Бабкульт: кто и зачем делает новое шоу о поп-культуре на YouTube?

Татьяна Столяр: Мне кажется, год назад. У меня никогда не было амбиции выйти на YouTube, но смотреть стало нечего. Там главенствует интервью, а поскольку я сама много интервью взяла в жизни, не скажу, что это мой любимый жанр. Особенно видеоинтервью. Когда иноагент Юрий Дудь звал рэперов, было прикольно, а тратить два часа на суперсерьезный диалог с малоизвестным человеком — неинтересно. Так что я, как довольно тщеславный человек, подумала: почему бы самой не делать контент? Но одной не хотелось. Мне повезло — у меня много талантливых друзей, захотелось объединиться.

Маша Бессмертная: Это произошло точно больше года назад. Я хорошо помню, что была хорошая погода, мы ехали на автобусе Б. Ты, Таня, была очень довольна, что воспользовалась общественным транспортом. И сказала: «Маш, надо делать YouTube!» Я ответила, что единственным итогом этой затеи будет то, что нам расскажут, какие мы страшные и тупые. На что ты пообещала отключить комментарии. (Смеется.)

Т. С.: Сейчас я пересмотрела свое отношение к комментариям.

Т. С.: Конечно, логично. Но ни у Юли, ни у Наташи (Юлия Пош, #светскаяПош из «Антиглянца», и Наталия Архангельская, #третийадмин из «Антиглянца». — «Правила жизни») никогда не было тяги к видеоконтенту. Фотосессии и видеоинтервью мы согласовываем в аду: не можем выбрать ракурсы, которые устроят всех. Но главная причина — у них нет таких амбиций. Поэтому поначалу я позвала Бессмертную, Коробейникову и Сашу Сулим, у которой еще не было своего канала.

Ксения Коробейникова: На первой встрече в декабре, то есть ровно год назад, мы придумали название и начали писать сценарий выпуска про Канье.

Т. С.: Саша вскоре сказала, что хочет делать собственный канал и не вывезет наш проект. А потом я сильно влюбилась и выпала из обоймы на долгих девять месяцев. Вынырнула я из этих отношений в сентябре — с разбитым сердцем. И поняла, что срочно нужно организовать выставку, написать книгу и запустить шоу — наверстать все, что откладывала год. Пятилетка за три месяца. (Смеются.) Так мы сели с Машей и Ксюшей за новый сценарий. А потом я пошла ужинать с Машей Комаровой и подумала: «А чего я ее не позвала?» Да и Маша намекнула, что наши желания совпадают.

Маша Комарова: Я не намекнула, я прямо сказала! Напросилась.

М. Б: Слава богу, что это произошло! Маша — винтик, без которого ничего не поехало бы.

К. К.: Маша, помимо прочего, помогла выстроить все процессы как продюсер.

Т. С.: Хорошо, что есть человек с организованными мозгами! «Бабкульт» сложился. 15 сентября я прилетела в Москву, и за три месяца мы все сделали. Было очень сложно.

М. Б.: Эта фраза будет в каждом выпуске! (Смеются.)

К. К.: Не скажу, что мы что-то прямо придумывали. Это история про органику и ее подсветку. Мы все суперразные и усиливаем друг друга. Плюс копаем вглубь самих себя.

М. К.: Да, мы изначально по-разному смотрим на мир. Как Маша написала в нашем телеграм-канале, она все пропускает через призму политики, Таня — через житейскую, орную, а я просто машу руками, что-то кричу и добавляю эмоций.

К. К.: У каждой своя оптика. Мы хорошо знаем друг друга и понимаем, кто в какую сторону может пойти.

Т. С.: Я себе объяснила, что мы как Spice Girls: все разные, но вместе — сила. По опыту «Антиглянца», эта схема очень хорошо работает в производстве контента. При этом парней звать не хотелось. И я не буду избегать сравнения с шоу «Подруги» — активные зрители YouTube сразу проведут параллель. Я очень любила «Подруг». И второй смысл нашего проекта — классно проводить время с друзьями. У меня был сложный период, когда я не потребляла интеллектуальный контент и даже «Бесконечную шутку» читала как роман, а не постмодернистский шедевр. Когда мы сели за сценарий, мозг наконец-то заработал.

М. Б.: Нет ничего лучше, чем поспорить с друзьями об искусстве. Меня, как человека, в отличие от Тани, непубличного, подтолкнула на эту авантюру возможность обсуждать что-то новое с подругами. Я не буду в обычной жизни час обсуждать Тейлор Свифт за чашкой кофе, а тут концентрированный поток информации и внимания к одной большой теме.

К. К.: И притираемся до сих пор!. Без ссор не обходится.

М. К.: Выяснилось, что у нас совершенно разное представление о том, какой должна быть рабочая коммуникация.

М. Б.: Четыре strong opinionated women — куда без споров и притирки?

