Каким получилось «Падение империи» Алекса Гарленда —печальный и тихий блокбастер

Соединенные Штаты распались на четыре части, и фильм предусмотрительно не спешит объяснять почему. Возможно, конфликт вспыхнул из-за сокращения запасов питьевой воды. Возможно, из-за того, что президент (Ник Офферман, уже появлявшийся у Алекса Гарленда в сериале «Разрабы» — и тоже в роли человека, возомнившего себя богом) незаконно переизбрался на третий срок и распустил ФБР. Возможно, из-за того, что в округе Колумбия без суда и следствия расстреливают журналистов. Известно одно: демократическая Калифорния и республиканский Техас объединились, чтобы взять Вашингтон, и Белый дом скоро падет. Два журналиста — фотограф Ли (Кирстен Данст) и военкор Джоэл (Вагнер Моура из главного бразильского боевика «Элитный отряд») — пытаются попасть в осажденную столицу, чтобы сделать последний репортаж о президенте.

Мечтающие об эксклюзиве герои неохотно берут с собой двух коллег. Во-первых, было как-то неловко отказывать старому наставнику — хромающему и тучному Сэмми (Стивен Хендерсон из обеих «Дюн» и «Всех страхов Бо»). Во-вторых, к компании прибилась юная фанатка Ли — начинающая фотокорреспондентка Джесси (Кейли Спейни, звезда «Присциллы» и победительница Венеции-2023). Привыкшая к одиночеству Ли сядет в машину и недовольно прошипит, что на заднем сиденье у нее дом престарелых и детский сад одновременно. А Джоэл, которому уже не хочется профессиональных побед, но отчаянно требуется человеческое тепло, отмахнется и улыбнется. Вместе спокойнее и веселее — даже если впереди встречи с садистами, психопатами, бандитами и защитниками Белого дома.

Промокампания «Падения империи» — самого дорогого фильма студии А24, бюджет которого оценивают то в $50 млн, то $75 млн, — совпала с недавним словесным мятежом настоящего Техаса против настоящего Вашингтона. Отчего американцы насторожились: не подольет ли фильм масла в огонь? Можно выдыхать: не подольет. Сценарий написан так, чтобы зритель ни за что не догадался, к какой из двух партий принадлежит президент; чтобы никто из героев не разыграл расовую или религиозную карту; чтобы ни разу не прозвучало слово «мигранты» и чтобы даже на русских никто и ничего не свалил. Но именно война без особых причин делает фильм таким страшным — и стирает улыбки с лиц тех, кто смеялся над невозможным союзом Калифорнии и Техаса.

«Падение империи» — кино не о спорных причинах, а о бесспорных последствиях. И Алекс Гарленд (автор романа в основе «Пляжа», сценарист «28 дней спустя» и «Пекла» и пишущий режиссер «Из машины» и «Аннигиляции»), всегда работавший на стыке хоррора и фантастики, выбирает два самых удобных инструмента для того, чтобы эти последствия показать. Эти инструменты — изнурительное роудмуви и безжалостный фоторепортаж, динамика и статика, паузы и щелчки.

Четверка в перегруженном автомобиле медленно ползет по растерзанной стране. Четверка засыпает под звуки и отблески близких боев. Четверка встречает выгоревших коллег и опьяневших от власти разбойников, хоронит друзей и фотографирует военных в разгаре битвы. Четверка заезжает в тихие солнечные места, населенные теми, кого «все это не касается». Четверка, вообразившая, что спасает мир, в конце пути смотрит в зеркало и задается вопросом: а что, если всадники апокалипсиса — мы?

А две фотокамеры — одна новомодная, у Ли, и одна пленочная, у Джесси — сухими щелчками фиксируют все, что происходит. На демонстрацию падают бомбы. На крюке висит человек. Снайпер высматривает жертву. Автомат сеет гильзы, которые навсегда прорастут в землю.

Герои сериала «Разрабы», написанного и снятого Алексом Гарлендом, задумали с помощью квантовых компьютеров взломать вселенную. Утешительным призом для бунтарей стало понимание, что все в мире предопределено. В детерминизм, кажется, верит и сам Гарленд, в каждом романе, фильме и сериале которого есть магнит, бесстрастно притягивающий героя. Это может быть остров из «Пляжа», маяк из «Аннигиляции», парящий золотой шар в Силиконовой долине из «Разрабов» или хайтек-версия Эдемского сада для мужчины-ученого и женщины-андроида в фильме «Из машины».

