Куросава по-американски: как азиатские режиссеры повлияли на Голливуд

Когда Квентин был подростком, в США началась «кунг-фу-волна»: в кинотеатрах и на телевидении появлялись фильмы и шоу с героями, которые отлично владеют боевыми искусствами. Например, «Зеленый Шершень» (1966-1967) с Брюсом Ли, а позднее и фильмы с Джеки Чаном. Во время работы в «Видеоархиве» Тарантино мог бесконечно пересматривать гонконгские боевики, японские сериалы и многое другое. Следуя своему принципу «брать лучшее из любого фильма на свете», Тарантино пришел к режиссерскому дебюту максимально подготовленным.

В «Бешеных псах» очень много от гонконгского криминального боевика «Город в огне» (1987) Ринго Лама. В фильме Тарантино последние двадцать минут почти полностью повторяют развязку «Города», включая знаменитую сцену с «мексиканским противостоянием». Несмотря на явное заимствование, зрители и критики были в восторге от «Бешеных псов», и Тарантино продолжил развивать свой авторский метод «пастиша» в следующих фильмах.

В «Криминальном чтиве» киллер Джулс читает стих перед смертью врага. Эту идею Тарантино подсмотрел в японском боевике «Каратэ Киба» (1973) Рюичи Такамори, выпущенном в США под названием «Телохранитель». А исполнитель главной роли в «Телохранителе» Сонни Тиба, давним поклонником которого являлся Тарантино, появился в «Убить Билла» в роли мастера-оружейника Хаттори Ханзо. Он изготавливает легендарную катану для Невесты, которая отправляется мстить своим врагам в стильном желтом комбинезоне — прямо как у Брюса Ли в фильме «Игра смерти» (1973) Роберта Клоуза.

Эпическая история Невесты, в свою очередь, вдохновлена самурайским боевиком «Госпожа Кровавый Снег» (1973) Тосии Фудзиты. Работая над постановкой разборки в логове О-рен Ишии, Тарантино вложил в боевые сцены целую россыпь референсов из гонконгских боевиков: в «Китайском боксере» (1970) Ю Ванга главный герой сражается с толпой одинаково одетых бандитов, наряд и оружие Гого Юбари взяты из «Самурайской истории» (1998) Хироюки Накано, а лидер клана «88 бешеных» (он же учитель Пэй Мэй) — актер Гордон Лью, сыгравший в любимом шаолиньском боевике Тарантино «36 безумных кулаков» (1977) Чэнь Чжихуа.

Джармуш неоднократно бывал в Японии, где его фильмы, кстати говоря, пользуются успехом. Он часто обращается к японской философии, особенно для него важно понятие «ма» — пространство между вещами. Сам режиссер упоминает Ясудзиро Одзу и Кэндзи Мидзогути как вдохновителей и воплощает свою работу с той мыслью, что «между» не только в затемнениях между эпизодами («пустой кадр» — характерная особенность в японском кинематографе), но и в диалогах. Когда герои не говорят того, что стоило сказать, это, по словам Джармуша, действует на зрителя сильнее.

В 1989-м Джармуш выпустил роуд-муви «Таинственный поезд» о двух японских туристах, которые хотят посетить колыбель рок-н-ролла в особняке Элвиса Пресли и приезжают в Мемфис. То, как молодая пара слоняется по городу, очень похоже на популярный жанр аниме «повседневность» (slice of life). А в нескольких сценах Джармуш использует «план Одзу»: съемка ведется со штатива на уровне глаз сидящих на полу героев либо на несколько сантиметров выше.

Наиболее полно увлечение культурой Азии (а точнее, ее философией) раскрывается в криминальном нуаре «Пес-призрак: Путь самурая» (1999). При создании сценария Джармуш опирался на труды о «пути воина», или бусидо: «Книгу пяти колец» Миямото Мусаси, «Кодекс самурая» и «Хагакурэ» («Сокрытое в листве») Ямамото Цунэтомо. Несмотря на то что сюжет вдохновлен французским триллером «Самурай» (1967) Жан-Пьера Мельвиля, в фильме Джармуша множество отсылок к самурайским фильмам Сэйдзюна Судзуки. Например, способ, которым киллер Пес-призрак устраняет одного из гангстеров, и сцена с птичкой на снайперской винтовке позаимствованы из нуара «Рожденный убивать» (1967) Судзуки. Когда в Японии состоялась премьера «Пса-призрака», 77-летний мастер фильмов категории В сказал Джармушу: «Вижу, ты кое-что взял у меня. Что ж, я тоже что-нибудь возьму у тебя для моего следующего фильма». Также на примере знакомства Пса-призрака и его нанимателя Джармуш показывает действие «эффект расёмона», когда одно и то же событие получает противоречивые субъективные интерпретации или описания вовлеченными лицами. Этот эффект впервые раскрывается в рассказе «В роще» Рюноскэ Акутагавы и фильме «Расёмон» (1950) Акиры Куросавы. Сама книга «Расёмон» также появляется в фильме и кочует от героя к герою.

