Ремарк в Голливуде: как снимали кино по романам великого пацифиста

Вскоре после публикации голливудский мейджор Universal Pictures выкупил права на книгу, мгновенно ставшую бестселлером. Отчасти тут сказалась чисто коммерческая конъюнктура: к тому моменту в американском кино жанр военного фильма был на подъеме (одна из самых кассовых лент 1920-х — «Большой парад» Кинга Видора; как следствие, в 1930 году наряду с «Западным фронтом» вышел еще авиаторский эпик Говарда Хьюза «Ангелы ада», а также окопная драма Джеймса Уэйла «Конец пути»). Впрочем, проект стал еще и личным высказыванием для Льюиса Майлстоуна — уроженца Кишинева, который в 1913 году перебрался в Штаты, а в 1917-м отправился добровольцем воевать во Францию. Выходит, что бывший фронтовик снял сострадательное кино о своих врагах — более гуманистического жеста и не придумаешь.

Позиционная война на Западном фронте стала емким образом, суммирующим чудовищный абсурд войны в принципе. Чтобы прорвать оборону противника, солдаты использовали химическое оружие, танки и самолеты — это привело к колоссальным жертвам с обеих сторон (порядка трех миллионов), притом что никакого стратегического изменения эти бои не принесли: линия осталась практически неизменной. Благодаря своим практическим эффектам (очень достоверным!) адаптация смотрится блестяще даже в 2023 году. Кроме того, режиссер мастерски использует глубину кадра: тщательно продуманные мизансцены совмещают в одном изображении мирную жизнь (школьные уроки, деловые разговоры, домашняя суета — все это на переднем плане) и солдатский марш (он на заднем плане, в прямоугольнике окна), показывая, что война проникла во все, даже самые интимные закоулки жизни. Есть тут и пронзительные монтажные решения: например, в финале статический кадр кладбища, усеянного свежими крестами, наслаивается на кадр с марширующими юнцами, каждый из которых поворачивается на долю секунды к камере и с укором смотрит на зрителя, в объектив.

«Да, теперь-то начинается самая мерзость!» — восклицает комроты Хеель, один из героев ремарковского «Возвращения», когда вскоре после объявления перемирия он видит понурые лица молодых сослуживцев. Мирная жизнь действительно не подарит им счастья, не снимет печать зла, не исцелит травмированные души. Ремарк был убежден, что война не остается в прошлом, а пребывает в вечном настоящем — поэтому многие его герои, вроде бы давно покинувшие фронт и вернувшиеся домой, не могут избавиться от фантомов памяти.

В картине «Время любить и время умирать», снятой виртуозом голливудской мелодрамы Дугласом Сирком в 1958 году, тоже возникает мотив возвращения. Главный герой фильма — немецкий офицер, прибывший из снежной России на трехнедельную побывку домой. Война там перевернула все иерархии: к примеру, бывший неуч и недотепа Альфонс Биндинг поднялся до высоких кругов НСДАП, посадил бывших недругов в концлагеря, стал коллекционировать картины и даже слушать классическую музыку — он в ней ни черта не смыслит, но уважительно слушает пианистов, под чью игру плакал сам Гитлер.

После окончания Второй мировой проблематика возвращения и поствоенной адаптации стала предельно важной для голливудского кино. Неспроста трехчасовая сага Уильяма Уайлера «Лучшие годы нашей жизни» (1946), рассказывающая о судьбе молодых ветеранов, получила семь «Оскаров» и стала одним из самых кассовых фильмов десятилетия. Позже последовали картины, которые исследовали ту же проблему: например, «Мужчины» Фреда Циннемана, рассказывающая о любви парализованного лейтенанта и молодой медсестры, и «Блестящая победа» Марка Робсона, посвященная ослепшему сержанту. Техниколоровая лавстори Дугласа Сирка — отдаленное следствие этого тренда: режиссер снял кино об упрямой попытке жить своей жизнью, несмотря на смерть вокруг, обнищание и разруху. Вновь, как это часто бывает у Ремарка, перед нами Германия в год нулевой: страна, превращенная в руины, которую раздирают инфляция и голод, где орудуют шлюхи, прохиндеи и спившиеся офицеры.

