«Я буду решать, когда станет слишком "мета"» : в чем феномен сериала «Рик и Морти»

Сериал устроен нехитро. В нем преимущественно вертикальная структура повествования, то есть одна серия представляет собой законченную историю, герои меняются нехотя, а сюжет развивается весьма медленно — в конце эпизодов в лучших телевизионных традициях восстанавливается статус-кво. Формально «Рик и Морти» скрещивает два хорошо прижившихся на телевидении жанра: сай-фай и семейный ситком. Например, «Звездный путь» и «Симпсонов», хотя сравнение не вполне корректно. «Рик и Морти» появились на волне успеха премиального телевидения — вовсю гремела «Игра престолов» (которой от «Рика и Морти» тоже досталось — как минимум в четвертом сезоне), сериалы все больше походили на кино и аппетиты зрителей непомерно возрастали. Если тех же «Симпсонов», которые держатся в эфире 30 лет, можно спокойно смотреть фоном, пока делаешь работу по дому, то «Рик и Морти» требуют пристального внимания. Это высокооктановое зрелище, которое каждую минуту пульсирует ураганным экшеном, юмором и сценарным остроумием. Упустишь что-то — нестрашно, но «Рик и Морти» с первой серии производят впечатление произведения ручной выделки и постоянно предлагают удивительные развлечения, от которых грех отказываться.

С одной стороны, Ройланд и Хармон живописуют типичную американскую субурбию и типичную американскую семью: мать, отец, двое детей и харизматичный дедушка. С другой стороны, они показывают, что семья эта не так типична, как кажется на первый взгляд. Рик оказывается чудаковатым ученым, который втягивает Морти, обычного школьника, одного из многих, в самые дикие межгалактические коллизии. Просторы космоса, параллельные измерения, клоны, роботы, странные технологии — находкам и изобретениям Рика несть числа. Это хорошо известный прием для эскапистских аттракционов — показать узнаваемого героя в узнаваемых обстоятельствах, а потом подорвать привычный ход вещей, подарив зрителям (преимущественно выходцам из среднего класса, не обремененным ежедневным решением насущных проблем) честное «приключение на 20 минут». Так в последние пару десятилетий делаются многие мейнстримные произведения, претендующие на симпатии и кошельки зрителей, — начиная какими-нибудь бюджетными вариантами «Сумерек» и заканчивая «Гарри Поттером».

«Рик и Морти» — одно из тех явлений поп-культуры, которым интересуются не только рядовые зрители, но и философы. В образе Рика — атеиста, нигилистически отрицающего общепринятые нормы и ценности, и циничного ученого, поставившего науку выше людей, — справедливо видят ницшеанскую, сверхчеловеческую фигуру, которой чуждо все человеческое. Примирительный пафос сериала понятен: Рику и Морти нужно найти общий язык, пересобрать себя, проложить мост между поколениями и научиться ценить друг друга. Несмотря на черный юмор, характерный для взрослой анимации, интонационно «Рик и Морти» в лучшие моменты сделан под американское независимое кино — сердечно и с человеческой теплотой, пусть создатели часто сбрасывают внутреннее развитие героев, чтобы в следующей серии запустить его вновь.

Разумеется, глобально сериал Ройланда и Хармона вовсе не о метавселенных, а о дисфункциональной семье и сложных отношениях между ее членами. Непонимание, абьюз, сложности взросления и брака — все это, пожалуй, даже слишком узнаваемые проблемы для среднего зрителя сериала. Понятно, что работают создатели через утрирование, поэтому местами «Рик и Морти» бьет через край, но тем даже лучше: такое остранение позволяет четче подсветить отношения между героями. «Симпсоны» или «Гриффины» в этом смысле работают хуже: это меблировочные, фоновые сериалы, чьи герои — Гомер или Питер Гриффин — для многих зрителей уже стали частью семьи. «Рик и Морти» куда экономнее относятся к зрительскому вниманию и не обременяют просмотром сотен эпизодов — при желании сериал можно полностью освоить за пару вечеров.

Парадокс «Рика и Морти», как и многих сатирических сериалов, в том, что некоторые зрители считывают его буквально и в образе, например, Рика Санчеса, как и в Тайлере Дердене или Патрике Бэйтмане, могут видеть не опасного человека и карикатурного ученого, а, напротив, пример для подражания. Не последнюю роль в зрительской мисинтерпретации играет гиперболизированное насилие, которое не может быть воспринято всерьез, а потому не вызывает резкого отторжения и повышает толерантность к экранной жестокости (сюда же можно отнести и телесные, практически кроненбергианские мутации, ставшие обыденностью для вселенной «Рика и Морти»). Проекты вроде «Рика и Морти» позволяют зрителю виртуально реализовать негативную энергию, но в то же время сильно девальвируют медиальные образы жестокости, что приводит к рутинизации насилия. Это не хорошо и не плохо, но иногда такие вещи полезно констатировать.