Культовый киберпанк «Матрица» был вдохновлен не менее культовым анимационным киберпанком «Призрак в доспехах» (1995) Мамору Осии. Перед тем как снимать историю освобождения людей от гнета машин, Лана и Лилли показали «Призрака в доспехах» продюсеру Джоэлу Сильверу в качестве основного референса. Обе истории рассказывают о различии между виртуальной и физической реальностями и задаются вопросом, имеет ли вообще значение это различие. В обоих фильмах главные герои переживают потрясающее пробуждение: Мотоко Кусанаги в «Призраке» понимает, что может иметь сознание за пределами своего запрограммированного кибернетического тела; Нео в «Матрице» понимает, что существует мир за пределами его воспринимаемой реальности.

В дополнение к общим темам, заимствованным Вачовски, несколько конкретных концепций было взяты прямо из фильма Осии. Эффект «цифрового дождя», который теперь обычно приписывают «Матрице», был вдохновлен начальными титрами «Призрака в доспехах». То, как персонажи подключаются к Матрице через порты на шее сзади, было взято непосредственно из аниме Осии. В сцене перестрелки в «Призраке в доспехах» Кусанаги укрывается за колонной, разрушенной выстрелами. В сцене перестрелки в «Матрице» Нео укрывается за такой же колонной, изрешеченной пулями. Сцены боев и перестрелок также вдохновлены гонконгскими боевиками, а за хореографию в фильме отвечал знаменитый мастер боевых искусств, актер и режиссер Юэнь У-Пин, поставивший ураганные сцены драк в лучших азиатских боевиках.

Увлечение японской анимацией не покинуло режиссерский дуэт после выхода «Матрицы», и в 2008 году Лана и Лилли выпустили экранизацию аниме-сериала 1960-х годов «Спиди-гонщик». Сестры заботливо перенесли гоночную эстетику того времени в фильм и сделали ставку на головокружительные (точнее, психоделические) спецэффекты и иконический вид главных героев.

Создатель «Звездных войн» открыто говорит, что на съемки «Новой надежды» его вдохновил исторический боевик «Трое негодяев в скрытой крепости» (1958) Акиры Куросавы. В фильме рассказывается о двух ссорящихся крестьянах, которые бредут по разрушенной войной земле только для того, чтобы их снова втянули в войну и попросили помочь замаскированному генералу и принцессе пересечь линию врага. По словам Лукаса, его восхитило решение японского режиссера взять двух самых непритязательных персонажей и рассказать историю с их точки зрения.

В случае со «Звездными войнами» это оказались два дроида C-3PO и R2-D2, истерзанный войной генерал, конечно, похож на Оби-Вана (Бена) Кеноби, а принцесса — явный прототип принцессы Леи. В фильме американского режиссера генерал сражается с бывшим другом, который сильно травмирован (Оби-Ван и Энакин / Дарт Вейдер). Лукас также перенял у Куросавы прием характерного перехода между кадрами, который стал каноничным для франшизы.

На этом сходства не заканчиваются. Даже само название рыцарей «джедай» было образовано от названия японского жанра исторических боевиков «дзи-дай-гэки», в котором Куросава уже был признанным мастером на момент создания «Новой надежды». В некотором смысле «Звездные войны» — это фильм дзидайгэки из-за того, что в нем в роли самураев выступают воины-джедаи. Ситхов в «Звездных войнах» также можно считать ронинами («воинами без хозяина»), поскольку они служат только себе и своим желаниям, основанным на жадности, ненависти, страхе и жажде власти. В то время как джедаи «служат» Силе и уважают ее, ситхи рассматривают Силу как инструмент, который можно превратить в оружие для достижения собственных целей.

Одни из самых узнаваемых образов в «Звездных войнах» — маска Дарта Вейдера, броня штурмовика и шлемы персонажей Бобы Фетта и Кайло Рена. Шлем Дарта Вейдера и доспехи поразительно похожи на некоторые одеяния самураев периода Эдо, которые носили длинные плащи дзидори и шлемы с защитой шеи. Шлем Дарта Вейдера хорошо известен своей нижней пластиной, которая проходит по спине и закрывает шею. Ярко-красные, похожие на вены трещины на отремонтированном шлеме Кайло Рена были вдохновлены традицией кинцуги — японским искусством ремонта керамики, в которой дефекты выделяются краской.

Когда в 1963-м в Италии в прокат вышел фильм Акиры Куросавы «Телохранитель» (1961) о приключениях самурая-наемника Сандзюро в Японии XIX века, Серджо Корбуччи предложил Серджо Леоне снять свое кино на основе этого самурайского боевика. Леоне загорелся идеей и обсудил ее со своими друзьями в Риме, которые тоже видели «Телохранителя» и признали, что из него выйдет хороший вестерн. Так началась история знаменитого спагетти-вестерна «За пригоршню долларов» (1964), который дал начало «долларовой трилогии» Леоне с Клинтом Иствудом в главной роли.

