Культурная среда: что происходит с музеями, театром и библиотеками в России?

Цифровизация на фоне пандемии, тренд на частные инициативы и региональное развитие

Главные вызовы, с которыми столкнулось российское музейное сообщество, пришлись на последние несколько лет: это в первую очередь пандемия и невозможность реализации крупных международных проектов. Сначала полный, а затем частичный локдаун, вызванный вспышкой Covid-19, привел к наращиванию присутствия музеев в интернете и экспериментам с цифровыми форматами работы. У Эрмитажа появился проект «Интеллигентная изоляция», а ГМИИ имени А. С. Пушкина запустил платформу #НаединесПушкинским. Большинство из этих инициатив в том или ином виде перекочевали в постпандемийную реальность. Например, весной 2023 года Третьяковка запустила диджитал-маршрут «Место встречи с искусством». На этой же волне многие музеи включились в NFT-гонку, локомотивом которой стал Эрмитаж с онлайн-выставкой «Незримый эфир» на базе проекта «Эрмитаж небесный». Но если посещаемость музеев относительно быстро вернулась в норму уже к концу 2022 года, то самый сильный удар пришелся на финансовую и кадровую составляющую. Многие музеи за время локдауна были вынуждены существенно урезать число сотрудников, в то время как доходы уменьшились кратно.

Осенью 2021 года отчасти для ликвидации последствий пандемии коронавируса была запущена программа «Пушкинская карта», позволяющая молодым людям, в возрасте от 14 до 22 лет, посещать выставки, спектакли и другие культурные мероприятия за счет госсредств в пределах определенного денежного лимита. По данным Минкультуры, за 2023 год по карте было куплено порядка 30 млн музейных билетов. В 2024 и 2025 годах финансирование программы будет составлять более 12,5 млрд рублей.

Весной 2022 года российские музеи начали наперегонки возвращать свои экспонаты с временных выставок из-за рубежа, а планировавшиеся международные проекты были спешно переформатированы в локальные. Подобную трансформацию пережила выставка Пушкинского музея «После импрессионизма». Изначально она готовилась вместе с лондонской Национальной галереей, но в итоге часть экспонатов пришлось менять на другие работы из российских музейных и частных собраний. В сегодняшних условиях частные коллекции стали для многих музеев настоящим спасением. С этим согласна Кристина Краснянская, исполнительный директор Еврейского музея и центра толерантности: «В связи с последними событиями мы столкнулись, как и все музеи, с ограничением в материале. Стало невозможно привозить выставки из европейских музеев, а значит, нужно работать с тем материалом, который есть внутри страны. Для нас все осложняется еще и тем, что у Еврейского музея нет собственных фондов. Это означает, что нужно более креативно подходить к выставочным проектам и активно взаимодействовать не только с другими музеями, но и с частными коллекциями, без которых сегодня не обходится практически ни один знаковый выставочный проект. В частных собраниях оказались вещи не просто музейного уровня, а экстракласса».

Появление и активное развитие частных музеев (Музей AZ, Музей русского импрессионизма, Музей Фаберже и многие другие) — еще один тренд последних десяти лет. «Когда в 2011 году мы вместе с Борисом Минцем обсуждали возможность создания частного музея, эта идея звучала очень авангардно. Как это может быть устроено, каким должно быть юрлицо, какие у музея права и задачи, примет ли его музейное сообщество — на все эти вопросы ответов тогда точно не было, — говорит Юлия Петрова, директор Музея русского импрессионизма. — Сегодня, как мне кажется, частные музеи уже полноценно заняли свою нишу. Сейчас, когда люди разделяют музеи на частные, корпоративные и государственные, это уже даже немного странно звучит. Если музей ведет полноценную деятельность, то форма его существования не так важна».

