Почему нужно смотреть новый фильм Франсуа Озона «По воле божьей» о насилии в церкви
В конце апреля в российском прокате открылось уникальное окно возможностей. Два потенциально самых кассовых блокбастера месяца — «Хеллбой» и «Миллиард» — разочаровали зрителя и не вырастили достаточно «длинные ноги» (так называют способность фильма долго сохранять аудиторию), чтобы доминировать несколько недель подряд. Но новый массовый хит в последние выходные апреля не вышел — релиз «Мстители: Финал» на российские экраны выйдет только 29 апреля, на четыре дня после мировой премьеры.
Получается, что весь прокат с 25 по 28 апреля был отдан на откуп четырем интеллектуальным драмам: трем из Берлина («Синонимам», «Пираньям Неаполя» и «По воле божьей») и одной безродной, но зато с Мэлом Гибсоном и Шоном Пенном («Игра разумов»). Вдобавок, все эти фильмы, на самом деле, ведут со зрителем разговор на одну и ту же тему. Это беседа (в отдельных случаях — исповедь) про связь личности и среды, в которой она формируется. При этом у всех картин из Берлина есть фестивальные призы: Золотой Медведь у «Синонимов», Серебряный Медведь за сценарий у «Пираний Неаполя» и Гран-при жюри у «По воле божьей». Что выбрать в такой ситуации зрителю — вопрос непростой.
Непростой настолько, что хочется выбрать шашлыки. При этом в следующие выходные каждой из этих премьер придется непросто. Кого-то из зрителей переманят «Мстители», а кто-то воспользуется длинным уикендом и полетит гулять по местам съемок тех самых фильмов. Впереди — лето, а жара плохо способствует сборам авторского кино.
Тем удивительнее вмешательство свыше, которые случилось в минувший четверг и сделало пятницу по-настоящему страстной. Дистрибьютор фильма Франсуа Озона не получил прокатное удостоверение от Минкульта на 25 апреля. Формально чиновники не успели провести экспертизу содержания ленты, но неформально (если верить прокатчику) дали устную рекомендацию подождать с релизом до понедельника, 29 апреля. Чтобы почти документальная картина о педофилии в католической церкви не омрачила христианский праздник в России. Это не поддающееся проверке утверждение тут же превратилось в информационную бомбу — и фильм выделился среди всех остальных интеллектуальных премьер. Но в то же время он потерял четыре драгоценных дня проката. Пока все гадают, что же это было (кажется, бюрократическая ошибка, ставшая поводом для стихийной кампании поддержки), рассказываем, почему фильм Франсуа Озона не оскорбляет ничьих чувств и понравится даже тем, кому безразлична религиозная тема.
Во-первых, это история не совсем про церковь. Скорее, она про тень, которую частные проявления любой системы могут бросить на конструкцию в целом. Для Франции — колыбели многих революций и главного маяка свободы в Старом свете — эта тема очень чувствительна. И именно поэтому среди многих жертв священника Бернарда Прейна режиссер выбирает трех очень разных героев. Сюжет развивается вокруг взрослых мужчин, растленных в детстве в католическом лагере, но по разным причинам молчавших о своих травмах почти всю жизнь. История, при этом, совершенно реальна, а Озон и вовсе затевал картину как документальный проект. Герои узнают друг о друге, начинают общую кампанию против преступников в рясах (журналист остроумно назовут ее «Крестовым походом против церкви») и требуют наказания для кардинала Барбарена. Тот знал о преступлениях своего подчиненного, но десятилетиями их покрывал. И если привлечь к ответственности Прейна уже невозможно из-за срока давности дел, то суд над Барбареном все-таки состоялся — причем через считанные недели после берлинской премьеры фильма.
Для этой истории про борьбу трех мушкетеров и кардинала Озон мог выбрать более семидесяти героев: список жертв Прейна ужасает. Но он взял по персонажу из разных сословий. Жертва номер ноль — интеллектуал, буржуа, преуспевающий бизнесмен и многодетный отец. Само его имя — Александр — велит ему возглавить поход. Несмотря на собственное разочарование в церкви, он воспитывает сыновей в католической вере, и именно страх за их будущее заставляет его открыться сначала близким, а затем и всей стране. Второй герой — работящий и энергичный простак Франсуа, человек из числа тех, кто вершит все французские революции. Он вспыльчив, пассионарен и жизнелюбив. Мягкой интеллигентности Александра он противопоставляет пролетарскую решительность. А третий герой, маргинал Эммануэль, одновременно брутальный и женственный, трогательный и отталкивающий, нужен фильму для того, чтобы зритель помнил: жертва насилия не обязана быть безупречной.
В своих поисках правды герои-мужчины столкнутся со всеми предубеждениями, которые обрушиваются в таких случаях на женщин. Троицу будут обвинять в богохульстве, в желании сделать себе рекламу и даже монетизировать свою травму, в клевете на авторитетов. И — гендерным бонусом — в недостойном для настоящих мужчин поведении, слезах на публику и других дикостях, из-за которых жертвам нелегко выступать против хищников даже в самых просвещенных странах на свете. При этом характеры героев — представителей трех сословий — сдерживают друг друга, не давая вспыхнуть радикальному бунту. Светскость и религиозность Франции — хрупкий союз, в разрыве которого даже скептически настроенный к церкви режиссер не видит ничего хорошего. Озон не выбирает сторону баррикад,но размышляет о роли баррикад в истории своей страны.
В признании этой сложности и заключается ключевое преимущество «По воле божьей» над похожим американским фильмом «В центре внимания», удостоенным три года назад главного «Оскара». Голливудская драма рассказывает о журналистском расследовании и поэтому невольно подхватывает макрейкерскую стилистику. Макрейкеры (дословно — «разгребатели грязи») — санитары общества, репортеры, разоблачающие тех, кто злоупотребляет властью. Их функция — выявлять болячку и прижигать ее. Разработка курса реабилитации не входит в список их компетенций. В фильме «По воле божьей» герои — не защитники со стороны, а сами жертвы. Так что это история самолечения, которое бывает и бесполезным, и опасным, и самоубийственным; как повезет. И поэтому вместо журналистского расследования своим жанром картина выбирает семейный роман. А уж такие истории во Франции писать умели всегда. И кому, как не выдающемуся стилисту Озону, продолжать эту традицию в 21-м веке. Так что для зрителя просмотр «По воле божьей» станет уникальным опытом — не только кинематографическим, но и страноведческим и литературным. Озон склеил из газетных заголовков великий французский роман; читайте как можно скорее.