«Время любить» интересно среди прочего тем, что в фильме появляется сам Ремарк — в роли профессора Польмана, который выступает в роли совести немецкой нации: он верует в Бога, спасает еврея и живет среди руин античной культуры. Его рассуждения о личной и коллективной ответственности исправляют и главного героя — раскаявшегося нациста, который под конец спасает из плена русских партизан.

Ближе к концу 1970-х, вскоре после окончания Вьетнама, новоголливудские бунтари стали всерьез критиковать внешнеполитические действия страны. Кажется, что Ремарк со своим антивоенным пафосом пришелся бы ко времени, но «прямых» адаптаций его военных романов в ту пору не было. Если не считать Роберта Олтмена и его «Военно-полевой госпиталь», режиссеры той опоры говорили о Вьетнаме прямо, не прибегая ни к каким историческим аналогиям. Впрочем, «Таксист» Мартина Скорсезе, рассказывающий о психозах бывшего пехотинца, очень уж напоминает ремарковское «Возвращение»: циничные монологи Трэвиса Бикла, с отвращением смотрящего на ночную жизнь Нью-Йорка, прекрасно рифмуются со словами и наблюдениями персонажей книги.

И тем не менее в 1970-е на экранах появилась другая, невоенная экранизация — «Жизнь взаймы» Сидни Поллака, рассказывающая о недолгой любви успешного гонщика и смертельно больной девушки. Для Ремарка всякая романтическая связь обречена: это подтверждают и «Три товарища» (у книги есть экранизация — правда, весьма посредственная: она вышла в 1938 году, ее снял оскароносец Фрэнк Борзеги), и «Триумфальная арка» (картина с Ингрид Бергман и Чарльзом Лоутоном вышла на большие экраны в 1948 году, ее вновь снял Льюис Майлстоун — правда, успеха «Западного фронта» она не повторила). «Жизнь взаймы» с Аль Пачино в главной роли — из той же оперы: фильм напоминает вольный ремейк сверхуспешной мелодрамы Клода Лелуша «Мужчина и женщина» (там тоже была любовь, гонки и ощущение обреченности), но голливудский аналог напрочь лишен той исполнительской живости и непосредственности, которые и составляли шарм французской ленты. Из-за этого «Жизнь взаймы» получилась весьма безжизненной и была признана оглушительным провалом.

В 2022 году Netflix выдвинул на «Оскар» новую версию «На Западном фронте» — на этот раз немецкоязычную (это первая адаптация романа в Германии). Режиссером и сценаристом выступил Эдвард Бергер — сорежиссер нескольких сериальных хитов («Патрик Мелроуз», «Ваша честь»). Его картина совмещает, казалось бы, несовместимые вещи пацифистский заряд и зрелищность. Впрочем, тут ничего удивительного: шок давно стал одним из главных стимулов потребления в современной культуре.

В новом «Западном фронте», как и полагается по антимилитаристским канонам, батальный эпос избегает всякой возвышенно-героической риторики: тут нет рапида, живописных падений, красивых предсмертных речей, патетической музыки за кадром. Но есть окопная грязь, животный страх и слезы, нелепые и жестокие смерти, снятые с дотошным натурализмом, — в общем, все то, что деэстетизирует войну и внушает ужас. «На Западном фронте» попал не только в интернациональный, но и в основной конкурс «Оскара» — довольно редкая ситуация для премии — и получил статуэтку как лучший фильм на иностранном языке и три технические награды. Новый «Западный фронт», пожалуй, отличный контраргумент хулителям творчества Ремарка: выходит, что в эпоху бесконечных франшиз и оголтелой эксплуатации интеллектуальной собственности он не только оказался востребованным, но еще и дал жизнь одной из главных киносенсаций года.