Брюс всемогущий: как Брюс Уиллис стал «своим парнем» с экрана и постепенно исчез с него

Первый удивительный факт в биографии Брюса Уиллиса — это то, что актер родился в Западной Германии. И сразу второй: его мать — немка. Стоит, впрочем, немного призадуматься над этим, как приходит еще более удивительное осознание: в ряду крупных героев жанровой классики потомственные американцы оказываются в неожиданном меньшинстве. Судите сами: Сильвестр Сталлоне — сын сицилийского эмигранта, Арнольд Шварценеггер — австриец, Жан Клод Ван-Дамм — бельгиец, что уж говорить про шведа Дольфа Лундгрена, выходца из Гонконга Джеки Чана, австралийца ирландского происхождения Мела Гибсона и многих, многих других. Загвоздка только в том, что Брюс Уиллис даже среди них чужой. Хотя артист и был звездой видеосалонов, все же типичным персонажем эпохи он не стал. Крамольная мысль для затравки: прославился он вообще не как герой боевика. Героем-то он был, но не совсем боевика. Вернее даже так: не-совсем-героем не-совсем-боевика.

Школьный драматический кружок для будущего актера оказался лекарством: в детстве Брюс Уиллис сильно заикался, и только на сцене недуг отступал. От заикания Уиллис вылечился, но любовь к сцене осталась. После школы он решил пойти учиться на драматическое отделение, но учебу забросил и переехал в Нью-Йорк, где долгое время безуспешно ходил на пробы и подрабатывал статистом на съемках. Первое заметное появление актера было на телевидении — в «Полиции Майами», но настоящая популярность к нему пришла после премьеры сериала «Детективное агентство "Лунный свет"» (1985-89), где Уиллис сыграл одну из главных ролей в дуэте с уже известной на тот момент актрисой Сибилл Шеперд. Для Шеперд сериал был триумфальным возвращением к актерскому ремеслу, для Уиллиса, новичка на телевидении, — возможностью заявить о своем таланте. И ему это удалось: в 1987 году вышел первый полнометражный фильм с Уиллисом в главной роли («Свидание вслепую»), а годом позже был «Крепкий орешек».

Понять исключительное значение «Крепкого орешка» как для фильмографии самого актера, так и для истории мейнстримного кино сложно без краткого обзора «Детективного агентства "Лунный свет"». Во-первых, это комедийный сериал, и Брюса Уиллиса в 80-е знали в первую очередь как комедийного актера. Во-вторых, «Лунный свет» — это буквально словарное определение постмодернизма в кино, которое появилось задолго до того, как термин «постмодернизм» вошел в регулярный обиход у критиков. Для телевидения этот сериал сделал примерно то же, что, например, Тарантино для кино, а именно — дал остроумный (мета)комментарий к поп-культуре вообще. Герои постоянно проламывают четвертую стену, то и дело обнаруживают сделанность сериала (персонажи могли вдруг оказаться на студии. где снимался сериал) или даже обсуждают сценарий, в действие иногда вмешиваются продюсеры, а сериал часто пародировал массовые жанры — от вестерна до мюзикла. Иными словами, для зрителя 80-х Уиллис был по-настоящему «своим» парнем в телевизоре, презревшим условности малых экранов. Он как будто жил по нашу сторону реальности.

Именно в этой смутной знакомости Уиллиса, видимо, и заключается настоящий успех Джона Макклейна у рядовых зрителей. Он не герой, из него плохой коммандо, да и полицейский он, по правде говоря, так себе. То, что ему вообще удается кого-то спасти, это большая удача. Макклейн переживает кризис брака, на нервах постоянно курит и в практически любом диалоге не преминет ввернуть бранное словечко. Герой Алана Рикмана даже иронизирует по этому поводу: мол, этот Макклейн просто воображает себя Джоном Уэйном, то есть типичным персонажем «папиного» кино с квадратной челюстью и драматически сдвинутыми бровями. Но если Джон Уэйн с первого взгляда производит впечатление человека, который может без труда разобраться с бандой преступников, Джон Макклейн кое-как справляется с плюшевым медведем, неуклюже общается с женой и комично остается без обуви в самый ответственный момент. Согласитесь, не очень похоже на героя боевика?

