважения. В семье образованных не было, и ей казалось, что для успеха учеба очень важна. Голос матери всегда звучал внутри меня: "Нет, ты ничего не добилась. Я тоже окончила среднюю школу, подумаешь. Ты должна идти в колледж". Я и пошла в колледж, а потом окончила Говардский университет (частный исторически черный университет, расположенный в Вашингтоне. — Правила жизни)».
Асма Ханиф выросла в христианской семье, но в университете приняла ислам. В вузовской клинике, как и в других больницах, мусульманкам в помощи не отказывали, но и на «чувство скромности» никто внимания особо не обращал: никто не будет слушать, если пациентка откажется от осмотра у врача-мужчины или не захочет снимать традиционную одежду. Борясь за уважение религиозности, Асма решила открыть специализированную клинику для мусульманских женщин. Рассчитывать на помощь, как и много раз после этого, не пришлось: она сама купила дом в Балтиморе, портовом городе неподалеку от Вашингтона, и открыла в нем клинику. «А после решила основать центр помощи, который бы помогал людям без статуса, без медицинской страховки — вроде моей бабушки. Для тех, кто, может, и не хотел бы, чтобы об их существовании знали, — добавляет она. — Такой центр, где их жизни имели бы ценность».
Без обратного пути
На первом этаже Асма принимала пациенток, на втором жила — так же делали врачи много лет тому назад. Так получалось и экономить. Слух о клинике быстро распространился в мусульманской общине, стали приходить пациентки. В сопровождении мужей.
«Мужчины хотели контролировать всё, требовали присутствия в смотровой. Мне было странно, почему они должны видеть медицинские процедуры... Правда, когда я начинала гинекологический осмотр, они чувствовали себя неловко и возвращались в зал ожидания, — рассказывает Ханиф. — Одна из женщин так впервые во взрослой жизни осталась один на один с человеком, которому могла бы доверять. Она рассказала, что дома подвергается насилию. До этого я не сталкивалась с такими историями так близко. Тогда у меня не было места, где можно было бы ее спрятать. Но я стала придумывать какие-то болезни, которых даже не было, чтобы ее приводили и у нее был бы перерыв без мужчины-насильника. Вскоре стало ясно: это просто маленький пластырь на огромную рану, женщину этим не вылечить».
Когда в клинике появилась очередная такая пациентка, Асма просто не смогла отправить ее домой. Она пригласила женщину наверх — туда же, где жила сама. Так в 1975 году ее дом стал шелтером — убежищем. Причем у жертв не было пути назад: если жена кому-то рассказывает, что над ней измывается муж, она подписывает себе свидетельство о смерти, объясняет наша собеседница. Потому что она его, как считается, обесчестила.
Очень быстро в шелтере оказалось больше людей, чем Асма могла разместить и содержать. И она пошла за помощью к мусульманской общине. Там, конечно, ее отправили восвояси — мужчины почему-то наотрез отказались давать деньги на то, чтобы какая-то дама спасала их жен от них же. С 1975 года она тянула шелтер сама, пока совершенно не иссякли и деньги, и силы.
Люди помогли, когда мать Асмы заболела и не могла больше жить одна. Перевозить ее было некуда: дом-то занимал шелтер. И тогда все, кому она когда-то помогла, организовали сбор средств. «Маму я перевезти не успела — она умерла. Но на собранную сумму мне удалось купить новый дом, где в память о ней я организовала новый шелтер. Сейчас он существует отдельно от клиники», — говорит она.
Бывало, что и недовольные мужья приходили к дверям. Но Асма об этом много не рассказывает. Говорит, что ее есть кому защитить: у нее три сына. «Когда они маленькие были, обо мне мало кто знал. Сейчас, конечно, и известность выросла, — рассказывает женщина. — Звонят ведомства по делам беженцев, правоохранительные организации. На звонки в наш шелтер всегда отвечаю я».
Женщина-имам
Долгие годы мусульманская община закрывала глаза на домашнее насилие. На просьбы о помощи с шелтером ответ был один: а где женщины-то, которых бьют и унижают? Имена раскрывать было нельзя, это бы поставило их под угрозу.
