Познакомьтесь с музыкантом Onative, который перепевает русские хиты на английском языке

Родители слушали, прямо скажем, противоположную музыку: папа в основном таджикскую, благодаря чему я знаю язык и культуру. А мама — как раз таки то, что крутили по «Первому»: Киркорова, Пугачеву — мэтров. У нас в семье не было редких пластинок, мне не ставили Виктора Цоя и уж тем более каких-то совсем андерграундных артистов. Первое соприкосновение с англоязычной музыкой случилось в первом или во втором классе, когда одноклассник включил Шона Пола. Я удивился: «Что это за язык? Но как это звучит качественно, вот реально круто!» Все, с того момента я начал изучать западную музыку (50 Cent, Эминем, даже Джастин Бибер) — переезд в Дубай в этом смысле сыграл на руку. Окружение было сплошь англоязычное, я перестал интересоваться музыкой на русском вообще, начал писать первые тексты — тоже, естественно, на английском. Даже с семьей по-английски говорил. А как иначе: я учился в английской школе с индийской системой, был единственным русскоговорящим (не считая моих брата и сестру).

Последняя песня на русском языке, которую я слушал до переезда и которая мне запомнилась, — «Не пара» Потапа и Насти Каменских. Кавер на нее, к слову, первым и залетел в соцсетях.

Я вернулся к русской музыке году в 2015-м благодаря брату, который показал мне Басту и Гуфа. я очень долго считал, что единственный рэпер в России — это Серега. Потом, после Басты, начал слушать Jah Khalib и Скриптонита, изучил русский хип-хоп, потом поп, потом R’n’B, а после начал слушать вообще все. Потому что нельзя зацикливаться на одном жанре.

Если говорить об артистах, на которых я изначально ориентировался, — это, конечно, Дрейк и J. Cole. Первые треки я записывал с оглядкой на них, но получалось из рук вон плохо. Я записывался на студии у отца своей подруги, мне было лет 15, не мог даже ритм держать, постоянно сбивался, терялся. Вроде и бит был, и текст, но техники и навыков не хватало. Тогда я глубже погрузился в музыку, намеренно не поступил в университет, потому что хотел посвятить все время любимому делу, сутками сидел за компьютером и писал биты. Слава богу, первый альбом, The Story is Unavailable, я додумался выпустить, когда был уверен в звучании.

Я забрал документы из школы после 11-го класса (в ОАЭ учатся 13 лет), в колледж поступать не хотел, а значит, мне надо было закончить среднее образование по российской системе. Так и переехал в Санкт-Петербург, продолжил, естественно, писать музыку — первое время люди, кажется, вообще не понимали, что я русскоязычный. Было немного обидно. Долгое время работал один, команды у меня не было. Первый трек, который зашел людям и нравится до сих пор, — 611 Freestyle, там я впервые использовал строчки на русском. Начал потихоньку аудиторию собирать, понял, что смешивать языки — рабочая схема, главное — правильно рифмовать, чтобы звучало органично.

Изначально, в 2017 и 2018 годах, я выкладывал музыку только в SoundCloud. Потом узнал про другие сайты, через которые можно дистрибутировать в Spotify. Подкопил денег, купил пост в «Рифмах и панчах», платил пабликам за продвижение сниппета. Опять же, не было человека, который сказал бы: «Вот надо продвигать музыку так». Я просто учился этому.

В Эмиратах я работал продавцом-консультантом в Apple и Samsung, но в России полностью отдался музыке. Как зарабатывал? Продавал биты, тексты, треки под ключ тысяч за восемь: смешные деньги за песню, написанную с нуля, но как-то жил.

Когда вышел альбом Hobo, со мной связалась Эрика Лундмоен. У меня было максимум 5 тыс. подписчиков, она на меня подписалась, мы с ней встретились, пообщались. Эрика показала мой трек многим коллегам по цеху. Так же было с Taly из из группы «Лауд». Это, пожалуй, два самых приятных и значимых респекта.

