Мамины дочки в Голливуде: краткий обзор главных женских архетипов в кино

Показательны фильмы Walt Disney Pictures, некогда главная скрепа детско-родительских отношений. Вот Белль из «Красавицы и чудовища» обожает своего эксцентричного и рассеянного отца, который никак не может пережить смерть жены и целыми днями мастерит странные штуковины вроде автоматического дровокола размером с карету. Обожает настолько, что ради его спасения становится узницей в замке здоровенного мохнатого монстра.

«Красавица и чудовище» стал первым профеминистским мультфильмов студии Walt Disney Pictures: Белль, в отличие от прежних диснеевских героинь, не нуждалась в принце-спасителе, а сама спасла принца, любила книжки, мечтала о приключениях, презирала роль домохозяйки и в гробу видала токсичного качка Гастона, который без конца звал ее замуж. В итоге мультфильм стал первым в истории, собравшим в прокате более 100 млн долларов и номинированным на «Оскар» за «Лучший фильм». Тогда в Walt Disney Pictures решили сделать ставку на сильных, относительно независимых и приносящих им кучу денег папиных дочек. Вот и Фа Мулан, первая диснеевская принцесса, которая не вышла в конце замуж, тоже как бы пожертвовала собой и вместо отца пошла на войну.

А вот отношения материи и дочки в Walt Disney Pictures представляли не такими идеалистичными. Как будто экранизировав пассаж Юнга о том, что «каждая мать содержит в себе дочь, а каждая дочь — мать, и каждая женщина расширяется назад в свою мать и вперед в свою дочь», в диснеевской «Чумовой пятнице» вечно орущих друг на друга дочку с матерью буквально поменяли телами на один день. Как и полагается, оказавшись в чужой шкуре, героини познали принятие и любовь. Банальный сюжет сработал благодаря игре Джейми Ли Кертис и Линдси Лохан, двух вполне себе фем-икон. Фильм стал культовым: его разобрали на мемы и теперь изучают на курсах о gender studies, а в прошлом году даже заговорили о сиквеле.

Подруги в Голливуде делятся на два типажа. Первые, — заклятые, которые олицетворяют сексистский троп о том, что «дружбы женской не бывает», и пытаются друг друга замочить. Как Мэделин Эштон и Хелен Шарп в «Смерть ей к лицу», культовой кэпм-сатире о крысиных бегах за вечной молодостью в условиях патриархата. Старые товарки рассорились из-за подающего надежды пластического хирурга, довели его до алкоголизма и на протяжении фильма перетягивали его как канат, чтобы в конце прийти к вдохновляющему выводу: лучше верной подруги потекшую с лица — и задницы — краску все равно никто не поправит. Пусть даже эта подруга и норовит иногда столкнуть с лестницы.

Наследницы Мэделин и Хелен в «Неоновом демоне» готовы сожрать друг друга — в буквальном смысле. Сюрреалистический хоррор Николаса Виндинга Рефна о подноготной модельной индустрии с Эль Фаннинг в главной роли назвали одновременно и мизогинистской поделкой, сводящей все отношения между женщинами к нездоровой конкуренции, и блестящей феминистской притчей о том, как жертвы институционализированного абьюза в модной индустрии сами становятся абьюзерами. Как бы то ни было, предложение отдохнуть с подругами у бассейна после этого фильма будет звучит довольно угрожающе.

Второй тип киноподруг — настоящие, которые друг ради друга и в горящую избу войдут, и босса-харрасера проучат. В комедии «С 9 до 5» офисные сотрудницы в исполнении Джейн Фонды, Лили Томлин и Долли Партон похищают своего мерзкого начальника и в его отсутствие устраивают революцию на работе. Фильм стал настоящим феминистским хитом: при бюджете в 10 млн долларов, собрал в прокате 100 млн долларов, часть из которых пошла на учреждение первого в Америке национального союза для женщин-секретарей, стенографисток, машинисток и других офисных работниц.

В «Тельме и Луизе» Ридли Скотта, первом роуд-муви с центральными женскими персонажами, такой крепкой женской дружбе уготован трагический исход: замученная домохозяйка Тельма и находчивая официантка Луиза бросают вызов патриархальной системе и, отказываясь от любой помощи мужчин, проигрышу предпочитают смерть. Кстати, Джина Дэвис как раз после роли Тельмы впервые задумалась о том, как на экране представляют женщин, и в 2004 году основала Институт гендерных исследований в медиасфере и тех пор призывает коллег обратить внимание на ужасающую ситуацию с репрезентацией женщин на экране. Например, по данным института, в фильмах, рассчитанные на детей младше 11 лет, 87% персонажей — мужчины, и этот процент значительно не менялся с 1946 года.

Все несчастные жены в Голливуде, как и полагается, несчастны по-разному.

В «Ребекке» Хичкока новая жена мрачного и неотразимого вдовца Максима де Винтера приезжает в его родовое поместье, где вся прислуга ведет себя так, как будто мертвая жена де Винтера Ребекка жива, чем доводят новую хозяйку до нервного срыва. Для пущей убедительности Альфред Хичкок доводил до нервного срыва и исполнительницу главной роли Джоан Фонтейн: режиссеру, известному своими диктаторскими замашками на съемочной площадке, казалось, что артистка не достаточно убедительно изображает депрессию женщины, которая только вышла замуж, но уже не доверяет мужу.