Что-то поменялось только после того, как в 2009 году в штате Нью-Йорк основатель первого в США кабельного телеканала для мусульман Bridges TV Музаммил Хассан отрезал голову своей жене — она заявляла о домашнем насилии и хотела с ним развестить.
«После того как мусульманская община признала этот случай, деньги давать стали. Но не на убежища для женщин, а на то, чтобы развернуть пропагандистскую кампанию, доказывая, что поступок Хассана не имеет ничего общего с исламом и сам он плохой мусульманин. И правда, мусульмане, которые говорят, что имеют право бить жен, неправомерно используют нормы ислама. Но это ведь обычное дело — в том числе и для приезжающих из "...станов", где тоже важны убийства чести. Этот мужчина, телевизионщик, тоже считал, что пострадала его честь».
Со временем шелтеры для мусульманок появились не только в Балтиморе, но и в Миннесоте, Техасе, Нью-Йорке и других городах США. В 2017 году ISPU (Институт социальной политики и понимания) провел опрос среди 800 мусульман США и 1500 представителей других религий. Выяснилось, что 54 % католиков, 52 % протестантов, 51% мусульман и 35 % евреев сообщили о случаях насилия в семье в правоохранительные органы. Другое дело, что в исламе люди предпочитают идти с жалобами не в полицию, а к имаму, духовному лидеру (51 % мусульманок против 35 % протестанток, 28 % иудеек, 23 % католичек). «Непонятно, к чему такая статистика приведет, но, вероятно, ее можно объяснить тем, что мусульмане ожидают от своих религиозных лидеров такого же авторитетного вмешательства в решение проблемы семейного насилия, как и от сотрудников правоохранительных органов», — считают авторы опроса.
Несколько лет назад Асма Ханиф стала председателем регионального совета мусульманских организаций (Мэриленд, Вирджиния и Вашингтон, округ Колумбия). Пришла, как все, выступила перед залом, где сидели одни мужчины. «Говорю: голосуйте за меня не потому, что я женщина, а потому, что я лучше всех с этой работой справлюсь. И выиграла — просто каждый, кто за меня голосовал, думал, что он один такой», — шутит она.
Теперь она участвовала в заседаниях исламских организаций как глава совета. И однажды пришла на собрание IIIT — объединения, которое ставит себе целью наладить подготовку имамов в стране. Они перечислили критерии, которым должен соответствовать будущий имам: общественник со стажем, университетское образование... В общем, все, что у Асмы было.
«Не была бы я дочерью своей матери, если бы не спросила: вот вы перечислили требования, а гендерная дискриминация будет при отборе? На том заседании было множество СМИ, — улыбается Ханиф. — "Нет-нет, что вы, не будет!" — заверили меня прилюдно. Подала документы, написала заявление на 25 страниц, меня приняли. Так я окончила курсы. В Гарвардской семинарии обучаются представители всех религий. Отказать мне не могли: есть ведь и раввины-женщины, и священники-женщины. Мусульмане могли быть недовольны, но ничего поделать с этим было уже нельзя. Я получила диплом: "Имам, лидер общины". Одна из моих наставников по семинарии дала мне роскошную книгу о женщинах-имамах в Китае, где говорилось, что прецеденты были: в мечети вся община не помещалась, строили отдельное здание, там и служили женщины для женщин... Но понятно, что мусульманское сообщество не приняло бы меня как имама. Инструктор просто посоветовал мне продолжить обучение в семинарии и получить степень капеллана (это не только христианское понятие). Так и сделала».
Не брать денег у государства
Но это всё, конечно, не означает, что община со временем прониклась идеями спасения женщин от домашнего насилия и стала помогать. Деньги мужчины по-прежнему отправляют в родные страны, а в пределах Штатов поддерживают строительство мечетей, иногда школ.