Тем временем на другом материке... Голливудский друг Клинта Иствуда был ярым поклонником самурайских фильмов и пригласил актера на показы азиатского кино. Тогда Иствуд впервые увидел «Телохранителя» и во время сеанса подумал, что «это был бы отличный вестерн, если бы у кого-то хватило смелости сделать это, но у них никогда не хватило бы смелости». Спустя несколько лет на стол Иствуда лег сценарий «За пригоршню долларов», и он «признал в нем явную подделку "Телохранителя", что показалось актеру довольно ироничным.

«Пригоршня долларов» стала первым фильмом, демонстрировавшим знаменитый стиль визуальной режиссуры Леоне. Итальянский режиссер вдохновлялся кинематографическими ландшафтами из фильмов Джона Форда и японским методом съемки, доведенным до совершенства Акирой Куросавой. Леоне хотел, чтобы его вестерн получился оперным, поэтому в фильме очень много крупных планов на лицах разных персонажей, напоминающих арии в традиционной опере.

Этот фильм фактически был неофициальным и нелицензионным ремейком «Телохранителя» Куросавы. Японский режиссер настаивал на том, что Леоне снял «хороший фильм, но это был мой фильм». В итоге прения по поводу авторства привели к судебному иску со стороны продюсерской компании Toho, выпустившей «Телохранителя». Леоне проигнорировал судебный процесс, но в итоге урегулировал дело во внесудебном порядке. В результате в пользу Toho было выплачено 15% мировых доходов от проката «За пригоршню долларов» и более $100 тысяч.

Пожалуй, это самый необычный пример того, что может вдохновить в Азии на создание кино. Знаменитый немецкий режиссер Вим Вендерс недавно подписал контракт на съемки фильма об общественных туалетах в Токио! По словам Вендерса, туалет — это место, где все одинаковы, где нет ни богатых, ни бедных, ни старых, ни молодых, все являются частью человечества.

На немецкого режиссера сильное впечатление произвел реальный проект «Токийский туалет». По задумке, в ключевых местах японской столицы разместят семнадцать общественных туалетов, созданных по проектам известных японских архитекторов Тадао Андо и Соу Фудзимото. У каждой туалетной комнаты свой футуристичный дизайн с индивидуальными функциями и необычными элементами. Например, в одном из туалетов стенки кабинок полностью сделаны из прозрачного стекла, которое становится матовым, когда человек входит внутрь и закрывает дверь.

По сюжету пока безымянного фильма действие будет происходить в одном из таких общественных туалетов. Роль главного героя, который работает уборщиком, исполнит Кодзи Якусё. В настоящее время Вендерс ищет дополнительные локации для съемок в Токио. Ожидается, что производство начнется в конце этого года, а релиз намечен на 2023-й. У Вендерса давние связи с Японией: в его фильмографии есть документальные фильмы «Токио-Га» (1985) о режиссере Ясудзиро Одзу и «Зарисовки об одеждах и городах» (1989) о модельере Йодзи Ямамото.

Великая и ужасная антиутопия «Заводной апельсин» (1971) о банде преступников под руководством психопата Алекса снята по роману Энтони Берджесса. Несмотря на солидную литературную основу английского писателя, Стэнли Кубрик наполнил свою экранизацию элементами из японской драмы «Похоронная процессия роз» (1969) Тосио Мацумото. В своем первом полнометражном фильме Мацумото рассказывает о подпольных клубах Токио 1960-х, в которых расцветала сексуальная революция. Главный герой Эдди работает в одном из таких клубов: выступает на сцене в образе драг-квин, фотографируется для календарей, снимается в порнофильмах и отдыхает с творческой молодежью.

Кубрик позаимствовал у Мацумото операторский прием, когда статичный план мгновенно ускоряется вместе с музыкой и превращается в динамичный, вызывая у зрителя головокружение. В «Похоронной процессии роз» таким образом снята сцена, когда героям приходится в спешке прятать наркотики до приезда полиции. Ритм фильма нарастает, напряжение становится ощутимым. Музыка соответствует обстановке, а темп пульсирует по нарастающей. В «Заводном апельсине» наблюдается та же напряженность, когда Алекс предлагает секс втроем двум женщинам, и темп действия увеличивается, чтобы соответствовать высокой скорости музыки Россини.

Среди других элементов, которые Кубрик подсмотрел у Мацумото, — длинные накладные ресницы Алекса, напоминающие ресницы Эдди и его банды. Или влечение, которое оба героя испытывают к насилию. Некоторые зрители считают начальную сцену «Заводного апельсина», в которой у Алекса к манжетам рубашки пришиты чьи-то два глаза, неявным продолжением финальной сцены «Похоронной процессии роз», в которой Эдди выкалывает глаза себе.