Тот же Канье, только в профиль: каким получился альбом Vultures 1

Ровно 20 лет назад молодой продюсер и рэпер Канье Уэст выпустил The College Dropout — крикливый хип-хоп от имени рефлексирующего интеллигента, который захотел выйти из-за спины именитых коллег, а первый хит посвятил Иисусу. Под визгливые вокальные семплы и ухающий бит на сцену ворвался человек-событие, человек-новость, человек — возмутитель спокойствия. Впрочем, тогда он был просто юрким перспективным новичком, который просил большего. И он это получил.

Ровно восемь лет назад доказавший всем и вся, что он бог, Канье Уэст вышел на сцену нью-йоркского Мэдисон-сквер-гарден, подключил плеер к колонкам и поставил свой новый альбом The Life of Pablo подборку самого злободневного хип-хопа, сдобренного его, Канье, крикливым эго. Автор текста смотрел премьеру в прямом эфире в петербургском кинотеатре вместе со всем остальным миром. Ждали концерт — оказалось, айпод-вечеринка с презентацией свежих творений совместного проекта Канье и Adidas. Кажется, в тот момент Канье из сонграйтера окончательно превратился в контент-мейкера. Новость об альбоме и формат его презентации затмили музыку.

Ровно три дня назад Канье Уэст выпустил свой совместный альбом с Тай Долла Сайном — скучноватым мастером фитов. Альбому предшествовали уже ставшие традицией неприятные и неоднозначные заявления, постоянные переносы и переназвания, переписывания и переделывания. На горизонте засветился Гоша Рубчинский. В инстаграме мелькнул Kai Angel (бывший артист Zavet). Обложка стала оммажем блэк-металу: когда-то провозгласивший себя богом музыкант вспомнил о жанре, под который сжигали церкви. Backstreet Boys не дали Канье использовать семпл хита Everybody. Оззи Осборн отказал Канье в семпле из War Pigs Black Sabbath — из-за антисемитских высказываний. Канье в ответ просто процитировал свою же Hell of the Night с семплом из другой песни Black Sabbath. Ну и так далее и тому подобное.

Творческий путь Канье превратился в новостную ленту плохого таблоида. Паша Техник американской рэп-музыки, человек, которого просто жалко, он за прошедшие восемь лет слишком увлекся контентом. Его альбомы стало слишком скучно разбирать. Он все так же проходится по державинскому «Я царь, я раб, я червь, я бог». Он все так же сомневается в себе. Он все так же обращается к Ким (просит рассказать детям, что они могут жить как хотят). Он все так же забывает указать в трек-листе союзников, кроме Тай Долла Сайна: а там и Quavo, и Крис Браун, и Лил Дерк, и Плейбой Карти, и другие не последние люди рэпа последних лет семи. Он даже на обложку не ставит коллегу по записи — hoes before bros.

Он все так же любит себя. Он говорит: «Мне неважно, что они говорят». Или: «Йизи устанавливает тренды». Или спрашивает сам себя, как же его дела: вести беседу с самим собой интересно. Особенно когда дела у тебя не очень, а проблемы ты видишь где угодно, кроме как в себе. Перечислять все это скучно уже лет десять как.

Тут стоит сказать про второго автора. Тай Долла Сайн всегда был человеком для фитов. Ладный голос, не отсвечивает особо, не сияет ярко. Но, кажется, такого серенького человечека за соседним микрофоном Канье не хватало. Прослушивание Vultures — это как разговор с очень раздолбанным и страшно харизматичным человеком, которого от падения в бездну удерживает друг нормис.

Но если лирика вызывает скуку, по звуку это самый интересный альбом Йе со времен того же Life of Pablo. Канье устраивает для нас путешествие по всем своим эрам. Вот визгливый хип-хоп старой школы на ретро-семплах (Burn) — привет Late Registration. Вот интроспективный Back to Me под ухающий бит — как будто включил неизвестную песню с My Beautiful Dark Twisted Fantasy. Вот перегруженный, эрегированный, наэлектризованный рэп про платную любовь (Paperwork) — как будто взятый из черновиков Yeezus. Вот прыгучий, истеричный, танцевальный хип-хоп, где Тай Долла Сайн просит дать денежек (Paid) — привет Life of Pablo. За это отвечают JPEGMAFIA, 88-Keys, Digital Nas и другие важные люди современного хип-хоп-продакшена. Ну и сам Канье: то, что Йе прикасался к пульту, чувствуется хотя бы по тому, насколько тут резкость выведена на максимум.

Все это записано на каком-то безумном перегрузе, где-то периодически обрывается на самом интересном месте, а где-то чересчур затянуто. Ощущение, что Канье опять выкинул альбом как есть, чтобы потом продолжить доводить его до ума. Но если Donda или игрушки с госпелом были скучноватыми и действительно требовали доработки, то Vultures органичен в своей сырости, злобе, перегруженности. Vultures звучит как альбом, записанный на пределе, из последних сил. Бит тут эмоционально насыщен, так же как истеричные вздохи автора.

Vultures — самый интересный и красочный альбом Канье Уэста за восемь лет. Это его настоящая выставка достижений — не взятые с пыльных полок недоделки, не обреченные на провал попытки зайти на чужое поле.

Но все портит сам Уэст, для которого эго важнее звука — и это слышно и чувствуется. Мы его сравнивали с Пашей Техником, сравним еще с Гуфом. Тот тоже превратил музыку в своего рода психотерапию (см. последний альбом), записывал совместные диски с не самыми интересными музыкантами второго ряда (Murovei) и превратился из сонграйтера в контент-мейкера. Проблема Йе в том, что он не просит — требует посмотреть не на отдельные песни, не на продюсерские победы и удачные строчки, он хочет, чтобы мы наслаждались цельной картиной. Он ждет от нас этого. Получается дерьмово: Vultures — красивый надгробный камень или нарядная смирительная рубашка, как вам больше нравится. Следить за ним стало скучно. Как за Гуфом.

Следующую рецензию на альбом Канье Уэста, ей-богу, доверю ChatGPT.