Невозможность международного культурного обмена для Музея русского импрессионизма не является непреодолимой проблемой. Музей уже давно сделал ставку на сотрудничество с региональными музеями и регулярно привозит в столицу малоизвестные широкой публике шедевры Кандинского, Малевича, Гончаровой и многих других знаменитых художников. «Приходя на выставку, зритель даже не догадывается о том, сколько стоит привезти в Москву небольшую картину из Владивостока, Урала или Сибири. Но мы с самого начала поняли, что не будем на этом экономить. Мы сотрудничаем с музеями из Моршанска, Яранска и многих городов, названия которых столичный зритель может даже не знать. Нам важно привозить эти произведения», — подчеркивает Юлия Петрова.

Акцент на регионы — еще один из сегодняшних трендов. В 2023 году музеем года ярмарки Cosmoscow стал музей PERMM, появившийся в 2009 году на пике пермской культурной революции. Общероссийской культурной столицей 2024 года заслуженно стал Нижний Новгород, где успешно работает несколько галерей современного искусства (9Б, FUTURO) и студия «Тихая». Но есть и свои проблемы. «Когда я разговариваю с коллегами из регионов, мы всегда упираемся в одно: грамотные кадры и финансирование. Очень многие региональные музеи страдают от того, что в их штатных расписаниях нет необходимых современной институции штатных единиц. Связями с общественностью и продвижением выставок в результате приходится заниматься научным сотрудникам: у одних получается лучше, у других хуже. Если в Москве в последние лет восемь-десять зарплаты музейных сотрудников подтянулись к среднегородскому уровню, то в регионах это, увы, не всегда так», — комментирует Юлия Петрова.

Главными изменениями последних 10–15 лет Кристина Краснянская считает смелые решения больших классических музеев в отношении подачи материала, их взаимодействие с современным искусством, модой и дизайном, желание расширять свои выставочные ориентиры, а также активную деятельность по организации околомузейного комьюнити. Огромный шаг, по ее словам, сделан в развитии инклюзивных программ, которые делают доступным посещение музеев для людей с ограниченными возможностями здоровья. «Сегодня любой музей — это целая экосистема, где есть и образовательные программы, и программы для детей и подростков, кинопоказы, концерты. Музеи стремятся максимально взаимодействовать с посетителем, — говорит Краснянская. — В ближайшие годы нам предстоит заново открыть для себя русское искусство и переосмыслить свой культурный код. С другой стороны, нам предстоит открыть новые рынки: Бразилия, Мексика, Индия, Китай, Африка. Это ничуть не менее интересный вызов, чем европейское искусство и большие европейские музеи».

Ярмарки и галереи как драйвер современного искусства

О том, существует ли в России полноценный рынок современного искусства, ведутся ожесточенные споры начиная с легендарного аукциона Sotheby’s, который прошел в 1988 году в московском Совинцентре. Это был первый и последний случай, когда мировой аукцион-гигант проводил торги в России. С тех пор и Christie’s, и Sotheby’s не раз устраивали в Москве предаукционные выставки, на которые привозили шедевры мирового искусства и русского авангарда. Весной 2022 года от формата русских торгов, которые до этого дважды в год проводились в Лондоне, аукционные дома отказались, но отдельные работы продолжают выставляться на продажу. В топ-10 самых дорогих лотов 2023 года вошла картина Василия Кандинского «Вид на Мурнау с церковью II». Она ушла с молотка за £37,1 млн по итогам посвященных модернизму и современному искусству лондонских торгов Sotheby’s.

Но за это время (с начала 1990-х и до настоящего момента) в России сформировалась собственная инфраструктура арт-рынка, состоящая из галерей, коллекционеров, ярмарок, консультантов и других игроков. В 2014 году эстафету главной платформы, где все они ежегодно взаимодействуют, у ярмарки «Арт Москва» перехватила Cosmoscow. В последние десять лет, помимо ведущих отечественных галерей, на смотре можно было встретить и крупных международных арт-дилеров, таких как Sprueth Magers или Michael Werner Gallery. В 2023 году иностранных гостей на Cosmoscow уже не было, зато всего за несколько дней ярмарку увидели рекордное число посетителей: более 31 тыс. человек, а галеристам удалось продать более 500 работ в ценовом диапазоне от 4 тыс. до 6 млн рублей. На 46 млн рублей наторговали в 2023 году участники ярмарки молодого искусства blazer, которая с 2020 года является спутником Cosmoscow.

