Спой, Джим, на счастье песню мне: как жил и творил Джим Моррисон

The Doors набрали обороты в конце 1960-х — в сытые, на первый взгляд, и беспечные времена пост-беби-бума, культа хиппи и расцвета рок-музыки. Одновременно с этим в американском обществе витало недовольство из-за затянувшейся вьетнамской войны и неравенства. Был запрос на социальную справедливость, нарастало движение за гражданские права. Молодежь стала активно выступать за свободу выражения, индивидуальность и протестовала против войны, что проявлялось в культуре и музыке.

Рок 1960-х годов стал символом протеста нонконформизма. На тот момент рок-музыка только сформировалась как жанр и открыла перед исполнителями огромные возможности для экспериментов. К середине десятилетия в индустрии уже присутствовало значительное жанровое разнообразие. The Beatles были известны своей мелодичностью, гармониями и цепляющими поп-хуками, The Rolling Stones в основном создавали энергичные боевички c акцентом на блюз, а Pink Floyd экспериментировали с прогрессивным роком и психоделией.

The Doors со своим одноименным дебютным альбомом сразу выделились и вышли за рамки мейнстрим-рока. В то время, когда большая часть рок-сцены ассоциировалась с хиппи-движением и ромашками в белокурых волосах, Джим Моррисон рисовал мрачную картину того, что происходило внутри его головы, часто прибегая к живописным образам насилия, самобичевания, рефлексии и шаманизма. The Doors на первый взгляд могли показаться обычной группой: играли на гитарах, их композиции имели стандартную структуру с куплетами и припевами — все как у других популярные коллективов. Но, в отличие от многих рокеров, участники The Doors были компетентными музыкантами, изучавшими разные направления и знакомыми с теорией.

Главный элемент их музыки, выраженное психоделическое звучанием органа, — заслуга клавишника Рэя Манзарека, который учился игре на фортепиано с детства, а затем поступил в университет, где изучал театр. Его вступительная часть в Light My Fire стала одной из самых узнаваемых музыкальных фраз в истории рока, а акценты в Riders on the Storm создали атмосферу таинственности и меланхолии. Барабанщик Джон Денсмор имел джазовый бэкграунд и исследовал различные стили, включая босанову. Вступление к Break on Through (To the Other Side) — это босанова-ритм, а дальнейший ритмический рисунок трека — энергичный панк-рок. Робби Кригер в игре на гитаре использовал фламенко (сольная часть в песне Spanish Caravan) и создавал эмоциональные и сложные гитарные партии, подчеркивающие темный и мистический настрой песни (трек The End). Музыка The Doors часто была экспериментальной и содержала джазовые, блюзовые и психоделические отрывки. В The Soft Parade есть элементы джаза и оркестровые аранжировки, а в The Crystal Ship группа демонстрировала способность изменять музыкальные настроения через психоделические звуки и вкрапления барокко-попа.

Подобный музыкальный профессионализм стал отличной основой, под которую требовалась рок-звезда, — все это не звучало без Джима Моррисона.

Несмотря на стремительное развитие телевидения, американские 1960-е годы оставались эпохой радио, где внешняя составляющая не играла роли. Моррисон выделялся — он был привлекательным и талантливым артистом. В интернете часто спорят о его вокальных данных. Джим не Фредди Меркьюри, но именно его голос идеально вписывался в музыку The Doors. Некоторые преподаватели и вовсе хвалят подачу Моррисона, указывая на его способность работать с несколькими вокальными регистрами и уместное использование речитатива. Моррисон действительно формировал идеальное сочетание ритма, энергии и меланхолии. Его вокал и поэзия погружали слушателя во тьму, к которой мейнстрим-рок того времени не привык. К примеру, упомянутая Riders on The Storm была интенсивной и мощной, одновременно умиротворяющей и даже немного жуткой. Вдохновляли Джима, естественно, гении: Боб Дилан, Элвис Пресли, Фрэнк Синатра, The Beatles и The Rolling Stones. В его кавере на элвисовский Love Me Tender отчетливо слышно влияние Короля: у обоих вокалистов спокойный, низкий и уверенный тембр голоса.