«Рик и Морти» удачно совпал с новым витком «вселенизации» поп-культуры. Киновселенная «Марвел», «Игра престолов», сиквелы «Звездных войн», мягкий перезапуск старых франшиз вроде «Парка юрского периода» и «Звездного пути» — все это намекает на то, что голливудский мейнстрим вновь мыслит большими масштабами. Ройланд и Хармон мастерски абсурдизируют эту моду. Уже с первого взгляда предельно ясно, что «Рик и Морти» — это хулиганская пародия на поп-культурные святыни («Назад в будущее» пал первым. Вспомнить хотя бы, как герои запустили череду временных парадоксов, случайно убив астронавта с планеты космических змей) и расхристанная пересборка мейнстримных артефактов. Подобно многим другим шоу из блока Adult Swim, «Рик и Морти» — это явление подчеркнуто контркультурное, причесанный вандализм.

Грустная ирония в том, что капитализм умело коммодифицирует, то есть превращает в товар любой рентабельный протест. Сериал Ройланда и Хармона — не исключение. Рик и Морти обречены болтаться в лимбе из более-менее повторяющихся сюжетов и издеваться над поп-культурой до тех пор, пока это выгодно. Усталость от формата очевидна всем, даже героям (они, случается, иронизируют над однообразностью своих приключений), поэтому в пятом сезоне создатели предприняли качественный сюжетный рывок. Финал пятого сезона — первый в истории шоу сдвоенный эпизод, который предлагает поближе познакомиться со злым двойником Морти из параллельного измерения, что размыкает статус-кво и обещает необратимое развитие в шестом сезоне. Канал Cartoon Network в 2018 году, после окончания третьего сезона, заказал создателям еще 70 новых эпизодов. Если тенденция в виде сезона из десяти серий сохранится, то нас ждет еще как минимум пять сезонов.

Тут можно задать вполне разумный вопрос: а зачем это нужно, если мы уже примерно все поняли про сериал? Телевидение едва ли не более инертно, чем кино, и куда менее охотно идет на эксперименты (особенно когда речь заходит об уже сложившихся франшизах), а это значит, что впереди еще пять сезонов плюс-минус тех же приключений на 20 минут. Если оставить в стороне рыночный аргумент (сериал стабильно продается и из сезона в сезон получает высокие оценки), то остается только «культурная» функция. В чем она заключается? «Рик и Морти» — это буквализация известной формулы «культура — это палимпсест». Иными словами, сериал представляет собой текст поверх текста. По-настоящему оригинальных сюжетов в «Рике и Морти» мало, преимущественно авторы идиотизируют сложившиеся в жанровом кино тропы и шаблоны, саботируя их серьезность. То же касается и мейнстримной образности. Под нож идет все подряд: от каких-нибудь малопримечательных ромкомов и палповой литературы до живой классики вроде «Начала» и последнего «Безумного Макса».

Отсылочность «Рика и Морти» уже давно стала притчей во языцех, это один из тех проектов, который спровоцировал появление особого жанра эссеистики — детального разбора пасхалок. На YouTube без труда можно найти десятки часов подобного аналитического контента. В сущности, блогеры и журналисты сейчас занимаются тем же, чем и почтенные академики с филфаков, комментирующие какой-нибудь увесистый модернистский роман. Но есть нюанс. Когда в «Улиссе» обнаруживается диалог Джойса с Кольриджем, это углубляет понимание романа, отсылка в нем открывает читателю новую перспективу, поэтому комментарии подобных романов оказываются не менее интересными, чем сам материнский текст, и нередко куда более объемными. В «Рике и Морти» отсылки часто не ведут к новым смыслам. Это отсылки ради отсылок. Последняя серия пятого сезона, например, называется «Рикмурай Джек». Это очевидный кивок в сторону другого суперхита Adult Swim — «Самурая Джека» Геннадия Тартаковского, но к пониманию «Рика и Морти» этот факт практически ничего не добавляет.

Скептики скажут, что «Рик и Морти» — это лишнее подтверждение шизофренизации поп-культуры, и будут по-своему правы. Этот сериал действительно представляет собой абсурдную nobrow-энциклопедию поп-культуры, которая лихо уравнивает Луи Маля и «Крепкий орешек», отменяя представления о высоком и низком. И это прекрасно. Проект Ройланда и Хармона — еще один шаг в сторону тотальной демократизации культуры. Да, рынок постоянно перепроизводит образы, порождая и тут же удовлетворяя бесконечную жажду познания. Даже этот текст написан в рамках повсеместного эпистемологического перегруза. Но что плохого в том, если зритель, голодный до впечатлений, после «Рика и Морти» пойдет изучать фильмографию Кроненберга? Для него сериал послужит входом в культуру и подключит к незнакомым явлениям. По той же причине поклонники, скажем, Кендрика Ламара могут часами штудировать Genius, а фанаты Half-Life — работы Ричарда Фейнмана. Связь всего со всем порождает радость узнавания, и этой радости нет предела. Так складываются огромные фанатские сообщества, которые неустанно продолжают исследовать любимые произведения, и так культура выполняет свою главную функцию — соединять людей. Приключение на 20 минут становится путешествием длиной в жизнь.