«Сандэнс-2025»: фестиваль отцов и вдовцов. Подводим итоги главного американского кинофестиваля
Ровно пять лет назад на «Сандэнсе» показали знаменитый фильм «Отец» с Энтони Хопкинсом, а в этом году вдруг обрушили на зрителя целую лавину историй о страхах и ранах отцов. Плохая новость для женщин: в большинстве перечисленных историй мужчины принимают свою чувствительность только после того, как умирают их супруги. Женская смертность на этом «Сандэнсе» бьет все рекорды. В сериале Hal and Harper Марк Руффало играет мужчину, потерявшего супругу и не сумевшего воспитать сына и дочь. В фильме Rebuilding Джош О’Коннор из «Претендентов» играет сутулого реднека, чей дом сгорел во время пожаров и который с маленькой дочкой ютится теперь в трейлере без колес. Но хотя бы с мамой все в порядке, просто она устала ждать, когда бывший муж повзрослеет. В драме Omaha вдовец отправляется с сыном и дочкой в Омаху — город в штате Мичиган, где несостоятельным родителям одно время было разрешено легально оставлять детей перед больницами и полицейскими участками. В мелодраме Jimpa австралиец, сбежавший от жены и дочерей в Амстердам, на склоне лет приглашает свою семью в гости. В европейской драме Sukkwan Island отец и сын целый год проводят на безлюдном острове в Скандинавии. Путешествие придумал отец, который уволился с работы и потратил все сбережения на домик в лесу, чтобы уговорить бывшую жену дать ему сына напрокат. Но два самых пронзительных фильма «Сандэнса» — о мужчинах, теряющих семью: это «Сны поездов» (Train Dreams) с Джоэлом Эдгертоном и «Нечто в перьях» (The Thing with Feathers) с Бенедиктом Камбербэтчем.
Мрачная и даже готическая фэнтези-драма с Камбербэтчем выглядит как «Ворон» для зрелых мужчин: герой тут тоже теряет возлюбленную, становится живым мертвецом и заводит дружбу с инфернальным духом в обличье птицы. Но в The Thing with Feathers нет ни панк-рока, ни перестрелок. Это история об угасшем мужчине, о двух его сыновьях и об умершей жене и маме, место которой в квартире и занял черный ворон размером с человека. Зловещий бердмен — воплощение Скорби, друг и враг в одном лице, учитель и провокатор. В первой из трех глав фильма он подчиняет себе вдовца, заставляя крушить квартиру, упиваться своим безволием и ржаным виски, дни напролет лежать на кровати, рычать на детей и танцевать посреди руин семейной жизни. Эта часть фильма самая дискомфортная, раздражающая и отталкивающая. Мужская боль показана в ней неприглядно, герой истерит, а гигантская птица напоминает разом и шута из «Короля и Шута», и картонного уродца из фильма «Генсбур: Любовь хулигана».
Во второй главе черная птица переключает свое внимание на маленьких сыновей вдовца. И драма о мужском опустошении превращается в мрачную сказку о детском одиночестве. В последний раз такую историю так же пронзительно удавалось рассказать фильму «Голос монстра», вышедшему еще в 2016 году. Если в первой главе человек-ворон казался палачом, то во второй он превращается в строгую, но любящую няню. С его помощью дети осознают, что у них есть право на гнев; понимают, что страх может быть союзником, и смиряются с мыслью, что маму уже не вернуть.
В третьей и заключительной главе, которая называется «Демон», в кадре появляется второй монстр. Перед тем как он материализуется, птица спросит вдовца, умеет ли он отличать скорбь от отчаяния. А потом в некогда уютной английской квартирке произойдет бой между Кинг-Конгом и Годзиллой. Ворон признается, что его зовут Скорбью, и встанет на защиту семьи. А непрошеное Отчаяние примется крушить все вокруг и жрать души. Эта глава — настоящий хоррор, после которого неизбежно наступит рассвет-эпилог. The Thing with Feathers в некотором смысле двойник драмы «Куда приводят мечты». Только красочному раю фильм предпочитает чернейшее чистилище.
