Уиллем Дефо — актер, который ничего не боится и не оглядывается назад
Он был Иисусом и японским богом смерти, узником Освенцима и офицером СС, подтянутым федералом и похотливым социопатом с гнилыми зубами и тоненькими усиками. Он был вампиром, священником, а один раз даже монашкой (в рамках экспериментальной театральной постановки). Он был лондонским банкиром и менеджером мотеля во Флориде, поэтом Томасом Стернзом Элиотом и Зеленым Гоблином.
Уиллем Дефо не только выдающийся актер, но и один из самых многоплановых в современном Голливуде. Недавно на экраны вышел «Аквамен», где он сыграл Нуидиса Вулко, научного советника Атлантиды, а в начале февраля в кинотеатрах покажут фильм «Ван Гог. На пороге вечности» Джулиана Шнабеля. Роль гениального художника стала 99-й в карьере актера. Кажется, он может перевоплотиться в любого персонажа, кроме, разве что, образованного представителя среднего класса со Среднего Запада США, — и то только потому, что сам таковым является.
Уроженец Аплтона, штат Висконсин, Дефо в 1977-м году переезжает в Нью-Йорк — в то время там орудовал серийный убийца Дэвид Берковиц, а сам город был охвачен беспорядками и массовыми поджогами, — и присоединяется к авангардному театральному коллективу, который несколько позже стал известен как The Wooster Group. Наряду с такими культовыми местами, как арт-пространство The Kitchen и клубы CBGB и Max’s Kansas City, они сформировали тот культурный облик города, который сейчас вызывает столько восхищенных возгласов.
В 1980 году Кэтрин Бигелоу утвердила Дефо на роль предводителя байкерской банды в своей дебютной режиссерской работе «Без любви». Вскоре последовали другие роли в культовых фильмах: «Жить и умереть в Лос-Анджелесе» Уильяма Фридкина, «Взвод» Оливера Стоуна, «Миссисипи в огне» Алана Паркера и «Дикие сердцем» Дэвида Линча. Дефо любят классики современного кино Уэс Андерсон и Ларс фон Триер. Он трижды был номинирован на «Оскар» — всегда за лучшую роль второго плана: в первый раз в 1986 году за «Взвод», в 2000 году за фильм «Тень вампира» и последний раз совсем недавно, в 2017 году, за работу над «Проектом Флорида».
Как-то раз Дефо отозвался о себе так: «Я обычный парень, ничем не отличающийся от ваших соседей. Если вы, конечно, живете по соседству с мавзолеем».
В обычной жизни Дефо очаровывает своими манерами и окутывает душевным теплом и шармом. В это солнечное июньское утро я сижу в ресторане Morandi напротив актера и украдкой его разглядываю. Его внешность вызывает неоднозначные чувства, будто бы я посреди дня пробрался в заброшенный старинный дом и вместо того, чтобы искать привидения, увлекся изучением изящного интерьера. Четыре десятилетия актерского труда и двадцать пять лет занятий йогой сделали движения Дефо четкими и грациозными, как у профессионального танцора. Во время разговора с ним привыкаешь к его резким чертам лица: лицо как лицо. Но не в те моменты, когда актер широко открывает глаза и втягивает щеки или демонстрирует свою коронную полубезумную улыбку и огромную щель между зубами.
Пятнадцать лет назад во время съемок фильма «Водная жизнь» в Италии Дефо познакомился с режиссером Джадой Колагранде, на которой впоследствии женился. С тех пор каждый год актер уезжает в Рим на полгода.
«Мое сердце принадлежит двум странам, — говорит Дефо. — Итальянцы до сих пор придерживаются своих традиций. С одной стороны это морока, но свои плюсы в этом тоже есть. В Нью-Йорке, в свою очередь, верны только одной традиции — зарабатывать деньги. Мне дорог Нью-Йорк, — признается Дефо,— но как же сильно он изменился. Мой Нью-Йорк приходит ко мне только в воспоминаниях и призраках прошлого».
Настоящее имя Дефо — Уильям. Он родился в 1955 году в семье доктора Уильяма Дефо и медсестры Мюриэл седьмым ребенком из восьми. «Я всегда считал, что мой самый старший брат принял удар на себя вместо меня, став доктором, — говорит Дефо. — Почти все мои сестры по профессии — медсестры, поэтому у меня была возможность попытаться заняться чем-то другим».
Родители Дефо редко бывали дома, поэтому там «всегда царил хаос»: «По сути, меня растили сестры. У нас никогда не было семейных завтраков или ужинов, разве что только по воскресеньям. Моя мама всегда готовила на неделю вперед или делала заготовки, которые мы потом доставали из морозилки и разогревали».