Может показаться, что Макклейну самое место во второстепенном семейном ситкоме, максимум — в полицейском процедурале (с него Уиллис, напомним, и начал), но в действительности создатели «Крепкого орешка» лишь подхватили тренд на неловких главных героев. Самый известный из них, конечно, Индиана Джонс — блестяще эрудированный археолог, но никудышный искатель приключений. По сути, Индиана — пародия на Зорро и других героев классического голливудского кино, а сами фильмы — практически немая буффонада в декорациях древних храмов и заброшенных гробниц. На самом деле «Крепкий орешек», как и «Индиана Джонс», — красноречивый документ эпохи. На 80-е в Америке пришлось президентство республиканца Рональда Рейгана, первого актера в кресле главы государства (одно это звучит как комедия), а также евангелиста неолиберальной экономики, который в своем консерватизме из президентов может потягаться разве что с Дональдом Трампом. Эра Рейгана — это демонтаж «социального» государства и радикальный индивидуализм (во всяком случае, декларируемый). Иначе говоря, каждый должен был быть сам за себя. Какую историю рассказывает «Крепкий орешек»? Историю о том, как нью-йоркский полицейский фактически в одиночку спасает Рождество (второй по важности после Дня независимости национальный праздник в Америке) от группы европейских террористов (главный злодей, на минуточку, — выходец из Западной Германии, с родины самого Уиллиса). Впрочем, центральной интригой фильма становится не победа над Гансом Грубером, а спасение брака. Восстановить равновесие в семье и походя защитить американскую демократию — если это не триумф рейгановского неоконсерватизма в кино, тогда что?

Если бегло просмотреть фильмографию Уиллиса, можно найти немало проектов, которые плохо ассоциируются с репутацией звезды жанрового кино, но прежде всего в глаза бросается «Криминальное чтиво». У Тарантино Уиллис сыграл, вопреки обыкновению, не главного героя (его там нет), но, вероятно, единственного положительного мужского персонажа в картине, если не одного из самых однозначных героев в творчестве Тарантино вообще. По сюжету, герою Уиллиса, боксеру Бутчу, предлагается сдать бой, чтобы сыграла ставка крупного наркоторговца Марселласа Уоллеса. Бутч выигрывает поединок и вместе с возлюбленной решает пуститься в бега, но в ходе витиеватых тарантиновских коллизий оказывается вместе с Уоллесом в заложниках у садистов-извращенцев. Те решают изнасиловать Уоллеса, но Бутч его спасает. Три интересных соображения в связи со всем этим. Во-первых, Бутч — единственный носитель «традиционной» сексуальности в фильме. Более того, он оказывается ее благородным защитником и вместе с тем пытается построить здоровые отношения с девушкой. Во-вторых, среди всех тарантиновских инфантилов Бутч — икона инфантилизма. Зная, что его жизни угрожает опасность, он мало того что рискнул забрать перед побегом отцовские часы, так еще и решил не спеша позавтракать тостами. В-третьих, роль Бутча должен был сыграть самый известный боксер в кино — Сильвестр Сталлоне, но досталась она Джону Макклейну.

«Крепкому орешку» неспроста приходится уделять много внимания, потому что это действительно определяющая франшиза для карьеры Уиллиса. Джона Макклейна, обаятельного рубаху-парня, актер нередко играл и в других фильмах — часто комедиях пополам с боевиком («Последний бойскаут», «Пятый элемент», позже — «Двойной КОПец» и другие). Джоном Макклейном Уиллис не был только в жизни. Про тяжелый характер актера ходит немало слухов. Он нередко ссорился с режиссерами, вмешивался в сценарий и, когда получил народное признание, давил авторитетом. Кевин Смит, работавший с Уиллисом в поздний период его творчества, говорил, что актер нехотя учил свои реплики, а за ленивое отношение к работе Уиллиса уволил со «Светской жизни» Вуди Аллен. Сильвестр Сталлоне, коллега Уиллиса по «Неудержимым», рассказывал, что тот запросил несколько миллионов долларов за участие в триквеле, хотя в графике у актера было всего четыре съемочных дня. Злоупотребление авторитетом в определенном смысле тоже наследие рейгановской эпохи, когда частные интересы ставились выше общественных, и в этом отношении Уиллис остался человеком из 80-х. Проблем у него не было, кажется, только с теми, кого актер воспринимал равными себе — например, с тем же Тарантино, в проект которого Уиллис сам хотел попасть, без двух минут оскаровским лауреатом Робертом Земекисом или Уолтером Хиллом, одним из влиятельнейших киноделов своего времени.

Если глобально взглянуть на все пять «Крепких орешков», окажется, что борьба с терроризмом там на самом деле лишь пятое колесо к большой личной драме: настоящий конфликт фильма — семейный. В первых трех фильмах Макклейн напряженно выясняет отношения с женой, в четвертом — с дочерью, в пятом — с сыном. В целом вся франшиза рассказывает о том, как Джон Макклейн (безуспешно) пытается стать отцом и порядочным семьянином. И с этой точки зрения интересно посмотреть на роли Уиллиса, которые не развивают Джона Макклейна, а вступают с ним в диалог. У Земекиса в «Смерть ей к лицу» актер играет нёрда пластической хирургии Эрнеста, за которого борются две девушки с плохо контролируемой сексуальностью (Мэрил Стрип и Голди Хоун). Иронично, что, только став ботаником в смешных очках и с уже заметно поредевшей шевелюрой, Уиллису удалось урвать главный приз — хороший финал. Герой умирает, прожив счастливую жизнь в окружении любимых людей. Лысина, к слову, не сразу стала отличительной особенностью образа актера. Вообще, Уиллис долго переживал из-за выпадения волос, поскольку воспринимал это как удар по мужскому достоинству. Его отношения с прической в каком-то смысле совершенно отдельный сюжет в фильмографии, который лишний раз напоминает: обаяние и харизма лучше всего украшают артиста.

