Кончается наша кассета: в чем трагедия Жени Белоусова?
Женя Белоусов разделил, кажется, общую проблему с подавляющим большинством поп-звезд своей эпохи: если вбить в поиске «Женя Белоусов» (хоть в гугле, хоть на ютьюбе), можно встретить много контента из вселенной Андрея Малахова: от чего умер Женя Белоусов, сколько на самом деле жен/любовниц у него было и много-много других перекопанных подробностей его личной жизни. При этом творческая часть всегда оставалась в стороне: вот Женя играл в курском ресторане; вот Бари Алибасов позвал его выступать в группе «Интеграл»; вот все закрутилось-завертелось — и Женя уже звезда страны во время ее распада; последний кадр — взрослый и грустный певец переживает спад карьеры, попадает в больницу и умирает.
Что мы знаем про Женю Белоусова? Образ «солнечного мальчика», преследовавший его всю карьеру, сразу несколько хитов с тегом «девчонка» и ярлык (пост)перестроечного айдола, который как будто спел несколько песен, прогремел и быстро исчез, не вписавшись в реалии новой страны и быстро сколоченного шоу-биза на руинах старой советской эстрады. И на этом, кажется, все.
Парадоксально, что современная поп-культура, обожающая выкапывать и капитализировать различную старину, так и не добралась до фигуры Жени Белоусова. И это несмотря на то, что у него было все для этого. Например, видный образ секс-символа, едва ли не первого в своем роде на постсоветском пространстве, — это от него ниточка потянется к Владу Сташевскому, Сергею Лазареву и так далее. Или хиты: люди старше сорока легко напоют «Ночное такси», «Девочку мою синеглазую» или «Девчонку-девчоночку». И трагическая история болезненного падения после вертикального взлета, финалом которой стала смерть, до сих пор окутанная тайной.
Все это выглядит как готовый сюжет для байопика, но вместо этого сериал снимают не про Белоусова, а про «Комбинацию», в истории которой трагический твист относится даже не напрямую к участницам группы, а к ее директору. В саундтреке к «Слову пацана» звучит «Новый герой», умудрившийся перебить популярность вечной «Музыка нас связала» (что было маловозможно). Специальные тексты и видеоэссе посвящают другим поп-феноменам — даже профильный (и главный) исследователь поп-музыки в России Олег Кармунин в своем канале «Истории русской попсы» перечисляет Белоусова через запятую с Владом Сташевским и Сергеем Челобановым.
Отчасти этому есть объяснение. Женя Белоусов отпечатался в народной памяти как человек единственной эры и творческого метода — и не стеснялся повторять одни и те же приемы. Притом совершенно буквально: синеглазые девочки, девчонки, девчоночки повторялись в текстах, как зашитые для нахождения в гугле SEO-ключи в тело сайта. Не менялся и образ Жени. Он появился на экранах в конце 1980-х лучезарным парнем с длинной шевелюрой в цветной рубашке — таким и ушел во второй половине 1990-х, несмотря на то что изменилась и страна, и музыка в ней, а также образы и лирика тех людей, которые ее исполняют. Больших артистов отличает способность к адаптации: так, в 1990-х Валерий Леонтьев вступил в свою сексуально раскрепощенную эру, а Алла Пугачева опробовала шансон. Вдобавок к середине 1990-х Белоусову стукнуло 30 лет, и стало понятно, что он физически перерос свой юношеский образ из 1980-х.
При этом нельзя говорить, что творчество Жени никак не менялось. В начале 1990-х он начал работать с композитором и продюсером Игорем Матвиенко и поэтом Александром Шагановым — этот тандем уже сделал успешной группу «Любэ» и теперь решил попробовать поработать с артистом другого, более молодежного амплуа.
Последний альбом «И опять о любви» (1996) — невоспетый и непризнанный творческий плод тандема Матвиенко — Шаганов и Белоусова. Это самый настоящий троянский конь, который под обложкой из 1980-х скрывает местами недурной поп-r&b почти в духе Майкла Джексона тех лет. К сожалению, альбом остался практически незамеченным, а движение Белоусова в сторону модного звука прервала его смерть через год после выхода альбома.
Тем не менее работа Матвиенко и Шаганова с Белоусовым стала важным промежуточным звеном в сонграйтинге и продюсировании между группой «Любэ» и следующим проектом, который зазвучал совсем по-западному, — «Иванушки International». Символично, что ряд песен из репертуара Белоусова перешли к «Иванушкам» и раскрылись по полной — «Дуня-Дуняша», та же «Девчонка-девчоночка», «Облако волос», «Подожди меня». В исполнении «Иванушек» эти песни оставляют нотки недосказанности по поводу карьеры Белоусова: что, если бы Матвиенко и Шаганов освежили его образ и довели модный звук до нужных кондиций?
К сожалению, ответов на этот вопрос мы не узнаем никогда — в 1997 году Белоусова не стало. Его смерть, случившаяся в низшей точке его карьеры, не вызвала такую реакцию, как кончина Игоря Сорина годом спустя и даже уход из жизни Юрия Шатунова в 2022 году. Тот же Шатунов, пережив спад в 1990-х, на волне нового ностальгического интереса к перестроечной музыке вернул себе популярность и вошел в канон, чего не успел сделать Белоусов. Он трагически не дожил до двух важных точек в истории российской музыки — когда она резко обновилась в конце 1990-х и заболела ностальгией в начале 2000-х.
Однако есть ощущение, что фигура Жени Белоусова рано или поздно будет осмыслена. История есть, осталось просто ее рассказать.