В 1988 году, когда на экраны вышло «Последнее искушение Христа» Мартина Скорсезе, вызвавшее негодование религиозной части общества, родители Дефо уже состояли в церкви евангельских христиан. О роли сына Мюриэл говорит изданию Orlando Sentinel: «Я не думаю, что наш сын согласился бы на такое богохульство».
Тем не менее, по словам самого Дефо, раньше его родители не отличались особой набожностью: «Мы ходили всей семьей на службу, вообще, это была одна из немногих вещей, что мы делали все вместе, но опять же, эти походы в церковь скорее были данью социальной жизни, нежели духовной».
Несмотря на это, в доме царили протестантские нравы. «Помню, мой отец все время повторял: "Нужно упорно работать! Все время упорно работать!, — вспоминает актер. — Газировка дома была запрещена, как и алкоголь. И отец, и мать были трезвенниками. Они даже кофе не пили, а кофемашину доставали только по особым поводам — например, когда мама устраивала дома литературне кружки. Мы допивали остатки кофе, добавляя туда сахар и сливки. Для нас это был почти героин!»
«Стоило кому-то из нас провиниться, отец вызывал к себе в кабинет и проводил беседу, — вспоминает Дефо. — Из сколько-нибудь ценных вещей у нас дома была картина какого-то фламандского мастера под названием "Счастливое семейство". Так вот, отец ставил нас перед ней, затем снимал ремень, пару раз им хлопал, после чего говорил: "Ты можешь выбрать: быть частью счастливого семейства или получить ремня". Разумеется, мы всегда отвечали: "Быть частью счастливого семейства!»
Уильям умер в 2014 году в возрасте 97 лет, на 2 года пережив Мюриэл.
«Когда он уже лежал на смертном одре, и я понимал, что ему осталось недолго, я спросил, отчасти в шутку: "Что ж, каков твой вывод? Что такое жизнь?" Он долго молчал, обдумывая вопрос, а потом ответил: "Уилл, жизнь — это испытание". Вот так. Думаю, этот ответ прекрасно его характеризует».
В 1973 году Дефо поступает на театральный факультет Университета Висконсин-Милуоки, но бросает учебу после первого семестра второго курса и присоединяется к экспериментальному коллективу Theatre X. Видео под названием Civil Commitment Hearings 1975 года выпуска можно найти на YouTube. В нем 20-летний и длинноволосый Дефо зачитывает протоколы окружного суда.
«Родители сказали мне тогда: "Если это действительно то, чем ты хочешь заниматься, мы всегда тебе поможем", — вспоминает Дефо. — Все остальные дети прошли через бакалавриат и магистратуру, и это даже не обсуждалось. Видимо, родители решили, что я поболтаюсь и брошу это занятие, и меня вполне устраивало такое положение дел».
Сначала Дефо устроился на неполный рабочий день в типографию и закусочную. «Я понимал, что если по-настоящему прижмет, то в любой момент могу позвонить родителям, но тогда мне очень нравилась романтика жизни "от зарплаты до зарплаты", — рассказывает актер.
Во время поездки в Амстердам с группой Theatre X Дефо познакомился с Ричардом Шешнером, основателем экспериментального театра The Performance Group. Тот посоветовал Дефо как-нибудь приехать в Нью-Йорк, что тот сразу сделал, — и после нескольких месяцев каучсерфинга Дефо въехал в квартиру на Восточной десятой улице. Аренда составляла $225 долларов и выплачивалась Дефо напополам с соседом.
«По переезду в Нью-Йорк у меня была твердая цель получить оплачиваемую работу в театре, — говорит Дефо. — Но, гуляя по центру, я часто видел актерские перформансы в лофтах, и меня они завораживали». Так Дефо стал работать монтировщиком сцены в The Performance Group («Из меня был никудышный плотник», отмечает актер) и быстро влился в коллектив, который как раз тогда начал трансформироваться в The Wooster Group под руководством протеже Шешнера, Элизабет Лекомпт.
Человеку консервативных взглядов спектакли The Wooster Group могут показаться чересчур вызывающими и неоднозначными. Одна из их первых постановок под названием «Трасса 1 & 9» объединила в себе фрагменты из пьесы Торнтона Уайлдера «Наш городок», использованные без авторского права и сопровождавшиеся порнографическим видеорядом, а также юмористические скетчи из репертуара Пигмита Маркхэма (темнокожего американского комика, популярного в начале ХХ века. — Правила жизни), для исполнения которых все члены труппы, включая Дефо, покрыли себя черной краской.
После того, как в рецензии The New York Times постановка была охарактеризована как «пропагандариующая расизм», Нью-йоркский комитет культуры прекратил спонсирование коллектива. Лекомпт подала апелляцию, правда, безуспешно, однако несколько именитых актеров подписали петицию в ее поддержку. (Интересно, стали бы сейчас актеры поддерживать коллег по цеху в похожей ситуации?) «Было очевидно, что не всем присутствующим пьеса пришлась по душе, на их лицах читался вопрос: "Разве так можно?", — вспоминает теперь Дефо.