Т. С.: Не хочется пересказывать сагу о том, как сложно найти хороший видеопродакшен, но мы столкнулись с тем, например, что одна команда пообещала прислать концепцию съемок к определенному сроку, а получили мы наспех сделанный мудборд. Хорошо, что предоплату не внесли. Мы на каждом шагу сталкиваемся с неизвестным. Например, одним из самых больших открытий для меня стали алгоритмы аналитики YouTube — у меня вскипел мозг, пока нам это объясняли. При этом та же Саша Сулим, которой огромное спасибо за поддержку и советы, сказала, что так глубоко не погружалась. Еще одна препона — YouTube метит рекламу не так, как телеграм. Моего бухгалтера пришлось успокаивать, когда она увидела, с чем предстоит работать. Снимать рекламу тоже стрессово: надо отыгрывать на камеру.

М. К.: Для человека, который практически не снимался, открытие — огромная команда. За нами стоят человек, который делает графику, пять операторов, продюсер, световики, режиссер — в общей сложности человек пятнадцать. Большое производство. А по поводу самостоятельности... Вообще, меня всегда нанимают, чтобы я сделала то, к чему никогда не подступалась. Платите? Окей, разберемся в процессе! Надо заметить, всегда получается. (Смеется.)

К. К.: Я поняла, что у нас все серьезно, когда накануне съемок мы пришли к Тане домой, а там стилист собрала для каждой по десять луков на выбор. Вся квартира была завалена одеждой!

Т. С.: Поначалу девочки хотели сниматься в своем. Но мне в этом смысле нравится подход Маши Миногаровой: и она, и гости всегда нарядные, с арт-макияжем. Это смотрится классно.

М. К.: Стилист Лера Никольская круто разложила образы по нашим персоналити — мы все по-разному выглядим. Маша — панкуха, Столяр — в роли подушки для дивана, всегда в леопарде. (Смеются.)

М. Б.: Но самые огненные образы у тебя!

К. К.: Вы увидите в одном из выпусков монобровь в духе Фриды Кало.

М. К.: История такая: Мы с Игорем Андреевым делаем не только бренд, но и продакшен. Недавно мы снимали кампейн для «Яндекса» и собрали сложнейший сет-дизайн за три дня. И вот с уверенностью, что вообще любой сет-дизайн можно собрать примерно за такой срок, я озаботилась поисками специалиста за две недели до съемок. Ноябрь — у всех вечеринки, все сет-дизайнеры заняты. Мы забрифовали одну девушку в духе «нам нужно что-то про поп-культуру, предложи варианты». Она предложила достаточно стандартные решения, подходящие для абсолютно любого шоу. Начали вносить правки — процесс затянулся настолько, что за два дня до съемок у нас не было даже мебели. Эта девушка предложила диван, но Маше Бессмертной показалось, что на нем будет неудобно сидеть. Так случилась первая ссора в коллективе — дивангейт.

Т. С.: Комарова даже ушла с моей выставки пораньше, чтобы не пересекаться с Бессмертной. В итоге Бессмертная сама нашла диван за три часа.

Т. С.: Безусловно, YouTube — это фабрика: ты вышел из одного цеха, где плавил металл, и идешь в другой, где надо таскать уголь. Мы все понимаем, что телеграм-канал — полноценное медиа, а не кладбище ссылок на выпуски. Сложно было в короткие сроки придумать концепцию, мы ломали голову, хотя люди вроде не тупые собрались.

К. К.: Наш телеграм-канал можно будет читать в отрыве от просмотра шоу. Конечно, мы будем там подсвечивать выпуски, но не тривиально, мол, пройдите по ссылке, посмотрите новое видео. И со зрителями будем взаимодействовать и там, и на YouTube. Не станем отключать комментарии. Да, Татьяна?

Т. С.: YouTube — это все-таки не сайт «Сплетник», где как приложат, так приложат! Помню, что под моей фотографией в пиджаке со змеиным принтом кто-то написал: «Столяр содрала питона!» (Смеются.)

М. Б.: Совсем не хотелось делать очередной канал с новостями. Смысл в том, чтобы систематизировать массив информации: вот есть сверхпопулярное шоу «Пацанки», мы смотрим, в какой нарратив оно встраивается, наслаиваем русскую классическую литературу, психологию. Канал должен быть таким же: вычленили тенденцию, отработали ее и поехали дальше. Причем постом не в три строчки, а шире, с экспертизой, с привязкой к другим культурным явлениям... Вот эта вся морока, наши производственные проблемы — следствие того, что у нас высокие ожидания от самих себя, никто не хочет халтурить.

Т. С.: Например, я предложила тему — разобраться, кто входит в топ-10 русского YouTube, какой контент они производят. Мы стали разгонять и поняли, что это не зайдет. Ну не будет Ксюша анализировать летсплеи с искусствоведческой точки зрения. Или вот мы хотели поставить в кадр надувные буквы: К, У, Л, Ь, Т, но выяснилось, что насос будет сильно шуметь.