Сейчас содержать Muslimat Al Nisaa все-таки стало чуть полегче: простые люди отправляют пожертвования. Разные организации помогают — по юридической части, например. Но средств все равно не хватает. Тем более что Асма не берет денег у государства — говорит, это принцип. «Правительственные организации постоянно задают одни и те же вопросы, — объясняет она. — А есть у вас юридический статус? Пришлось зарегистрировать. А название есть? Пришлось дать название. А вы попадаете под закон 501, статья С, параграф 3, который описывает деятельность некоммерческих организаций? Пришлось и с этим разобраться. А вы удовлетворяете потребностям общества? Ну да, удовлетворяю... Правительственные деньги всегда требуют отчетности и соблюдения строгих правил. Одно из таких правил — нельзя делать разницу между расами, религиями и так далее. Получив грант, я вынуждена была бы принимать кого угодно, хоть даже сатанистов или педофилов. Мусульманки не чувствовали бы себя в безопасности».
Сколько денег тратится на каждую постоялицу, конечно, сказать нельзя. Продукты здесь закупают мешками, готовят сами. Содержание одного этажа зависит от времени года, от количества потребляемой воды, еды. Примерная сумма — $20 тысяч в месяц. Самые большие счета — на воду (у мусульман принято пятикратное омовение).
«Может сложиться впечатление, что я сижу и их круглые сутки жалею. Но это не так, конечно. Я прежде всего должна воспитать в них уверенность в своих силах, — говорит Асма Ханиф о своих "гостьях". — Женщины вполне умны и способны. Они просто долгое время жили под гнетом мужчин, которые указывали, чем им заниматься и что делать. И сейчас они начинают сами за себя отвечать».
Бить или не бить — вопрос трактовки
Сура 4 аят 34 Корана гласит: «Мужчины обязаны заботиться о своих женах и об их благосостоянии потому, что Аллах дал им преимущества перед женщинами, и потому, что они расходуют из своего имущества на содержание семьи. Ведь они работают, чтобы достойным образом содержать семью. Праведные женщины повинуются Аллаху и своим мужьям и в их отсутствие блюдут себя, как приказал Аллах. Тех же, непокорных и непослушных, которые проявляют упрямство и неповиновение, сначала вразумляйте и увещевайте хорошими и убедительными словами, затем отлучите их от своего ложа, а если это не поможет, тогда слегка ударяйте их, не унижая их. Если они станут послушны и будут повиноваться вам, то после этого не прибегайте к более строгим мерам. Ведь Аллах Велик и накажет вас, если вы будете искать ссоры со своими женами или будете относиться к ним несправедливо». Большинство трактовок Священного писания говорит о том, что слова, которые переводятся на русский как «побивайте» или «слегка ударяйте», означают физическое воздействие, не несущее увечий. Другое дело — как это трактуют простые смертные.
Посвятившая свою жизнь спасению мусульманских женщин от мусульманских мужчин, Асма Ханиф, тоже уверена: побои — вовсе не норма ислама. Так что она на конференциях и в интервью всегда повторяет: семейное насилие — дело не религиозное, а уголовное.
И все же не надо иметь степень магистра по поиску в Google, чтобы найти целую гору новостей о том, за что могут наказать или уже наказывали женщин в мусульманских странах. 29 женщин в Тегеране попали в полицию в феврале 2018 года просто за то, что прошли по улицам без хиджаба и мирно протестовали против обязательного ношения платка. В Иране даже на футбольные стадионы пускают только мужчин. В Саудовской Аравии женщинам до сих пор нельзя водить автомобиль (правда, с 2013 года разрешено ездить на велосипеде), иначе им грозит штраф или даже порка. В Афганистане на территории «Талибана» каких-то 2,5 года назад женщина отправилась на рынок без мужа — за это ей отрезали голову. Изнасилованную 19-летнюю девушку в Афганистане приговорили к 12 годам тюрьмы за связь с женатым мужчиной. Даже для условно светских стран — таких, как Россия — это кажется перебором. При этом официальные лица и представители судов объясняют такое правосудие именно нормами ислама.
Цифры
В США мусульмане, по разным данным, составляют от 0,8 до 3,5 % населения страны (точные данные будут известны после переписи 2020 года).
В России внятной актуальной статистики тоже нет: по официальным исследованиям, их доля сохраняется в пределах 5–7 %, однако растет с притоком мигрантов из Средней Азии и Азербайджана и с естественным приростом населения в республиках Северного Кавказа.