«Чтобы понять, какой человек Уиллем, придется разобраться в его любви к экспериментальному театру, — говорит Пол Шредер, режиссер фильма "Чуткий сон" (1992), в котором Дефо сыграл наркоторговца. — Я думаю, что экспериментальный театр дает ему больше пространства для творчества, нежели кино. Участвуя в таких постановках, он становится хамелеоном, постоянно меняющим свой облик. Играя в театре, он выходит из зоны комфорта, и речь не только об актерских приемах, но и о таких вещах как нагота или провокация публики. Многие актеры этого избегают, но Уиллем не боится ничего».
Уэс Андерсон, работавший с Дефо на трех проектах (последний — «Отель "Гранд-Будапешт"), говорит о нем следующее: "Его талант гораздо масштабнее традиционного представлении о профессии актера. Я видел его выступление с Барышниковым в Театр де ла Вилль. Также я видел его игру в спектакле Ричарда Формана "Синдром саванта", который для меня занимает промежуточную позицию между танцем и театром, а актеры , задействованные в нем, напоминают ожившие скульптуры. Мне очень нравится работать с Уиллемом, его талант, мастерство, опыт, адекватность и уверенность в себе поражают. И он всегда открыт к чему-то новому. Он вообще один из моих любимых актеров".
Вскоре после присоединения к The Wooster Group у Дефо и Лекомпт начался роман, из-за которого она рассталась с актером Сполдингом Грейем, который был одним из сооснователей театра. «Это были непростые отношения, потому что мы работали вместе, — говорит Дефо. — По сути мы тогда жили втроем в одном лофте, поделив его пополам». (Дефо и Лекомпт были вместе на протяжение 27 лет, у них есть общий сын Джек, которому сейчас 36 лет, и он работает в канцелярии суда, а также двухгодовалый внук Том.)
В 1979 году Дефо получил небольшую роль в фильме Майкла Чимино «Врата рая», который как раз искал актеров «ярко выраженного этнического типажа». Но вскоре Дефо уволили за слишком громкий смех над непристойными шутками в перерывах между дублями.
«Начав сниматься в кино, в профессиональном плане я не почувствовал особой разницы по сравнению с тем, что делал раньше, — говорит Дефо. — А вот в социальном аспекте работа в кино действительно отличалась от театра. Кругом люди только и говорили что о своих домах, лошадях и агентах. Мне-то казалось, что все будут говорить о поэзии, живописи и литературе. Таким вот романтиком я был».
«Врата рая» стали финансовой катастрофой, погубившей карьеру Чимино, разорили студию-спонсора и положили конец существованию такого явления как Новый Голливуд. «Понятие "авторского кино" в Америке стало ругательством. У актеров, родившихся раньше меня, выдался более продуктивный век, — Дефо намекает на Джека Николсона. — Но зависть — это яд. Разумеется, это чувство во мне это есть, но я не разрешаю себе завидовать другим».
«В мире арт-хауса у Уиллема хорошая репутация и его часто приглашают в необычные проекты, — говорит Шредер. — Тут главное не увлечься и не забывать про коммерческий кинематограф. Сегодня ты в Риме с Абелем Феррарой, а завтра в диснеевском проекте».
В 2002 году, помимо роли зависимого от секса продавца в фильме Шредера «Автофокус», Дефо также сыграл Нормана «Зеленого Гоблина» Осборна в «Человеке-Пауке» Сэма Рейми. «Тогда вся эта история с фильмами по комиксам только начиналась, — вспоминает Дефо. — Друзья были в шоке от того, что я собрался сниматься в "Человеке-Пауке". Сейчас забавно вспоминать об этом».
Это сейчас роль в супергеройском кино — гарантия карьерного взлета, а в те времена участие в подобном проекте для серьезного актера считалось едва ли не профессиональным самоубийством. По разным слухам, от роли Дефо отказались Джон Малкович, Джон Траволта, Роберт Де Ниро и другие. Фильм Сэма Рейми изменил правила игры, в первую же неделю собрав в прокате $100 миллионов. Это событие потрясло киноиндустрию не меньше грандиозного провала фильма Чимино «Врата рая». А 16 лет спустя проекты Marvel собрали в прокате больше, чем все «Звездные Войны» и фильмы про Джеймса Бонда вместе взятые. Сейчас на фоне последней части «Мстителей» «Человек-Паук» выглядит как фильмы про Бэтмена 1950-х годов.