В конце оказывается, что Ребекка де Винтер была вынуждена выйти замуж против своего желания, но мириться с несправедливостью не стала и сразу объявила мужу, что будет спать с другими. Во время очередной ссоры на этой почве Ребекка упала, ударилась и умерла, а Максим де Винтера, от греха подальше, решил тело утопить. Для консервативного Голливуда, управляемого цензурным кодексом Хейса, который запрещал примерно все намеки на женскую субъектность на экране, а также, например, сцены деторождения и поцелуи дольше 3,5 секунд, это вполне хэппи-энд: слишком независимая жена Ребекка поплатилась за свое недопустимое, по тогдашним меркам, свободолюбие, а новая покорная жена (в фильме даже не упоминается ее имя, вся ее личность редуцирована до «миссис де Винтер») может быть спокойна, ведь муж такой угрюмый не потому, что скучает по мертвой жене, а потому, что считает себя косвенно виновным в ее смерти. С этим жить можно.

Так продолжалось до конца 1960-х, когда с началом второй волны феминизма счастливых в своей полной зависимости от мужа героинь заменили новые. В «Женщине под влиянием» Джона Кассаветиса Джина Роулендс сыграла героиню, которая так любит мужа и детей, что сходит с ума. Сама Роулендс, считала, что «современное общество как будто специально построено так, чтобы сводить женщин с ума».

Когда Кассаветис искал деньги на фильм, все голливудские студии ему отказали, сказав, что «смотреть на психичную тетку средних лет никто не захочет». Режиссер заложил дом, набрал долгов и не прогадал: «Женщина под влиянием» окупилась в 10 раз, принесла Роулендс номинацию на «Оскар» и была названа одним из самых тонких психологических портретов в кино.

В «Чикаго», мюзикле о мести обманутых женщин, сексистский образ роковой соблазнительницы, уходящий корнями в мифологию со всякими Лилит, Медеей и Клитемнестрой, преподносится в как бы феминистском ключе: Рокси Харт, домохозяйка, которая мечтает сбежать от нелюбимого мужа и каббалы быта, убивает любовника, обещавшего сделать ее певицей, когда узнает, что он никакой не продюсер. В основе фильма — реальная истории Бьюлы Эннан, чикагской певички, которая застрелила любовника, трижды меняла показания, стала звездой криминальной хроники (ее прозвали «самой стильной преступницей Чикаго») и в итоге была оправдана, очаровав присяжных, несмотря на очевидную всем вину. Так и в фильме зритель полностью на стороне Харт, ведь, как поют ее соседки по камере, «любовник это заслужил».

Почувствовав себя обманутой, Алекс Форрест тоже готова убить, причем не только любовника, но и всю его семью. Изначально «Роковое влечение» задумывался как феминистское высказывание: продюсер Шерил Лессинг, первая женщина во главе голливудской студии, читала вариант сценария, где главная героиня, 36-летняя незамужняя женщина, становиться жертвой незнакомца, который ее соблазняет, обманывает и бросает. Но в процессе съемок она превратилась в классическую фам фаталь в истеричном изводе: в припадках ревности она то режет себе вены, то убивает домашнего кролика, и в итоге обрекает себя на гибель. Гленн Клоуз, мастерски исполнившая главную роль в этом эротическом триллере, недавно извинилась за негативное изображение страдающей психическим расстройством женщины: «Большинству людей легче думать, что отрицательные героини психически неуравновешенны. Это распространенная стигма, и я, к сожалению, поспособствовала ее утверждению».

Бьюла Эннан утверждала, что выстрелила в целях самообороны, когда любовник попытался убить ее после известия о беременности. У Нолы Райс из «Матч-пойнта» оружия под рукой не оказалось. Сюжет фильм восходит к Драйзеру, Стендалю и, конечно, Достоевскому, которого читает главный герой перед убийством неудобной беременной любовницы, но, как и всегда у Вуди Аллена, со злым, сатирическим твистом: герой, хотя и решает, что имеет право убить, все равно остается дрожащей тварью.

Милдред Пирс в исполнении Джоан Кроуфорд — эталон, если можно так сказать, патологически заботливой матери: ради будущего дочери домохозяйка из пригорода выгоняет нелюбимого мужа-транжиру, в разгар Великой депрессии умудряется открыть успешную сеть ресторанов, а в итоге не только разоряется из-за привычки вечно баловать надменную дочурку, но еще и сознается в убийстве, дочкой совершенном. «Милдред Пирс» режиссера «Касабланки» Майкла Кертиса — первый нуар с женским лицом: Кертис перекроил традиционно мужской жанр в эдаком протофеминистском ключе. Вместо привычных фам фаталь, которая губит главного героя, или жертвы, которую главный герой спасает, героиней нуара впервые стала работящая мать.

Другая мать-мученица — Сара Коннор в «Терминаторах», которая ради сына готова воевать с киборгами из будущего и сесть на десять лет в тюремную психушку. В отличие от экшн-героинь до нее, вроде Эллен Рипли, которая мочила злых инопланетян ради собственного выживания, или принцессы Леи, взвалившей на себя судьбу всей галактики, Коннор каждую секунду фильма идентифицирует себя в первую очередь как мать. И чтобы успешно справляться с материнскими обязанностями ей еще до рождения приходиться из обычной студентки стать ходячей машиной для убийств, который даже Арнольд Шварценеггер нипочем.

Еще до рождения ребенка беспокоиться начинает и Розмари Вудхауз — но больше за себя, так как не без оснований подозревает, что забеременела от дьявола. В «Ребенке Розмари» беременность — в буквальном смысле чудовищное испытание, обрекающее на тотальное одиночество в мире, где забота о чаде ложится только на плечи матери, готова она к тому или нет. Так и в «Бабадуке», еще одном хорроре из жизни матери-одиночки, страх материнства затмевает страх перед монстром, который охотится за ребенком.