«Наш Боуи»: кто такая Мицки и почему ее любят критики и зумеры?
Тихо шелестят барабаны, изредка — будто капли перед ливнем — возникают резкие басовые ноты, гитары, будто ребенок ночью, пытаются на цыпочках пройтись в разреженном звуковом ландшафте. Потом все это взрывается, взбалтывается, смешивается и превращается в дымовую завесу из нервных роковых гитар, госпел-хора и ухающих барабанов. Поверх всего этого мрачный и притом исполненный тихого равнодушия голос поет об алкоголе, зависимости от вещей и людей, одиночестве, смерти и примирении с тем и другим. Так — будто расставание с кем-то очень близким, переживаемое прямо сейчас, — звучит The Land Is Inhospitable and So Are We, новый альбом Мицки Мияваки, также известной как Мицки. Американки японского происхождения. Ключевой инди-певицы последних десяти лет наряду с Граймс и Фиби Бриджерс. Создательницы одного из самых необычных хитов тиктока — песни Nobody.
С Nobody — она вышла еще в 2018 году — сейчас в тиктоке показывают ситуации, когда люди убегают от чего-то плохого. Все это снимается под припев. И какой это припев! Мицки взламывает ритмическую структуру песни, поет поперек аранжировки. И какая это песня! Вроде бы ретро, но странное: синтезаторы, упругие ударные, дождливые клавишные, томный голос будто с лучших альбомов Fleetwood Mac. Nobody — песня, потерявшаяся во времени. И собственно творчество Мицки — это большая ода потерянности.
О жизни певицы мы знаем мало. Интервью она дает редко, про личные проблемы предпочитает не распространяться, кто ее партнер, неизвестно. Впрочем, про детство более-менее определенно понятно следующее: родилась в Японии, много переезжала, друзей особо не было, ее не принимали за свою ни в Азии, ни в Америке. И она остается человеком-загадкой, человеком-парадоксом.
Вот парадокс номер один. Мицки чувствует отчуждение на сцене — и устраивает лучшие шоу. Мицки не любит просто выступать, это скучно. На помощь идут удивительные танцевальные перформансы. Автор текста наблюдал один из лучших в 2019 году. Все выступление Мицки — его она придумала вместе с хореографом Моникой Мирабл — строилось вокруг стола и кухонных предметов. По-разному взаимодействуя с ним, замирая, копируя японский танец буто, Мицки выстраивала собственное маленькое шоу. Стол, мебель, домашние предметы у Мияваки идут в ход часто. Выглядит это как попытка вытащить сложный и страшный быт человека наружу, вывернуть домашний неуют наизнанку.
Или вот еще парадокс. Мицки по факту поп-героиня, абы кого разогревать Гарри Стайлза не позовут. Но при этом от поп-музыки она страшно далека. Она может искать вдохновение, скажем, в творчестве Скотта Уокера. Тот под конец жизни полюбил замогильные беседы об истории под удары мачете по сырому мясу.
Уокер тоже был парадоксом и хамелеоном, который умел удивлять: например, он мог ввернуть в красивый крунерский хит рассуждения о Сталине. Мицки берет конвенциональную поп-музыку и рубит ее своим мачете, создавая песни, в которых есть въедливая мелодия, но может не быть припева, есть пронзительные клавишные, но при этом нет не менее пронзительного хука. Мицки завораживает именно этим подходом.
Мицки в прошлогоднем интервью называла среди других источников вдохновения Артура Расселла — виолончелиста и создателя самой странной поп-музыки в мире. Расселл тоже был хамелеоном: он делал пронзительные инструменталы и создавал страшно хрупкие поп-песни. У Мицки, может, и не слышны отзвуки расселловского творчества, зато виден схожий творческий подход. Она препарирует чужие звуки, взламывает мейнстрим.
Скажем, ее последний альбом — это такая Лана Дель Рей наоборот. Там, где Лиззи Грант много говорит о сильных чувствах к сильному человеку и пронизывает каждую ноту истошной сексуальностью, Мицки останавливается за полшага до страсти. Это очень сдержанные песни, в которых сильные и большие чувства, эмоции — в том числе сдобренные алкоголем — объявлены пороком. Их надо принять. Их надо пережить.
Или возьмем ее хит Should’ve Been Me. Он по ритму и саунду напоминает Maneater любимых Мицки Hall & Oates. То была песня о женщине, которая «сжует тебя, парень». О чем же Should’ve Been Me? О слабости, о невозможности любить, о бесконечной потере. И к очевидным синтезаторам из восьмидесятых тут подмешивается барочное пианино и красочный оркестр. Мицки превращает старый хит о хищнице в оду ранимости.
Ранимость, отчуждение — важные темы для певицы. Она и с публикой строит такие прохладные взаимоотношения во многом из-за этого. В том же интервью Guardian она вспоминала, как ей однажды пришлось пройти через зал в гримерку и каждому хотелось потрогать ее, оторвать часть ее одежды. Свою популярность она воспринимает схожим образом, сравнивая себя с сосудом, куда каждый помещает свои неприятные эмоции, которые не может выразить иначе. Или, если продолжать аналогию с одеждой, пытается примерить ее костюмчик на себя.
В том и дело, что костюмчик этот идет почти каждому. Во многом это связано еще и с тем, что Мицки постоянно показывает разные стороны себя и самые разные творческие амплуа. Ее альбом Lauren Hell — ода восьмидесятым. Альбом Puberty 2 — смурной инди-рок, выросший из звука девяностых. Be the Cowboy — игривый глэм в разных декорациях с оркестром и синтезатором. А The Land Is Inhobitable And So Are We — ода американской музыке: кантри, сингеры-сонграйтеры, тихая акустика, пафосный оркестр. Действительно, Лана Дель Рей курильщика, очень уставшего и обреченного человека.
И это подкупает в Мицки всех: от Барака Обамы, который помещает ее в свой плейлист, до Гарри Стайлза, от людей в тиктоке до создателей фильма «Все везде и сразу». Мицки с горькой иронией рассуждает о себе как о «продукте», который «потребляют» слушатели. Но если говорить в терминах большой экономики, Мицки Мияваки нацеливается на максимально широкий рыночный сегмент. Ее происхождение может быть источником вдохновения для других женщин с гитарами, рожденных в смешанных семьях и не принятых нигде. Ее таинственная история завораживает и создает почву для разных теорий заговора (вплоть до того, что ее отец — якобы сотрудник ЦРУ), всеми обожаемых. Ее увлечение восьмидесятыми на руку огромной армии поклонников эстетики того времени. Ее новый большой американский альбом может порадовать консерваторов. Мицки умеет нравиться всем. И при этом оставаться собой. Ее мрачный и слегка равнодушный голос. Эти щемящие нотки в ее песнях. Этот свет сквозь слезы. Этот душевный эксгибиционизм при биографической закрытости. Все это превращает Мицки в идеальную поп-героиню не только двадцатых — любой эпохи. Она наш Боуи. Мы должны ее ценить.
А что до Nobody, то это просто очень хорошая странная поп-песня, кому-то подошедшая для озвучки видео и оказавшаяся впору многим. Остается надеяться, что с ней Мицки найдет еще больше потребителей.