Каждому нужно «Личное пространство»: что смотреть на юбилейной выставке в Ruarts
Алексей Лука — «Личное пространство #3»
Московский художник Алексей Лука переосмысливает традиции конструктивизма в городской среде и много работает с архитектурной формой и фактурой материалов. Скульптура, которая дала название всей выставке, собрана из найденных объектов, кусочков древесины, фанеры — того, что и так обычно находится вокруг нас. Получается маленькая инсталляция — то ли архитектурный макет, то ли кукольный домик, — которая каждому отзывается чем-то своим, ностальгическим. Она похожа на старую дачу, где всегда спокойно и уютно: клочок бабушкиных обоев, вычурная балясина, шершавые доски с фантазийными разводами. Это одновременно и модель личного пространства в миниатюре, и его повторное конструирование из воспоминаний.
Спенсер Туник — «Ирландия 2 (Дублин)»
Излюбленный жанр Спенсера Туника трудно назвать однозначно: художник проводит масштабные перформансы и по их результатам создает фотоработы, которые не просто служат документацией процесса, но имеют и собственную художественную ценность. В каждом проекте Туника участвуют сотни и даже тысячи людей, чаще всего раздетых: например, самый масштабный перформанс в Мехико вовлек 18 000 участников. В выставке «Личное пространство» представлена работа с дублинского побережья: сотни обнаженных людей разного пола и возраста просто сидят на портовом волнорезе, их фигуры сливаются в единую массу. Художник заставляет нас задуматься о личном пространстве, полностью лишая такового героев перформанса: в толпе у голых людей как будто не остается никаких границ.
Кир Эсадов — Untitled-25 из серии «Маленький друг»
А вот и другой полюс фотоискусства — от масштабной документации огромного пространства и толпы мы переносимся в очень тесную комнатку, где автор находится предельно близко к модели и снимает ее на камеру моментальной печати. Это отображение момента, неповторимого и уникального, во всей его откровенности, а мы подглядываем за ним в окошко 4 на 6 сантиметров. При этом Кир Эсадов как будто вкладывает в серию диаметрально противоположный посыл: при всем внешнем приближении мы никогда не сможем полностью понять и постичь другого человека и всегда остаемся одинокими. Но простор для собственной интерпретации тоже остается — за счет пластичности черно-белых снимков, размытости контуров и эротической напряженности поз.
Чонми Юн — «Розовый проект — Эмили и ее розовые вещи»
На первый взгляд, проект южнокорейского фотографа Чонми Юна похож на недавнюю скандальную кампанию Balenciaga и другие работы Габриэле Галимберти, но смысл тут совсем другой. Цикл «Розовые и голубые», начатый еще в 2005 году, исследует предпочтения детей и их родителей в выборе вещей в зависимости от гендера и показывает мальчиков и девочек из разных стран и разного социального положения. На сам проект регулярно ссылаются ученые, изучающие гендер и раннее детство, ведь он получается на редкость наглядным. Но, кроме гендерного аспекта, у фотографий детей с их вещами есть еще один смысл: часто материальные блага заменяют человеческое тепло в отношениях с родителями, а чувства и эмоции отходят на второй план перед потреблением вещей. Вопрос о личных границах маленького человека и формировании у него собственного вкуса и потребностей при этом остается открытым.
Дмитрий Цветков — «Песенка спета: Колыбельная»
Если другие работы на выставке собраны из разных периодов творчества художников, то эта была создана специально для нее. Дмитрий цветков часто работает с различными декоративными техниками и превращает исключительно функциональные объекты в трансляцию художественных практик. Здесь он совместил каллиграфию, печать и графику, чтобы создать плакат с наслоением смыслов: маленькие фигурки хочется разглядывать, а строчки стихов Бродского читать нараспев. Ну а написанный текст говорит сам за себя, и каждый из нас может его интерпретировать по-своему:
Предпоследний этаж
Раньше чувствует тьму,
Чем окрестный пейзаж;
Я тебя обниму
И закутаю в плащ,
Потому что в окне
Дождь — заведомый плач
По тебе и по мне.
Нам пора уходить.
Рассекает стекло
серебристая нить.
Навсегда истекло
наше время давно.
Переменим режим.
Дальше жить суждено
По брегетам чужим.