«Несмотря на сложную среду, все больше галерей ведут свою деятельность профессионально и открыто. С точки зрения стратегии все тоже динамично меняется — за последние годы произошла резкая географическая переориентация. Многие галереи переключили фокус внимания с западного арт-рынка на регионы — участвуют в региональных ярмарках и развивают партнерские связи с другими галереями, — говорит директор "Ассоциации галерей" Полина Толокова. — Сейчас много проблем с логистикой, она стала дороже и сложнее. Мы объединяем отправки галеристов по популярным направлениям, уменьшая затраты. Стараемся быстро реагировать на изменения таможенного законодательства. Одним из актуальных трендов сегодня является развитие региональных арт-рынков. В международном контексте мы верим в развитие отношений с арт-рынком стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Уже занимаемся налаживанием связей с Китаем и получаем поддержку с их стороны».

Появляются в России и новые смотры современного искусства. С 2022 года в Санкт-Петербурге проходит ярмарка «1703». В Нижнем Новгороде летом 2023 года стартовал проект «Контур», посвященный графике. В Москве под конец минувшего года прошел первый выпуск организованной Ассоциацией галерей ярмарки |catalog|, цены на которой варьировались от 10 тыс. до 4,8 млн рублей, а следующий выпуск намечен уже на эту весну.

Слияния, назначения и акцент на классику

По официальным данным Минкультуры, выручка российских театров от продажи билетов по итогам 2022 года превысила допандемийный уровень, 2019 года, на 15%, составив чуть меньше 29 млрд рублей. В 2021 году, когда действовали зонтиковидные ограничения по заполняемости зрительных залов, этот показатель составлял 18,7 млрд рублей, то есть почти вдвое меньше. При этом к началу осеннего театрального сезона 2023 года репертуар отечественных театров ужался почти на четверть. Об этом свидетельствует статистика ведущих билетных сервисов. При этом цены на сами билеты продолжают расти: за прошлый год они увеличились в среднем на 10%.

Одним из главных последствий начала СВО для российских театров стал отъезд из страны некоторых режиссеров и актеров, за которым последовала отмена постановок. В отдельных случаях осуществлялись срочные вводы; некоторые спектакли продолжили идти, но с афиш и из программок исчезли имена авторов, исполнителей и постановщиков, которые либо покинули Россию, либо позволили критические высказывания в отношении СВО. Международный гастрольный и фестивальный обмен, который был поставлен на паузу еще в пандемийном 2020 году, так и не возобновился. В афишах российских театров все еще числятся постановки зарубежных мэтров («Анна Каренина» Джона Ноймайера в Большом театре и «Мастер и Маргарита» Робера Лепажа в Театре наций), но новых в ближайшее время ждать не приходится. Что касается репертуара политики, то в текущих реалиях театры, похоже, отдают предпочтение свежим прочтениям классических произведений.

«У нас нет определенных тенденций в составлении репертуарной политики: каждый руководитель составляет каждый сезон, исходя из собственного опыта, интуиции, предпочтений, то есть руководствуясь ощущениями, что зрителю может быть интересно в данный период времени, — говорит директор Театра на Таганке и театра "Содружество актеров Таганки" Ирина Апексимова. — Так театр жил всю жизнь, в этом смысле ничего не меняется. На том и стоит русский репертуарный театр. Конечно же, приходится отталкиваться и от определенной статистики: на какие постановки зрители покупают больше билетов. Мне кажется, стоит также отметить следующий момент: зрители уходят от тенденции смотреть спектакли с известными артистами. Публика становится искушеннее: люди осознали, что наличие медийных актеров в постановке вовсе не означает ее качество, нельзя здесь поставить знак равенства. В Театре на Таганке никто не ставит во главу угла медийность: главное — хороший, качественный спектакль».