В «Падении империи» задействован магнит максимальной мощности — осажденная столица, сердце нации и источник власти. И чем ближе герои подбираются к Вашингтону, тем меньше фильм соответствует своему российскому названию (оригинальное звучит страшнее — Civil War): история о разрушении государства превращается в историю, созданную ради сплочения и примирения. Трейлер, выдающий медленную драму за интенсивный блокбастер, тоже не до конца честен: масштабных сражений почти нет, а редкие перестрелки напоминают не боевик, а триллер.

Вместо политики и истории Гарленда, как и в прежних работах, интересует блуждание человеческих душ в сложных системах. Есть теория, что его фильм «Из машины» — парафраз «Соляриса», а «Аннигиляция» — это «Сталкер» с Натали Портман. В подчеркнуто правдоподобной фантастике «Падения империи» есть отголоски и того и другого. Добровольно ставшая свидетелем всех ужасов на земле Ли видит в едва совершеннолетней Джесси свое прошлое — и решает прожить жизнь во второй раз. А девушка видит в женщине свое будущее — и гадает, какую жертву понадобится принести и какую жестокость предстоит проявить, чтобы занять место наставницы. Индейская страшилка о том, что фотографии забирают часть души, оказывается правдой, но только для фотографов, а не для тех, кто на снимке. Экранная связь между Кирстен Данст и Кейли Спейни тем удивительнее, что именно первая порекомендовала Софии Копполе вторую на роль Присциллы Пресли. То есть королева из «Марии-Антуанетты» сама выбрала принцессу из «Присциллы».

Однако «Падение империи» держится не только на поразительном родстве двух женщин, но и на переживаниях двух мужчин, оказавшихся без оружия на войне. Джоэл может фотографировать казнь пленного, а уже через минуту курить и шутить с палачом. Сэмми на склоне лет задумывается о том, совместимы ли профессионализм и человечность. Разговоры о журналистской этике не замолкают, даже когда начинают говорить пушки. А самый сильный удар по зрителю фильм наносит в эпизоде, где герои проезжают совершенно мирный город. В нем кипит жизнь, идет торговля и работают автоматические поливалки газона. Эта сюрреалистичная сцена взывает к тому же стыду, что и «Зона интересов» — оскароносная драма о немецкой семье, благополучно живущей за забором концлагеря. Любопытно, что и фантастический фильм об Америке, и правдивый фильм о Германии сняли англичане — Алекс Гарленд и Джонатан Глейзер. Исследовать травму свидетеля охотнее берутся свидетели, а не виновные и жертвы.

Сценарий «Падения империи» соткан из взрывных эпизодов и медленных ужасов, комических разрядок и разговорных пикировок, долгих проездов и фотовспышек. Как и любой фильм от А24 — от «Лунного света» и «Назови меня своим именем» до «Всех страхов Бо» и «Все везде и сразу», — первый блокбастер студии остается верен негласным принципам компании. Каждый кадр должен быть выразительным, каждая сцена — развлекающей. В коротком, но омерзительно страшном эпизоде с актером Джесси Племонсом (мужем Кирстен Данст, уже игравшим с ней в «Фарго» и «Власти пса») аттракционом становится братская могила. В напряженной, но слишком вычурной сцене с дуэлью снайперов — маленький Диснейленд.

В «Падении империи» Гарленд чаще, чем в предыдущих работах, скатывается в словесные объяснения скрытых чувств и беспроигрышные манипуляции. Его фильму удается быть и онемевшим хоррором в духе «Иди и смотри», и скрипучей и громкой сиреной с мощностью «Оппенгеймера». Алармизм современного кино ищет контакт со зрителем в разных диапазонах звуковых частот. Но и кипящее отчаяние «Джокера», и холодное напряжение фильма «Оставь мир позади», и балаганное кликушество «Не смотрите наверх», и издевательские нотки «Треугольника печали» на самом деле взывают к одним и тем же действиям, которых не произойдет.