К 2019-2020 году, когда я уже более-менее встал на ноги, мне было приятно ощущать себя независимым артистом и полностью контролировать свое творчество. Да, мне писали лейблы, правда, те, у которых не было ни одного известного артиста. Аванс, конечно, со мной не обсуждали: сразу говорили, чего ждут от меня и как собираются продвигать мою музыку. Конечно, я всем отказывал.

К тому моменту я уже выступал в основном в Таджикистане — аудитория из 60 зрителей выросла до 150, для меня это были внушительные цифры. А в России я не выступал до августа 2023 года, до подписания контракта с Bugatti Music. Залетел на клаб-шоу в Москве — исполнил шесть треков, был очень рад. Так как это было мое первое выступление в России, было очень приятно осознавать, что столько людей пришли и ждали моего выступления.

Поскольку я часто езжу в Эмираты к семье, мне показалось логичным законнектиться с Моргенштерном, который тоже там жил. Я отправил демки на почту Bugatti, со мной связался Ашер, предложил пересечься. Оказывается, мы все время жили в одном районе, в нескольких метрах друг от друга. Поехали на студию, познакомились с Палагиным, с The Limba, а на следующий день — уже с Алишером. Вышло случайно: они в тот день снимали Bugatti-подкаст, ворвались на студию всей компанией, я растерялся поначалу, не знал, как себя вести. Я с большим уважением отношусь к Алишеру, не ожидал, что он предложит поработать вместе.

If I ever с Моргеном и Rich The Kid — первый сингл, который вышел на лейбле. На самом деле треку полгода, он существовал только в формате припева: куплеты к нему у меня совсем не шли. Алишер напевал этот припев, когда мы встречались, и я спросил, реально ли он ему нравится? Он ответил, что очень, я и предложил залететь на фит. Нужен был кто-то третий, кто украсил бы трек американским звучанием, потому что два куплета на русском языке и припев на английском не клеились. Тогда ребята вышли на Rich The Kid. По-моему, очень солидно для первого фита.

Мне никто не диктует, как писать правильно. И Ашер, и Морген могут посоветовать что-то докрутить или изменить в бите или тексте, но финальное решение оставляют за мной. Я часто прислушиваюсь, потому что все-таки хочется, чтобы каждый трек выстреливал и шел на пользу общему делу, а не нравился только отдельно взятому человеку.

Золотая эра русской музыки, безусловно, с 2015 по 2018 год. Нынешнюю музыку на русском я, честно скажу, не слушаю — не вижу в ней ничего уникального. То есть не интересуюсь ею целенаправленно — включаю только то, что выпускают знакомые и друзья. Последнее время меня тянет к старым хитам — как российским, так и зарубежным, потому что формула хита ультимативна и изобретена давно. Она работала, условно, на заре Black Eyed Peas — сработает и сейчас, просто ее надо достать и поработать с ней. Хороший пример — «Зима в сердце» в исполнении «Моей Мишель» (пожалуй, это единственное, что мне запомнилось из недавних треков на русском). Ребята прекрасно переработали материал, сделали абсолютно новый трек.

В прошлом году Spotify посоветовал мне плейлист «Хиты 2000-» — так я и пропал с ним на несколько недель. Слушал на репите: что ни мотив — кайф. И в шутку начал подпевать, переводя припев на английский язык. А потом понял, насколько круто звучит в переводе. Точнее, насколько круто английский оригинальный текст ложится на знакомый мотив. Мне просто захотелось донести это до слушателей, которые старые хиты никогда не слышали (или не вслушивались в них). Очень большой фидбэк пришел как раз на кавер «Не пара», ну я и продолжил это делать. Конечно, это не основная моя деятельность: я выпускаю синглы, пишу много новой музыки, а это просто развлекательно-познавательный формат. Как я выбираю треки? «Часики» Валерии услышал сам — припев звучит очень по-западному в оригинальной версии, поэтому перепеть его было несложно совсем. А «Мармеладного» Кати Лель подсказали подписчики.

Конечно, я бы очень хотел выпустить альбом с ремейками. Но тут не все зависит от меня, но и еще от авторов оригинальных песен. Могу сказать, что в ближайшее время вы точно услышите один из ремейков на площадках.

*Моргенштерн внесен Минюстом в реестр иноагентов.