Моррисон всячески выступал против конформизма — внутреннего и внешнего. «Меня всегда привлекали идеи бунта против авторитета. Мне нравятся идеи о разрушении или свержении установленного порядка. Меня интересует все, что связано с беспорядком, хаосом, — особенно деятельность, которая кажется лишенной смысла. Мне кажется, что это путь к свободе», — говорил он.

Как и многие музыканты того времени, The Doors не игнорировали войну во Вьетнаме. Отец Джима, адмирал ВМС США Джордж Стивен Моррисон, занимал должность командующего американскими войсками во время инцидента в Тонкинском заливе, который сыграл роль в последующем участии США во Вьетнамской войне. Сам Джим это никак не комментировал, как и не занимался политическим активизмом, но, судя по текстам песен, был пацифистом. Так, треки The Unknown Soldier и Five to One обращались к социальным проблемам и политическим аспектам конфликта. В этих песнях Моррисон выражал тревогу по поводу войны: «Unborn living, living, dead; Bullet strikes the helmet's head; And it's all over» («Нерожденный живой, живой, мертвый; пуля попадает в шлем; и все кончено»). Он критиковал любую власть и призывал к изменениям в обществе. «Когда вы примиряетесь с властью, вы становитесь властью», — говорил он.

Желание бунтовать, возможно, было связано и с ментальным состоянием певца. Несмотря на очевидную эмоциональную нестабильность, о его диагнозах ничего не известно, кроме спекуляций и комментариев коллег по The Doors. В интервью The Guardian гитарист Робби Кригер комментировал состояние Моррисона так: «Он сделал бы все, чтобы еще больше усилить безумие. Большинство людей испугались, если бы заразились потенциально смертельным ЗППП, но Джим был рад ощутить близость ко всем этим страдающим болезнями поэтам и художникам XIX века, которых он идеализировал. Я думаю, у Джима были серьезные психические проблемы — маниакальная депрессия или что-то в этом роде».

Именно моррисоновская депрессивность и таинственность выделяла The Doors среди других «счастливых» калифорнийских групп. Его вокал в симбиозе со звучанием инструментов группы был спокойным, порой экстравагантным и взрывным, но при этом казался шаманским и уникальным, отличным от всего прочего. Моррисон не желал зажечь публику, как Мик Джаггер, а делился самым сокровенным. Зрители будто имели возможность свободно присоединиться к спиритическому безумию. Концерты The Doors походили на эзотерический сеанс. Хореография их лидера попросту напоминала движения шамана. По словам Стивена Дэвиса, автора книги Jim Morrison: Life, Death, Legend, Моррисон углубился в изучение шаманизма еще в 1964 году.

Элементы оккультизма неоднократно появлялись в поэзии Моррисона. В строчках нескольких песен он характеризовал себя как «короля ящериц» (Not to Touch the Earth, The Celebration of the Lizard). Ящерицы имеют значение для многих индейских племен, чаще всего символизируя выживание и исцеление, доверие своим инстинктам во взаимодействии с окружающим миром. Связь с культурой коренных американцев восходит к раннему детству Моррисона, когда он стал свидетелем ДТП с участием индейцев. По утверждению самого Моррисона, тогда он почувствовал, будто «души одного или двух индейцев» заселились в его собственную.

Впрочем, Джим не был недоразвитым фанатиком и получил хорошее образование: степень бакалавра кино Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, лекции по философии и литературе (особенно музыканту нравились Ницше и Керуак, а мысли его занимал диссонанс между высокими мечтами и жесткой реальностью). Даже название коллектива — The Doors — реверанс Олдосу Хаскли и его эссе «Двери восприятия», в котором описаны впечатления от употребления мескалина.