Свое название фильм позаимствовал у книги, а та, в свою очередь, получила свое имя в результате мрачной шутки. Американская поэтесса Эмили Дикинсон в XIX веке написала стихотворение «Надежда — существо с крыльями». Писатель Макс Портер в 2015 году поспорил с ней в прозе, озаглавив свою дебютную книгу так: «Скорбь — существо с крыльями». Режиссер Дилан Сазерн, экранизируя этот роман, сумел затянуть каждый кадр траурной вуалью и остановить время, как это бывает в жизни людей, получивших подобный удар судьбы. Но при этом постановщику не удалось распорядиться актерским потенциалом Бенедикта Камбербэтча, который здесь играет словно бы по методичке (к слову, историю уже ставили в британском театре, и вдовца изображал Киллиан Мерфи) и проигрывает компьютерной птице с голосом Дэвида Тьюлиса.
То есть складывается парадоксальная ситуация, с которой мы не сталкивались со времен «Звездного пути»: оказывается, бывают фильмы с Бенедиктом Камбербэтчем, где Бенедикт Камбербэтч не главный кэтч. The Thing with Feathers — история о самой скорби, а не об овдовевшем мужчине и осиротевших мальчишках. Если принять эту необычную композицию, мрачный фильм о возвращении трех живых туристов из загробного мира надолго врежется в память.
Совсем иначе устроена драма Train Dreams, которая целиком держится на немногословной игре Джоэла Эдгертона. Его герой — нелюдимый, простоватый на вид, но наделенный животным чутьем дровосек, способный в любые времена расчищать себе путь топором и плечом. А времена герою достаются не из сладких: сперва на заднем плане идет Первая мировая война, затем воцаряется нищета, а потом и вовсе пылают пожары. Удивительное, кстати, совпадение: спустя всего две недели после калифорнийского пламени на фестивале в Юте показали сразу два фильма о борьбе с огнем. Герой странствует по Америке в поисках работы, встречает в церкви девушку (Фелисити Джонс, которая второй раз за год после «Бруталиста» играет в монументальном кино: а чего размениваться по пустякам?), женится, строит дом, воспитывает дочь... Но каждый сезон берет рюкзак и топор и на долгие месяцы оставляет семью.
Режиссер Клинт Бентли (это его второй полный метр, первым был «Жокей» о стареющем наезднике, соревнующемся с собственным сыном) использует в фильме тот же прием, что и Роберт Земекис в «Форресте Гампе». Герой сквозит через эпохи, как заговоренный; его всюду сопровождают магический реализм и мистические обереги. Но в то же время его спутницей является смерть, шокирующе будничная и будто бы стесняющаяся своей черной работы. Мрачный жнец в фильме довольствуется скромными быстрыми камео: на кого-то из работяг упадет дерево, кого-то сбросят с моста, кому-то выстрелят в спину. Train Dreams — красивейшее, но страшное кино о том, что человеческая история пишется не только потом, но и огромной кровью. Герой и его семья всякий раз пытаются дезертировать со страниц этой истории, спрятаться от судьбы в домике на берегу озера, избежать участия в коллективной судьбе.
В противовес растерянному герою Бенедикта Камбербэтча, персонаж Эдгертона непоколебим. Train Dreams — фильм с редкой драматургической траекторией вроде той, которую можно увидеть в «Нефти» Пола Томаса Андерсона, «Тайной жизни» Терренса Малика или «Гражданине Кейне» Орсона Уэллса. Задача главного героя в таких картинах заключается не в том, чтобы преодолеть трудности и измениться, а в том, чтобы остаться собой, то есть не дать трудностям себя изменить. Это, если угодно, история Иова, на которого Бог насылает одно испытание за другим. И мужественный стоицизм, ясность принципов и твердость воли, которые так естественно воплощает Джоэл Эдгертон, вдруг превращают этот простой и старомодный фильм в моральный компас для зрителя. Вдобавок картина божественно красива, ее операторская работа равняется на «Древо жизни» Терренса Малика, закадровый голос обрамляет каждую страницу сценария сказочным узором, а закадровая скрипка превращает судьбу любого из героев в тонкую натянутую струну. Чего только стоит короткое появление Кэрри Кондон из «Банши Инишерина» в роли пожарного инспектора. Это один из лучших, если не лучший фильм фестиваля, журчащий и сверкающий источник чистейшей жизни.
И трудно не заметить, что между фильмами существует не только союз, но и конфликт. The Thing with Feathers следует протоколам терапии. Train Dreams старомодно считает лучшей терапией упрямый труд.
Ну а то, что на одном горнолыжном курорте вдруг собралось столько отцов, позволяет предположить, что это отцы-основатели. Осталось понять чего.