Назад к истокам: третий сезон «Настоящего детектива» получился похожим на первый. Это и хорошо, и плохо
Самые ехидные критики, которым показали пять из восьми эпизодов нового шоу, не преминули заметить, что повторяя первый сезон след в след, создатели сериала делают вид, что скроенного по другим лекалам второго сезона будто не существовало вовсе — а ведь далеко не все признают его неудачным. Тем не менее, забудьте про второй, вот вам качественный клон истории, которую мы уже видели в исполнении Макконахи и Харрельсона пять лет назад.
Третий сезон заимствует у первого практически все по списку: стиль, сюжет с пропавшими детьми, саму структуру повествования, где действие разнесено на три временных пласта, типажи героев — простака и умника, и точно так же мешает детектив с психодрамой.
1980-й год. В Озарке, штат Арканзас, пропали дети: брат и сестра Перселлы уехали на велосипедах по направлению к лесу и не вернулись домой к ночи. Розыск начинают два местных копа — въедливый чернокожий лейтенант Хейс (новый фаворит критики и публики Махершала Али) и его не слишком расторопный белый напарник Уэст (Стивен Дорф). Хейс начнет рыть землю носом, будто от результата расследования зависит его собственная жизнь, в то время как Уэст будет держаться по отношению к делу отстраненно, лишь иногда выходя на первый план.
Подозреваемых кругом хоть отбавляй — Озарк, конечно, не Луизиана, состоящая сплошь из «каркозы» и болота, но и своя «каркоза» в нем имеется. Родители пропавших детей Том Перселл (Скотт МакНири) и его малахольная женушка Люси (Мэми Гаммер) — та еще белая рвань. Люси, которая была неизвестно где, когда дети исчезли, первым делом начинает бешено собачиться с мужем, обвиняя во всем его, так что недолго и вообразить, что дети просто сбежали от такой жизни. Вскоре обнаруживается и ее брат, сомнительный тип, на котором печати ставить некуда. Да и места тревожные. По дорогам разъезжает индеец — сборщик мусора, бывший ветеран Вьетнама, а эти ветераны — ходячая травма, помноженная на боевые навыки. На пустыре у леса пасется местная оголтелая молодежь с алкоголем, наркотиками и скукой, от которой некуда деваться и хочется лезть на рожон. А когда полиция вместе с добровольцами из местных начинает прочесывать лес, Хейс находит на камнях соломенных кукол, установленных, будто языческие божки на алтарь — ритуальную чертовщину, подражая колдовской Луизиане, практикуют и в прибежище реднэков Озарке.
Хейс не становится в общую цепь, когда полиция прочесывает местность, а предпочитает действовать в одиночку. «Не трогайте его, у него свой метод» — объясняет Уэст. Этот метод — нырять в самое сердце сгустившейся тьмы, где, вместо того чтобы найти чужой след, можно навсегда потеряться самому. «Я хорошо запомнил день, когда пропали дети. В этот день, 7 ноября 1980 года, умер Стив Маккуин» — эту фразу Хейса нетрудно истолковать как намек на кризис маскулинности в современном мире: настоящие герои уходят, на их место заступают безразличные, вроде того же Уэста.
Преступление останется нераскрытым, следствие зайдет в тупик, и только в 1990 году дело возобновят, когда обнаружат новые улики. И вот уже Хейс сидит перед двумя другими детективами и отвечает на их раздражающие вопросы, как когда-то сидел Раст Коул. А в 2015 году поседевший детектив в отставке будет снова отвечать на неприятные вопросы — на сей раз нахрапистой документалистке, снимающей кино про исчезновение детей Перселлов.
Нет ничего зазорного в том, чтобы повторять однажды удачно сработавшую схему и поставлять фанатам «каркозы» ровно то, что они хотят увидеть. У такого подхода даже есть название — фан-сервис, просто до настоящего момента его было не принято применять к серьезным драмам, да и использовать в них тоже. Вопрос только в том, выглядит ли результат так же круто, как прототип. И да, и нет.
Вместо сошедшего с дистанции визионера Кэри Фукунаги «установочным» режиссером третьего сезона стал Джереми Солнье — мастеровитый постановщик триллеров, который создает в кадре тревожный и безнадежный мир не менее убедительно, чем это делал Фукунага. И что особенно интересно, к команде Ника Пиццолато присоединился легендарный автор «Дедвуда» Дэвид Милч, правда, только в создании четвертого эпизода. И только ленивый критик еще не процитировал типично милчевскую фразу из этого эпизода, характеризующую героиню. «У меня душа шлюхи», — заявляет школьной учительнице, зашедшей посочувствовать, мать пропавших детей, заливающая горе спиртным пергидрольная блондинка. Добавим к Озарку немного Дедвуда!
Даже учитывая, что третий сезон выглядит как «сборник лучших хитов» первого, исполнены они по-прежнему с блеском — сериал все еще на порядок выше почти любого шоу в детективном жанре на нынешнем ТВ. Пиццолато умеет где надо заинтриговать, и по-прежнему мастер нагонять жуть. И главное — он все еще глубоко копает, предлагая в новом сезоне вместо экзотических танцев с бубном вокруг эзотерики и оккультных практик настоящую философию времени, и вместо нигилизма главного героя ставя в центр сюжета его попытку примириться с жизнью, какой бы несовершенной она ни была.
Хотя временами он все же держит своего зрителя за простака, подсовывая ему диалоги вроде этого:
— Расскажите, кому вы продали соломенных кукол? — спрашивает Хейс у прихожанки местной церкви.
— Он был черный.
— Расскажите, как он выглядел? Он был симпатичный, или нет?
— Я же сказала, он был черный, — недоуменно повторяет женщина.
В этом месте нас снабдили непременной для Серьезной Драмы социальной критикой, причем такой развесистой, что об нее трудно не споткнуться. Да, мы уже поняли, что в Арканзасе с расовыми вопросами дела обстоят не очень, но лучше предъявите эти искусные диалоги жюри, раздающему телепремии, а зрителя снабдите увлекательной детективной интригой.
Но с ней в третьем сезоне дела как раз обстоят не очень: разгадка тайны, кажется, не слишком интересует и самих детективов, заплутавших в своем богатом внутреннем мире. У детектива Хейса он не менее сложносочиненный, чем был у Раста Коула. Хейс пытается переосмыслить прошлое, куда уже не хочет возвращать его слабеющая память, и испытывает растерянность перед жизнью, страх перед тем, что не все в ней можно объяснить. Можно только подменить настоящие воспоминания другими — теми, с которыми легче доживать. Решать зрителю: если эти поиски утраченного времени он сочтет не менее интересными, чем провальные поиски убийцы, значит, третий сезон удался.