Ядерные испытания второй половины XX века и ядерный мистицизм Сальвадора Дали

Между 1946 и 1956 годами в рамках проекта США «Перекресток», который по-прежнему считается одним из самых фотографируемых событий в истории, пройдут 23 ядерных испытания на атолле Бикини в Микронезии.

Кадры, запечатлевшие мощь ядерного оружия, широко разошлись в западном обществе и произвели неизгладимое впечатление на все его общественные и культурные слои.

Сальвадор Дали не был исключением. Он был довольно чувствительной натурой, как и большинство творческих людей. На него оказывали влияние буквально все значимые глобальные события: открытия в оптике, Фрейд и теория бессознательного, поэтому, безусловно, открытие ядерного оружия потрясло его. Место Зигмунда Фрейда занял Вернер Карл Гейзенберг — ведущий теоретик немецкого ядерного проекта, нобелевский лауреат и один из отцов-создателей квантовой механики.

Но было ли это именно глубокое эмоциональное потрясение и страх перед угрозой ядерного оружия или же нечто другое?

Давайте разбираться.

Про Дали важно понимать, что он всю жизнь шел за теми, на чьей стороне была сила. Сначала это был его отец, затем Андре Бретон, основатель группы сюрреалистов.

Примкнув к группе Бретона, Дали внезапно начал разделять коммунистические убеждения, на которые они ориентировалась. В 1931 году Сальвадор даже написал картину «Частичная галлюцинация: шесть явлений Ленина на фортепиано». А вот два года спустя в работе «Загадка Вильгельма Телля» образ Ленина уже представлен в карикатурном виде.

Что же произошло?

В тот период фашизм в Италии и Германии уже доказал свою мощь, и место сильной фигуры в жизни Дали занял не кто иной, как Адольф Гитлер. Да-да. Его, скажем так, стремительный карьерный рост приводил Дали в восхищение. Плюс, будем честны, это была довольно заметная и обсуждаемая фигура, а Дали был не глупым человеком и понимал, что картины про Гитлера будут пользоваться популярностью.

Тут важно отметить, что прямо никакую позицию Дали не высказывал. Он не зря столько лет изучал философию и бессознательное. На все неудобные вопросы он отвечал расплывчато и максимально абстрактно, чтобы нельзя было придраться. Гитлера он называл крупнейшим в мире сюрреалистом, так как он «развязал вoйну, чтобы ее позорно проиграть».

Но именно увлечение Гитлером привело в итоге к разрыву с Андре Бретоном в конце 1930-х. И было за что.

Например, вот что писал Дали про свою картину «Загадка Гитлера», написанную в конце 1938 — начале 1939 года.

«...Лично я был им настолько заворожен, что буквально бредил Гитлером, который почему-то постоянно являлся мне в образе женщины... Я был совершенно зачарован мягкой, пухлой спиной Гитлера, которую так ладно облегал неизменный тугой мундир. Всякий раз, когда я начинал рисовать кожаную портупею, которая шла от ремня и, словно бретелька, обнимала противоположное плечо, мягкая податливость проступавшей под военным кителем гитлеровской плоти приводила меня в настоящий экстаз, вызывая вкусовые ощущения чего-то молочного, питательного, вагнеровского и заставляя сердце бешено колотиться от редкостного возбуждения, которое я не испытываю даже в минуты любовной близости».

Ядерный мистицизм

С началом Второй мировой Дали вместе с Галой уезжают в США и живут там с 1940 по 1948 год. Во время этой поездки Дали начинает писать картины, посвященные атомной теме.

«Расщепление атома (Дематериализация под носом у Нерона)» была написана в 1947 году и стала одной из первых работ «атомарного», или «ядерно-мистического» периода творчества художника.

После нее была написана «Атомная Леда», которую Дали начал писать еще в 1945 году, вскоре после атомной бомбардировки Хиросимы, а закончил в 1949 году, уже вернувшись в Европу, спустя девять лет эмиграции. В этой картине известный сюжет из «Метаморфоз» Овидия про очередной нестандартный секс Зевса с царицей Спарты Ледой, на этот раз в форме лебедя, совмещен с отсылками к строению атома. А именно — к вращающимся вокруг ядра электронам: все элементы картины, как и заряженные частицы атома, не соприкасаются друг с другом.

