Трехаккордовая опера: молодость и хардкор в дерзком спектакле «Тристан»
Шестой век нашей эры. Двое лоботрясов, Тристан (Константин Бобков) и Гувернал (Микита Воронов), живут в вымышленной стране Лоонуа при дворе дяди Тристана короля Марка (Денис Ясик) и вельможи (София Петрова). Недорыцари исполняют слащавые демки с названиями вроде «Ты изо льда» (отсылка для самых внимательных) и постоянно троллят друг друга. Победив могучего воина Морхульда (Аскар Нигамедзянов), Тристан отправляется в Ирландию, где влюбляется в принцессу и лекаря Изольду (Мариэтта Волкова) — но та уже отдана дяде Марку.
Малая сцена театра «Практика», что в Большом Козихинском переулке, послужила бы превосходной концертной площадкой для молодых и злых рок-групп: в уютном закутке притаился домик, безобидный снаружи, но стоит спуститься вниз, свернуть налево в маленькую комнатку и занять соответствующее купленному билету место, как тело начинает приятно знобить — сейчас будет мясо. Так же дрожишь перед выступлением любимого панк-коллектива: скоро полетят оскорбления, забубнят барабаны и из чада кутежа родится самая прекрасная музыка на свете. С лихим спектаклем «Тристан» — та же история: оторванная голова пойдет по рукам, стрельнет хлопушка, в зале выбьет пробки, а конферанс (Андрей Минеев) сядет в первом ряду и обратится в зрителя. Типичный такой панк-концерт.
Если смешать в винегрет средневековую иронию «Шрэка», гротескную экспрессию мультипликационного «Острова сокровищ» и дуболомный юмор «ДМБ» (где, кстати, снимался и Ясик), есть вероятность получить на выходе «Тристана». Начинающий драматург и режиссер Филипп Шкаев под завязку набил постановку буйной постмодернистской энергией, которая превращает древний эпический сюжет в комичные похождения двух персонажей в бронежилетах. С бумажным первоисточником Шкаев обращается примерно так же, как зеленый огр — с книгой сказок в сортире; на сцене то средний палец покажут, то шлепнут по попе, то заголосят: «Who dat bitch?!» Зритель или оскорбится, или, наоборот, вовлечется в веселую игру.
«Тристан» — именно что торт, размазанный по лицу зрителя; вроде и нелепица, но весело и публике, и актерам. Златолицый Марк отдает приказы вроде «Хлопаем, челядь», врач Изольда расхаживает в защитном комбинезоне, оболдуи Тристан и Гувернал выглядят как ушедшие из «Зоопарка» сумасшедшие и больные, Вельможа в выдающемся исполнении Петровой похожа на Дэвида Боуи в измененном сознании — спасибо мимовскому гриму и строгому костюму. Рассуждая по другому поводу, исследователь Кристиан Марчелло-Ниция называет историю Тристана «прогрессирующей маргинализацией» — пожалуй, точнее объяснения происходящему не найти.
Может показаться, что, кроме постиронии, спектаклю похвастать нечем, но во второй половине зрелища искренние чувства пробивают толстый слой гогота. Совершив подвиги, Тристан возвращается домой и потихоньку спивается перед маленьким телевизором, где крутят то «Апокалипсис сегодня», то «Выпускника», обмывает будущую свадьбу дяди — возможно, лучшая сцена всей постановки, в которой Ясик обнажает истинную сущность короля, — и в итоге сбегает из дворца вместе с Изольдой. Но даже рай в палатке с любимой девушкой не приносит счастья.
Несмотря на бодрый темп и нескончаемый поток гэгов, «Тристан» — вещь подлинно трагедийная. Куртуазная любовь превратилась в душное прорабатывание травм, битва с гигантом скукожилась до плевков в лицо, эпос стал комедией. Однако люди с шестого века ничуть не изменились: да, политики всё так же циничны, как король Марк, да, вокруг по-прежнему шастают пренеприятнейшие морхульды, — но в этом гнусном мире есть настоящие любовь и дружба. И дело здесь не в сомнительных любовных напитках, а в крепких человеческих отношениях. Легенды о Тристане — как раз о людях, которые бывают не только подлыми, завистливыми и жалкими, но и великодушными, смелыми и преданными друг другу. Создатели бесчисленных переложений вечного тристановского сюжета утверждают, что любовь и дружба вечны. Филипп Шкаев присоединяется к списку мифотворцев и, хитро улыбаясь, дописывает на полях: смех тоже.