Вигго Мортенсен о съемках в «Зеленой книге»: «Это старомодное и доброе роуд-муви про двух товарищей»

А фотографией вы тоже поэтому увлекаетесь — потому что это универсальный язык?
И потому что это другое медиа, а мне не хочется ограничиваться кино. Но у меня нет иллюзий по поводу моих фотографий: наверняка многие скажут, что в них нет ничего особенного (смеется). А кто-то скажет то же самое и про мою игру. Об этом лучше не думать. Я просто люблю фотографировать, для меня это способ общения с миром. Наверное, в этом есть эгоизм: делиться тем, что нравится тебе самому, не задумываясь о том, что скажут другие.

У вас в фильмографии много сюжетов именно про дорогу, про движение из пункта А в пункт Б. А можете оглянуться назад и оценить свой актерский путь?
Вы спрашиваете, потому что мне исполнилось 60? (смеется) Что тут скажешь, сегодня я чувствую себя во многом ограниченным. Например, я не могу сыграть Гамлета — то есть, могу, конечно, но со стороны это будет выглядеть очень странным и жалким: смотрите, этому парню шестьдесят, а он воображает себя принцем датским! Но это заставляет меня быть благодарным судьбе за ту сравнительно долгую карьеру, которая у меня уже была. В этой карьере было много славных персонажей и режиссеров. Знаете, актера можно считать счастливым, если у него была хотя бы одна собственная «Зеленая книга». А мне повезло прожить жизнь среди таких «книг». У меня были «Капитан Фантастик», три фильма с Дэвидом Кроненбергом, «Властелин колец». Один из моих любимых проектов — снятая на французском военная драма «Вдалеке от людей», адаптация дорогого мне Альбера Камю.

Если бы вы с вами встретились, когда мне было 23 года и когда я только начинал свой путь, и вы рассказали бы мне про все ошибки, которые я совершу; про все возможности, которые я упущу; про все трудности с поиском ролей и заработка, которые меня ждут; короче, про все, что со мной произойдет, то я бы наверняка ответил вам: «Ух ты, вот это жизнь!». И прожил бы ее точно так же. Потому что мне очень повезло.

А вы сами считаете поворотным моментом в своей судьбе «Властелина колец» или что-то еще?
Я бы сказал, что «Властелин колец» помог мне добиваться зеленого света для проектов, которые иначе бы просто не состоялись. Например, «Оправданная жестокость» Кроненберга. Студии веду себя гораздо сговорчивее по поводу маленьких фильмов, если перед этим ты сыграл в чем-то большом. К тому же, Питер Джексон меня очень многому научил — так что я всегда буду благодарен ему за это приключение и за этот опыт.

Вас удивило, что у «Зеленой книги» столько наград номинаций на разные премии — и, видимо, дело идет к «Оскарам»?
Скорее меня удивило то, что все эти разговоры начались в сентябре — в период, когда студии еще не вкладывают деньги в рекламу своих фильмов. Это значит, что «Зеленая книга» понравилась именно зрителям и критикам, то есть любовь к ней возникла естественным путем. Сначала на фестивале в Торонто, а потом в Цюрихе — то есть, нашу работу оценили и в Америке, и в Европе. Конечно, было бы здорово, если бы фильм получил признание в виде каких-нибудь статуэток. И в первую очередь, я желаю награды нашим сценаристам, потому что они написали невероятную историю. Я давно ничего подобного не читал!

Что дает актерство, а что забирает?
Главное, что оно дает — возможность смотреть на мир чужими глазами. Самым важным в своей работе я считаю умение примерять чужую обувь, но не разнашивать ее, пока она не подойдет для тебя, а самому меняться до ее размера, понимаете? Мне кажется, я бы не увидел многих картин мира и не принял многие точки зрения, не будь я актером. К тому же, с годами мы все костенеем физически и духовно, и это нормально. А моя профессия дает мотивацию сопротивляться этим изменениям, не становиться рабом собственных привычек. Вот, например, мой герой Тони. Он гораздо моложе меня, говорит на итальянском, дерется в барах и ест в три горла. Сыграть такого парня — значит, выйти из зоны комфорта.

И, конечно, любая профессия что-то забирает. Были периоды — особенно во время съемок «Властелина колец» — когда я находился так далеко от своей семьи, что не видел, как меняются близкие. Мой сын, мои отец и мать. С другой стороны, прошлое ведь не перепишешь? Возможно, не будь я актером, я бы вкалывал еще больше на какой-нибудь сидячей работе — и виделся с семьей даже реже. К тому же, благодаря «Властелину колец» я начал зарабатывать — и у меня появились деньги, чтобы каждый год ездить в Данию к кузенам, тетям и дядям. Чем бы вы в жизни ни занимались, всегда наступит момент, когда вы скажете себе: «Мне нужно было больше времени проводить с семьей».

А анонимность?
Да нет, то, что люди узнают меня в лицо, беспокоит меня меньше всего. Я всегда понимаю и ценю это. И стараюсь не забываться, даже если сильно устану. Конечно, любой актер вам скажет, что лучше дать автограф, чем сделать фото. Потому что если фанаты встретят тебя невыспавшимся в пять утра, то потом ты прочитаешь в газетах, что ты пьяница или, того хуже, смертельно болен. И люди всегда выкладывают эти фото в Интернет, даже если ты говоришь им: «Не выкладывайте эти фото в Интернет!» (смеется). Возможно, я и ускользнул от пары человек из-за таких инцидентов — и кто-то решил, что я сноб. Но чаще всего я благодарен людям за их внимание. Так что все эти жалобы на бремя славы — смешная цена за то, чтобы участвовать в историях вроде «Зеленой книги» и работать с людьми, с которыми довелось поработать мне.

Например, с Питером Фаррелли и Махершалой Али. Что вас удивило в них больше всего?
Махершала — это человек, в котором утонченность сочетается с честностью. Он ведь не музыкант, но ему удалось убедительно изобразить музыканта. И знаете почему? Потому что он такой же, как Дон Ширли: невероятно образованный, но не надменный. А в Питере Фаррелли самое поразительное — это его упрямое нежелание работать без риска, выбирать безопасные варианты. Он мог без проблем позвать на роль Дона человека, который знаком с музыкой, а на роль Тони — настоящего итальянца. Но вместо этого он берет скандинава на двадцать лет старше, откармливает пиццей и пастой на 17 килограммов и заставляет выучить новый язык. Вот это — режиссер.