То есть Моррисон функционировал не только как шаман и шоумен, но и как тонкий лирик, что заметно на альбоме Waiting for the Sun. Трек Love Street — большая любовная рефлексия. Для пластинки Morrison Hotel, вышедшей в 1970-м,музыкант написал почти все песни самостоятельно. На ней почти не было хитов, но журнал Circus назвал Morrison Hotel «возможно, лучшим альбомом The Doors», добавив, что это «хороший, злой хард-рок — и один из главных альбомов, выпущенных в этом десятилетии».

Последний прижизненный альбом Моррисона — L.A. Woman — документирует зрелость и эволюцию The Doors. Они уходят от психоделических экспериментов и обращаются к более прямому и традиционному рок-звучанию. Это своеобразный финальный аккорд в творчестве Джима Моррисона и The Doors, прощание с Лос-Анджелесом перед отъездом в Париж и одновременно будто прощание со слушателем.

Следовавший учению Ницше о смерти Бога и о том, что пора освободиться от общественных представлений и создать собственные ценности, Моррисон не гнушался бодаться с законом.

Музыканта арестовывали много раз, но самый запоминающийся случай произошел в 1967 году во время выступления в Коннектикуте. До начала концерта в закулисье певец целовался с подругой, проходивший мимо офицер полиции потребовал молодых людей покинуть помещение, Моррисон отказал — и получил струю из газового баллончика в лицо. А уже во время концерта назвал полицейского «маленьким синим человечком в маленькой синей шляпе». Шутника увезли в участок прямо со сцены.

В том же 1967 году во время выступления на вечернем шоу Эда Салливана за несколько минут до выхода продюсер сообщил группе, что им во что бы то ни стало необходимо изменить строчку в песне Light My Fire: «Girl, we couldn't get much higher». Мол, слово higher (в английском превосходная степень сленгового глагола high — «находиться под наркотическим воздействием») неуместно для семейного шоу на национальном телевидении. Моррисон пришел в ярость и, хотя остальные участники группы были готовы пойти на уступки, в прямом эфире спел строчку без изменений. The Doors к Салливану больше не звали.

Многие рок-герои считали Моррисона кумиром и заимствовали его образ и стиль поведения. Например, вокалист INXS Майкл Хатченс, несомненно, вложил немало моррисоновской энергии в свой образ в конце 1980-х. Игги Поп, известный своей эксцентричностью и провокационным поведением на сцене, не раз подтверждал влияние Моррисона. Поп вспоминает, каков был Джим в черной кожаной куртке, кожаных брюках и рубашке с рюшами: «Пока обычные американские парни кричали: "Кто эта баба?", я подумал: "Посмотрите, какие они [The Doors] ужасные — и у них сингл номер один в стране! Если этот парень может так, то и я смогу"». Моррисон вдохновлял и на сочинительство, ему посвящали песни. Например, текст трека панк-иконы Патти Смит Break It Up основан на воспоминаниях певицы о посещении могилы Моррисона.

Энергичная подача и агрессия Моррисона повлияли и на остальных панк-рокеров 1980-х — от The Stooges до The Ramones. Композиция Break on Through (To the Other Side) — яркий тому пример. Трек Love Me Two Times с балладными элементами и мелодичной гармонией мог оказать влиять на звучание альтернативного рока. К примеру, похожая динамика слышна в композиции Alive сиэтлских рокеров Pearl Jam. А манера исполнения солиста Pearl Jam Эдди Веддера порой напоминает театральность и страсть Моррисона — не зря сам Веддер выступал с The Doors.

Джим и The Doors возникли в эпоху, когда рок-н-ролл и психоделическая музыка сопровождали веселые LSD-трипы, но сами вышли за рамки этой беспечной картины и внесли в нее немного тайны и серых оттенков. Они мастерски сочетали в себе элементы поп-музыки и авангарда и, как никто другой, смешивали коммерчески успешные мелодии с более экспериментальными звуковыми гармониями и литературными текстами. На таинственную и шаманскую музыку Моррисон умудрялся наслаивать тексты, которые идеально подходили каждому звуку и моменту композиции, тем самым не утомляя слушателя и радуя экспериментами дотошных музыкальных критиков.