Дали с детства не терпел физических прикосновений и делал исключение только для Галы, поэтому был восхищен сходством этой своей черты со строением атома. В этом месте мы точно понимаем, что у Дали было нарциссическое расстройство личности.

После возвращения из США Дали вдобавок ко всему еще и становится неистовым приверженцем католицизма.

23 ноября он даже преподносит в дар папе Пию XII первую версию «Мадонны Порт-Льигаты», которую тот благословляет, несмотря на то что работа довольно далека от классического канона. Картина продолжает заданную «Атомной Ледой» постановку парящих, не соприкасающихся друг с другом предметов и соединяет три компонента новой «святой троицы» творчества Дали: классицизм, религиозность и ядерную физику.

Откуда взялась внезапная религиозность?

Вернувшись в Испанию, Дали начал утверждать, что он открыл в себе способности мистика, что наука и религия утверждают одну и ту же мысль о непременном существовании Бога, но разными способами. Он постулирует связь открытий квантовой физики, единство вселенной из общей теории относительности Эйнштейна с «величественным мистицизмом Библии».

Почему? Потому что это все выглядит модно, свежо и притягивает зрителя. Дали придумывает ядерный мистицизм, мечтая вернуть популярность испанскому искусству и закрепиться в умах людей таким же, а лучше даже более великим, чем Веласкес, перед которым он преклонялся.

В апреле 1951 года Дали опубликовал «Мистический манифест», в котором провозгласил принцип параноидально-критического мистицизма. Сальвадор был абсолютно уверен в упадке современного искусства, который, по его мнению, был связан со скептицизмом и недостатком веры.

«Мой новый ядерный мистицизм, — отмечал Дали в дневнике в мае 1952 года, — является плодом, одухотворенным Святым Духом, плодом демонических и сюрреалистических экспериментов первой половины моей жизни. Испания и ядерный мистицизм должны очистить мир. Остальным странам отводилась роль соучастников. Америка с ее неслыханным прогрессом технологий предоставит эмпирические доказательства (можно даже предположить, фотографические или же микрофотографические) этого нового мистицизма.

Гений еврейского народа, подобно Фрейду и Эйнштейну, неизбежно придаст ему динамику и антиэстетику. Франции отводится существенная дидактическая роль. Она, возможно, создаст конституционную основу для ядерного мистицизма благодаря своему интеллекту. Но именно на Испанию возложена миссия облагородить мир религиозной верой и красотой».

По мнению самого художника, наиболее важной из всех картин периода ядерного мистицизма было полотно «Ультрамариново-корпускулярное Вознесение Богоматери» 1952 года.

Картина, писал он, изображала «нечто противоположное атомному взрыву. Вместо распада материи мы видим ее соединение, воссоздание подлинной и прославленной Девы Марии на небесах».

После 1952 года упоминания о ядерном мистицизме в дневниках самого Дали постепенно исчезают, но еще несколько лет он продолжал пропагандировать ядерный мистицизм.

Когда говорят, что Дали был аполитичен, это всего лишь означает, что у него не было личной принципиальной позиции, но он занимал разные стороны, в зависимости от того, что было выгоднее для популярности. Его привлекали авторитеты, скандал, хайп, если угодно. Такой Моргенштерн* (внесён Минюстом в список иностранных агентов) своего времени. Все это он успешно превращал в деньги. В 1939 году Андре Бретон, насмехаясь над Дали и коммерческой составляющей его творчества, даже придумал ему прозвище-анаграмму Avida Dollars — «алчный до долларов».

Причина увлечения атомной физикой лежала в той же плоскости: это была горячая дискуссионная тема, она привлекала много внимания, любые высказывания по ней не проходили бы незамеченными, тем более от известного художника. Не перестану повторять, что очень немногие художники писали и пишут картины на те сюжеты, которые просто им нравятся. Художник чаще всего отражает тренды и отвечает на них, преследуя одну простую земную цель — обогащение.