«Фильмы про супергероев становятся все масштабнее и масштабнее, — говорит Дефо после пятимесячных съемок "Аквамена" в Австралии. — Я почти все время висел в воздухе на зеленом фоне. Никакого реквизита не было, сплошная импровизация, плюс физическая нагрузка, которую я очень люблю».
Многие актеры говорят, что выбирают фильм по принципу «один для заработка, один для души», но в случае Дефо эта пропорция смещена до «один для заработка, пять для души». Большая часть тех многочисленных маленьких проектов, в которых он снимается, не номинируется на престижные кинопремии, а некоторые даже не выходят на носителях. «Я верю в режиссеров как в главную движущую силу фильма. Я верю в кино для души, — это не просто слова, это мировоззрение», — говорит Дефо.
«Уиллему очень важно постоянно экспериментировать, — говорит Шон Бейкер, режиссер "Проекта Флорида". — Он не возьмется за роль, если она не подразумевает исполнение чего-то такого, чего он раньше не делал. Для него это катарсис».
Неделю спустя мы с Дефо сидим на скамейке в парке Абингдон-Сквер в Виллидже. «Куда бы нам с тобой пойти? Прогуляться по Хайлайну? Сходить в музей Уитни или классный ресторан? — Дефо одет в брюки хаки и в футболку. — Мне нравится эта жара. Она все замедляет. Мы все превращаемся в стаю птиц в оазисе».
Мы говорим о последней большой актерской роли Дефо — фильме «Ван Гог. На пороге вечности» Джулиана Шнабеля, который повествует о двух последних годах жизни Ван Гога.
Шнабель и Дефо познакомились более 30 лет назад в нью-йоркском клубе Nell’s. Шнабель тогда был восходящей звездой в мире изобразительного искусства. Смущала ли режиссера разница в возрасте 63-летнего Дефо и Ван Гога (художник покончил собой в возрасте 37 лет. — Правила жизни)? «Нет, — отвечает режиссер. — К 37 годам Ван Гога изрядно помотала жизнь, и это отразилось на его внешности. Уиллем же, на мой взгляд, для своих лет выглядит просто изумительно. Я даже не рассматривал других актеров. Лучше Уиллема с этой ролью никто бы не справился».
Труднее всего Дефо далось рисование. «Джулиан прекрасный учитель, — говорит актер. — Он с удовольствием рисовал бы за меня. Иногда он даже подсказывал во время съемок: "Возьми немного жженой умбры. Теперь смешай ее с охрой". Как держать кисть тоже было для меня целой наукой. В случае с Ван Гогом нужно было работать отрывистыми движениями и смелыми мазками. Джулиан называл эту технику "нанесением пятен". Живопись — это постепенное увеличение количества взаимосвязанных пятен. Вообще, он считает, что в живописи не бывает ошибок. Просто продолжай рисовать».
К любому проекту Дефо предъявляет два обязательных требования: кофе и соковыжималка. Каждое утро, даже во время съемок, он начинает с медитации и йоги. «На это уходит полтора часа, поэтому иногда приходится просыпаться в три утра, — говорит Дефо. — Когда выдаются очень длительные съемки, я занимаюсь во время обеда, но, опять же, если на мне грим и неподходящая одежда, приходится обходиться без йоги».
Другая привычка актера, о которой мало кто знает, это ведение дневников. Дефо остается верен ей вот уже почти сорок лет. «Это особенность моего поколения, — говорит он. — Мои записи носят исключительно практический характер, я делаю их не для того, чтобы разобраться в себе. Можно сказать, что это своеобразное упражнение — постоянно отмечать, что происходит в жизни, чтобы научиться выражать мысли и чувства. Еще я записываю шутки, телефонные номера, напоминания, просто понравившиеся вещи, которые услышал или увидел».
Около двадцати дневников хранятся в его кабинете в Нью-Йорке, остальные лежат в гараже. Некоторые из них потрепанные и грязные, часть из них — в дорогих кожаных переплетах. Как материал для автобиографии они совершенно не годятся. Большую часть даже прочитать нельзя. Некоторые из дневников испортились из-за влажности, часть записей обрываются рисунками, вырезками из газет, вклейками иностранных банкнот или полароидными снимками.
«Я хочу сделать из своих записей большущий коллаж и выставить в галерее. Да, их невозможно будет разобрать, но местами зрителю удастся прочитать отдельные слова или фразы. Это будет нечто диковатое вроде доски уиджа, — говорит Дефо, пролистывая один из ежедневников. Он останавливается на цитате из стихотворения Томаса Стернза Эллиота, которого играл в 1994 году в фильме "Том и Вив". — В редкие моменты задумчивости и отстраненности, нам предстает таинственный узор, что в древнем мире назывался Судьбой».
Дефо закрывает блокнот.
— Никогда не оглядываюсь назад, — говорит Дефо. — Ни разу их не перечитывал.