Уже к концу 90-х актер стал выступать в жанре «one last ride», в которым ветеранам боевиков предлагается тряхнуть стариной. В 1998 году выходит «Армагеддон» Майкла Бэя, и там у Уиллиса ставки выше всего — ни много ни мало человечество. Но важнее не то, что актер спасает Землю, а то, что символически передает жанровую эстафету новому поколению (супер)героев. В финале картины Уиллис по-отечески благословляет персонажа Бена Аффлека. И хотя Аффлеку не удалось, подобно Уиллису, стать главной звездой поколения, жест этот по-своему трогательный, учитывая то, как плохи его герои в отцовстве. Лучше всех это заметил М. Найт Шьямалан: в «Шестом чувстве» Уиллис исполняет роль отца буквально из другого мира. Урожденный немец, выросший американцем, до конца жизни будет казаться немного чужаком — как Джон Макклейн, нью-йоркец до мозга костей, кажется чужаком в Лос-Анджелесе. Уиллис не раз был классово понятным героем для простых зрителей и был своего рода проводником между миром звезд и миром нефтяников, рядовых полицейских, стадионных охранников. Но для пантеона голливудских божеств Уиллис — при множестве небезынтересных драматических ролей — слишком жанровый (у него всего пара крупных наград, да и те за телевизионные проекты), а для посетителей мультиплексов — с определенного момента слишком звездный.

С «Неуязвимого» того же Шьямалана Уиллис как будто начинает комментировать собственную карьеру (и в первую очередь — «Крепкий орешек», от славы которого безуспешно пытался оторваться). Шьямалан этим фильмом запустил собственную супергеройскую трилогию. Она продолжится в «Сплите» и замкнется «Стеклом». «Неуязвимый» парадоксален тем, что структурно он состоит из одного акта. В традиции супергеройского кино первый акт — это осознание персонажем своих способностей и попытка совладать с ними, а главные свершения, как правило, приходятся уже на второй. Еще одна горькая шьямалановская ирония: полноценно стать супергероем Уиллису так и не удается. Разумеется, невольно вспоминается Джон Макклейн: меньше всего он хочет быть героем, но другого выхода в моменте у него просто нет. Примечательно, что в «Неуязвимом» Уиллис играет вышедшую в тираж звезду американского футбола. Несвоевременная пенсия, как видно, вообще один из центральных мотив в поздней фильмографии артиста: «Город грехов», четвертый «Крепкий орешек», дилогия «РЭД», сиквел «Неудержимых». Не говоря уже о том, что старение — тоже форма инаковости. В четвертом «Орешке» Макклейн уже не узнает мир: террористы теперь автоматам предпочитают компьютеры. С премьеры первой части прошло немногим меньше двадцати лет, но аналоговый Макклейн уже безнадежно устарел.

За последние десять лет Уиллис появился почти в полусотне картин. В прошлом году, например, с участием актера вышли одиннадцать фильмов, в некоторых из которых экранное время актера ограничивается парой сцен. Журналисты выяснили, что артист при всей экономности фильмов за такие небольшие роли получал свыше миллиона долларов, причем оценки картин на IMDb часто не поднимаются выше четырех баллов из десяти возможных. Это, впрочем, не редкое явление для бывших жанровых героев — на «плохих» фильмах вырос, скажем, культ Николаса Кейджа. Над Уиллисом злобно посмеивались, а организаторы антипремии «Золотая малина» даже ввели специально под актера отдельную номинацию — «Худшая роль Брюса Уиллиса». Вокруг актера давно ходили слухи о том, что он часто забывает реплики и выглядит то ли пьяным, то ли растерянным на съемочной площадке, но в прошлом году стало известно, что у артиста афазия (расстройство речи), а недавно врачи уточнили диагноз — деменция. Зрителям стало не до смеха. Последнее крупное появление Уиллиса на больших экранах — роль детектива в «Сиротском Бруклине» Эдварда Нортона, после чего картины с Уиллисом преимущественно огибали кинотеатры и попадали прямиком на видео. Последний фильм актера — «Миссия ассасина» — выйдет в конце марта. Семья Уиллиса объявила о том, что артист завершает карьеру. Смена Джона Макклейна закончилась.