Бессон-бесогон: чем хорош и чем плох «Догмен» Люка Бессона
Мальчик по имени Дуглас живет где-то на ржавой американском юге и вместе с мамой каждый день терпит побои от деспотичного отца и издевательства придурковатого старшего брата. Мама любит виниловые пластинки, папа — Бога и выпить, а старший брат — злить бойцовых собак, которых разводит семья. Когда отец окончательно поймет, что Дуглас не такой, как все, он бросит его в клетку к псам. Но те мальчика не растерзают, а воспитают. И он вырастет Догменом (Калеб Лэндри Джонс) -— местным супергероем, который защищает город от бандитов, сидя в инвалидном кресле. Сверхспособность Догмена — командовать собаками. Страсть всей жизни — шекспировский театр. А его метод общения с миром -— выступления в кабаре в образе дрэг-квин, поющей песни Эдит Пиаф.
Люк Бессон так устал от неудач своих французских мегапроектов и так старался сделать голливудский блокбастер, что решил поставить галочки сразу во всех полях иммиграционной анкеты. Папа героя отчего-то пытает сына на фоне американского флага, выглядит, как музейный реднек, и оправдывает свою жестокость Библией. Ведь нерелигиозные отцы в светских штатах, понятное дело, абьюзерами не бывают. Герой находит утешение в окружении таких же отверженных, как и он. Выслушать его согласна только темнокожая мать-одиночка, работающая психиатром в полиции. А взять на работу — только сердобольные дрэг-квинс, которые знают, каково это — выглядеть фриками в глазах окружающих.
Четыре (целых четыре!) года назад в Венеции выстрелил «Джокер», поэтому Бессон, долго опасавшийся отдавать фильм на фестивали (и не зря: критики его громят так, что эта рецензия — все еще самая добрая на свете), выбрал для премьеры Италию. И причалил к ее берегам с целой колодой крапленых карт. Джокера отвергает девушка и любимый телеведущий —- ну что ж, пускай Догмена унизит невзаимностью актриса из театра. Джокер прятался от мира за маской клоуна — почему бы Догмену не носить грим дрэг-квин. Джокер страдал от псевдобульбарного синдрома, вызывающего приступы бесконтрольного смеха и плача, — Догмена для пущей наглядности усаживают в инвалидное кресло. Джокер мог выговориться только психотерапевту — Догмен вообще весь фильм проводит на допросе у полицейского психиатра. Джокер к середине фильма набирается духу, чтобы выступить со стендапом — но в жилах Догмена течет разбавленная французская кровь, так что он вместо этого споет в кабаре песню Эдит Пиаф. Джокер угрожает пистолетом телецентру —а Догмен машет кулаком церкви.
Актер Калеб Лэндри Джонс, которого два года назад награждали в Каннах за роль массового убийцы Мартина Брайанта, и который одиннадцать лет назад занимался селфхармом и каннибализмом в «Антивирусе» Брендона Кронеберга, в «Догмене» играет самоотверженно, добросовестно и безупречно. Но от этого становится только обиднее: сценарий Бессона настолько не соответствует таланту Джонса, что всем было бы легче, если бы американская звезда здесь лениво дурачилась. Как опытные Пфайффер и Де Ниро в «Малавите» и неопытные Делевинь и Дехаан в «Валериане и городе тысячи планет». Но Джонс пошел по пути исполнительной и ответственной Йоханнсон из «Люси» — и своим профессионализмом обнажил тотальное дурновкусие фильма.
С которым можно было бы жить, сохрани Бессон хоть каплю той мальчишеской ранимости, за которую ему десятилетиями прощалась любая банальность. «Валериан и город тысячи планет» ведь тоже был не ахти каким фильмом — но каждый его кадр сиял гордостью пухлого пацана, который с детства любил фантастические книжки, а потом вырос и вложил 177 миллионов долларов в то, чтобы превратить одну из них в кино. «Анна» и «Ангел-А» строились на неуместном сегодня восхищении режиссера длиной ног своих муз. Но при этом Бессону удавалось не быть вульгарным и плотоядным, потому что на супермоделей в кадре он смотрел не как хищный продюсер, а как размечтавшийся мальчик. В «Жанне Д’Арк» это преклонение перед женщиной достигло уже каких-то нелепых рыцарских высот — но при этом женщина и являлась рыцарем, а режиссера распирало от счастья стать ее оруженосцем. Ну а еще у Бессона всегда был юмор — на котором держался и «Пятый элемент», и чудовищная с точки зрения графики сага об Артуре и минипутах.
В «Догмене» вместо всего этого — шутка с собакой, укусившей бандита за член, кавер на песню Sweet Dreams и пародия на распятье в финале. То есть да, режиссеру «Леона» изменил даже музыкальный вкус. И это то ли кармическая расплата за желание снять «Джокера» вместо того, чтобы и дальше идти своим тернистым мальчишеским путем, то ли кризис идентичности. И если верно второе (и Бессон сознательно отказывается от всего, за что его любят и что у него получилось), то вообще-то нам правильнее поступить с режиссером не как критики, а как собаки. Которые знают, когда человеку больно, и готовы ткнуться в него мокрым носом, во что бы он ни превратился. «Догмен» — сомнительный блокбастер, поверхностная социальная драма и ненастоящий комикс. Но еще «Догмен» — история про собачью верность. И пускай ни один пес в кадре не солирует так ярко, как в «Хатико», а как ансамбль местная стая проигрывает «Круэлле», у этого кино все равно собачьи глаза, теплый нос и виляющий хвост. Попробуйте его не погладить и не подкормить.