В отличие от музейной, в театральной среде не произошло столь же заметной «цифровой революции», вызванной эпидемией Covid-19. Альтернативные форматы вроде Zoom-постановок, которые возникли за то время, не были особо успешными даже в 2021 году, а сейчас и вовсе остались в прошлом. Гораздо более заметной стала волна новых назначений и слияний, прокатившихся по российским театрам в 2022 году. Кадровые перестановки произошли в «Школе современной пьесы», «Современнике» и в других театрах. Центр им. Мейерхольда (ЦИМ) объединили со «Школой драматического искусства» (ШДИ), к «Эрмитажу» присоединили «Сферу», а «АпАРТе» к Театру на Таганке.

«Труппа "АпАРТе", как и труппа "Содружества актеров Таганки", абсолютно органично влилась в коллектив Театра на Таганке, — говорит директор последнего Ирина Апексимова. — Артисты задействованы во всех постановках театра, которые проходят на четырех сценах. "Притираться" всем помогали в том числе творческие лаборатории. Так, после объединения была создана режиссерская лаборатория "Ликбез": ее целью было найти единый язык существования актеров, обладающих абсолютно разным театральным бэкграундом. С задачей, я считаю, все отлично справились».

Несмотря на многолетние слухи о планах воссоздания Дирекции императорских театров, куда вошли бы Большой и Мариинский, этого не произошло даже после ухода генерального директора Большого театра Владимира Урина. Он заявил, что оставляет свой пост, в декабре прошлого года. Ему на смену пришел худрук и директор Мариинского театра Валерий Гергиев, который теперь будет совмещать обе должности.

Зажили новой жизнью и привлекают публику необычными форматами взаимодействия

Спад читательской активности в публичных российских библиотеках наметился в начале 2000-х годов одновременно с ускоряющимся распространением интернета. Но последние десять лет их посещаемость остается довольно стабильной и в среднем держится на отметке в 400–420 млн человек в год. Читательскими билетами по состоянию на прошлый год обладала треть населения страны. Количество удаленных посетителей ежегодно растет, но их доля по-прежнему не превышает четверти от общего числа.

Сегодня посетителей по-прежнему в первую очередь интересуют печатные фонды. К ним обращаются как молодежь, так и люди старшего возраста, которые и составляют костяк аудитории. Новых посетителей библиотеки привлекают за счет проведения литературных вечеров, концертов, кинопоказов, выставок и других мероприятий, а также благодаря всевозможным клубам, мастерским и лекториям. Подобными непрофильными активностями чаще всего занимаются так называемые модельные библиотеки, открывающиеся в рамках нацпроекта «Культура» с 2019 года.

«За последние три года в стране появилось более тысячи модельных городских и сельских библиотек, технически оснащенных, эстетически привлекательных, с разнообразными активностями, которые позволяют им конкурировать с другими культурно-досуговыми площадками, оставаясь при этом просветительскими, образовательными центрами», — отмечает директор Российской государственной библиотеки для молодежи Ирина Михнова.

Работа модернизированных библиотек в этом направлении, когда они одновременно с выполнением привычной функции открывают курсы по программированию для школьников или дискуссионный клуб для пенсионеров, — это тренд, позволяющий не только удерживать посещаемость, но и наращивать ее.

«Когда в конце 2006 года я вместе со своей командой пришла в РГБМ, там была тишина, в день приходили не более 40 человек местных пенсионеров, а библиотека-то молодежная. И так было почти во всех библиотеках, которые выглядели "как из прошлой жизни": стеллажи, еще стеллажи и ряды столов со стульями в пустых читальных залах, а на библиотечных компах можно было только тексты набирать, в лучшем случае — работать c правовыми базами, — добавляет Ирина Михнова. — Сейчас все изменилось принципиально. Молодежь пошла в библиотеки. Теперь они стали для людей "домами знаний", местами проведения интеллектуального досуга и общения, средой для реализации способностей, талантов, общественных амбиций и, главное, местом, куда всегда хочется прийти».