М. Б.: Именно! В очень быстром ритме: пришли, увидели, сняли. И при этом не хотелось делать тупизну.

Т. С.: Но YouTube смотрят разные люди, нужно уметь балансировать. Помню, смотрела лекцию про русский автофикшен, где четыре умные девушки зачитывали текст на камеру, — чуть не уснула.

М. К.: Поэтому мы добавляем личный опыт к каждому тезису. И элемент ора. Прямо в плане выпуска прописываем: тут проанализировали, тут вкинули тупую историю.

Т. С.: Мы же не «Диалоги о рыбалке» снимаем — надо понимать, на какой площадке находишься. На YouTube любят юмор, и у нас его достаточно.

Т. С.: Я провела краш-тест на маме: она возмутилась, что я строю из себя тупую, то есть преуменьшаю интеллектуальные способности историями про ведра. Но это сближает нас с аудиторией.

М. Б.: Она, видимо, близко к сердцу это приняла. Моя фокус-группа в один голос сказала, что мне нужно в стендап!

М. К.: Я заставила своего парня смотреть пилотный выпуск на проекторе. Главное, что поняла: пора уменьшать нос.

Т. С.: А я придумала термин «микрожир»: увидела, что мне пока противопоказаны планы сбоку и велела вырезать микрожир на монтаже.

К. К.: А меня взбесило, что я в речи употребляю слишком много вводных конструкций, — скинула 25 правок. Мы долго спорили с девочками, что это живая речь и ее нужно оставлять, но в итоге кое-что почикали.

М. К.: С Ксюшей сложнее всего поссориться, кстати. Это самый долготерпеливый и деликатный человек из нас четверых.

К. К.: Я ведь из музейной семьи и сферы! Открытых конфликтов у нас почти не бывает.

К. К.: Я боюсь показывать!

Т. С.: Всем, кому не чужд масскульт и кто любит поржать от души. Например, моему папе, не знающему, кто такой Гойя, было дико смешно от нашего взаимодействия. При этом, конечно, развлекательная функция не главная. Все-таки это шоу делают журналисты с лучшей поп-культурной экспертизой в стране.

М. Б.: В целом люди сейчас разделились на два лагеря: одним хочется лечь и умереть, другим — бодриться. Мы во втором лагере: продолжаем думать о вещах и заниматься вещами, которые заботили нас всегда, просто в новом формате и жанре. И надеемся, что нас будут смотреть такие же люди.

Т. С.: Все-таки хочется обжиться, понять, как все работает. Да, конечно, коллаборации важны, но пока будем собирать комьюнити своими силами в телеграме. Еще хотелось сделать вечеринку в честь запуска, но в декабре и без того полно ивентов.

М. К.: Велика опасность скатиться в жанр интервью.

М. Б.: Я, как человек, работающий в первую очередь с текстом, радуюсь, что мы строим выпуск на манер лонгрида. Кружочки из телеграма — это ссылка на источник, и только.

К. К.: Я пытаюсь избавиться от снобизма и показать, что искусство и культура — не только то, о чем пишут в учебниках и что выставляют в музеях. Хочу в неочевидных поп-культурных вещах и процессах отследить отголоски традиционного искусства и посмотреть, как оно переплетается (или не переплетается) с поп-культурой. Мало кто в России анализирует этот диалог.

М. К.: Я просто хочу стать популярной... Ну и, конечно, приятно, что мы по вечерам созваниваемся и работаем, это спасает меня от одиночества в Тбилиси.

М. Б.: Ох, меня этот вопрос ставит в тупик! Я решила, что с помощью «Бабкульта» учусь смирению и стараюсь получать удовольствие от процесса.

Т. С.: Оль, тебе, вероятно, интересно, каким мы видим будущее? (Смеется.)

Т. С.: Я вот что хотела сказать: мне очень нравится канал Карины Истоминой «Справиться проще» (у нас, кстати, один продакшен). Они там с Наташей Каданцевой и экспертами разбирают разные психологические темы. И вот в этом году канал вырос в центр психологической помощи. По-моему, это очень крутое продолжение. А еще они сняли документальный фильм про зависимость. Так вот, я тоже хочу, чтобы мы в будущем снимали кино. Не только хи-хи, ха-ха, а серьезный контент.

М. К.: Из приличного — Екатерину Шульман (признана иноагентом). А в основном — максимально неинтеллектуальный контент, влоги Эммы Чемберлен, Юли Годуновой, Вики Молдавской. Для меня YouTube — аналог тиктока. Я прихожу вечером, врубаю и отключаю голову.

М. Б.: А у меня дедовский контент. Лекции Фрэн Лебовиц, например... Короче, смотрю YT, если не могу найти текст на интересующую тему.

К. К.: Я же не успеваю ходить на музейные лекции и включаю канал Пушкинского музея со скоростью ×2.

Т. С.: На четверть дороже, чем я прикидывала. Можно было Rolex купить.