Сериал «Домашний арест»: как Слепаков и Буслов вычислили антигероя нашего времени

Фабулу «Ареста» очень сложно пересказать так, чтобы она звучала сильно привлекательно, еще сложнее — так, чтобы было понятно, насколько неожиданная и феноменальная это история. Поэтому начать, вероятно, стоит не с того, что в «Аресте» происходит, а с того, почему он стал возможным.

Когда заходит речь об американских сериалах и их сравнении с российскими, многие забывают одну важную деталь: те зарубежные примеры, которые обычно приводятся, чаще всего производят кабельные каналы и премиальные онлайн-сервисы. Продукция HBO и Netflix радикально отличается от того, что делают эфирные каналы ABC и Fox — и если последних вполне справедливо сравнивать с «Первым» и СТС, то с кабелем и онлайном совсем другая история: у них другая аудитория — та, которую обычно называют «средний класс». В России эта аудитория давно отчаялась найти что-то для себя в телевизоре, поэтому и с кабелем у нее уже вряд ли что-то получится, а вот с онлайном — почему нет. Сервис «Амедиатека» в свое время показал, что желающие платить за премиальный контент в России есть, ТНТ теперь рискнули что-то для этих потребителей сделать. И разница между «Домашним арестом» и любым эфирным сериалом оказалась такой же, как между продукцией ABC и HBO: «Арест» откровеннее, смелее, а главное — точечно прицелен в прогрессивных зрителей.

Вопрос еще в том, кто такие эти прогрессивные зрители, наш условный «средний класс». Ответ был найден не так давно — он в 27 миллионах просмотров фильма «Он вам не Димон» на YouTube. Острую тему «Домашнего ареста» часто пытаются объяснить то попыткой узнать, насколько можно быть смелым в интернете, то прямо в лоб — политическим заказом (и об этом будет ниже), но в первую очередь, это просто бизнес. 27 миллионов — это не шутки. Есть рынок, есть спрос, туда надо продукт.

Говорят, темы сериалов Netflix выбирает хитрый алгоритм, который считывает, что любит аудитория и чего ей не хватает. Кажется, для создания «Ареста» воспользовались чем-то подобным. Какие самые популярные кабельные сериалы? Про антигероев, конечно. А кто бы мог быть идеальным антигероем в сериале российском? Вспоминаем про 27 миллионов — и ответ очевиден: коррумпированный чиновник. Это еще и настоящий вызов для автора: сделать такого персонажа ненавистным проще простого, но вот заставить ему сопереживать куда сложнее. «Домашний арест» с этой задачей, тем не менее, справился, взяв на вооружение коллективную травму бедностью. Вырос в коммуналке, ласки и заботы тоже особо не видел, чрезмерная компенсация. Но все равно, конечно, вор и коррупционер, так что чувства уже искренне противоречивые.

Теперь, когда «Домашний арест» уже есть, можно поискать, в чем разница между американскими премиальными шоу и российским. HBO и Showtime выигрывают за счет отсутствия необходимости соответствовать возрастным рейтингам и попыток подстроится под максимально широкую аудиторию. В России и то, и другое легко при желании можно обойти, что, например, регулярно на «Первом» делал Эрнст: тот же «Метод» в этом плане куда больше похож на что-то, что могли бы показать на Showtime. Но на российском ТВ, тем не менее, нет свободы высказывания остросоциального. Сложно понять, насколько силен страх «как бы чего не», если сам никогда с ним не сталкивался; также сложно увидеть, насколько окрыляющим делает авторов «Домашнего ареста» отсутствие этого страха. «Ради Путина, ради Навального, не знаю, кто там у вас», — в какой-то момент восклицает герой Деревянко: и это не только поминание имени гаранта всуе, но и через запятую с тем, чье имя вообще нельзя называть. В большом российском телевизоре человек, написавший такие строки, тут же был бы уволен с волчьим билетом, а тут фраза просто органически вплетается в сюжет, ее можно вообще не заметить. Это, конечно, мелочь, но таких мелочей в «Аресте» много — и из них складывается картина, которая внезапно оказывается довольно правдоподобной. Параллельно с показом «Ареста», где кандидат-популист без опыта управления ведет успешную мэрскую кампанию, уже в реальности разворачивались губернаторские выборы, на которых проиграли кандидаты от партии власти. То есть, оказывается, сериальное искусство в России тоже может имитировать жизнь — надо было его просто для начала освободить.

Свобода «Ареста» при этом — только второе по главности его качество. На первом же месте — как бы это пошло и банально ни звучало, любовь. Авторы критичны к своим героям и часто бывают к ним безжалостны, но здесь нет ни одного персонажа, который был бы просто пугалом-карикатурой, функцией без души. И вот это как раз и заставляет сериал работать, а зрителей — сопереживать героям. Можно, конечно, рассуждать о том, из какого алгоритма получился антигерой-взяточник Аникеев, но внутри самого сериала работает совсем не алгоритм, а искреннее желание рассказать сложные истории простых людей. Коррупция — далеко не главная тема «Ареста», он вообще про другое: про прошлое, которое повторяется, если с ним ничего не делать. Сериал начинается с флэшбека и регулярно потом на них сбивается; мы видим, как крутится колесо дхармы и как герои попадают в плен ошибок — как собственных, так и своих предков. Решаются те проблемы, которые героям удалось углядеть, осознать и принять, но того, что они игнорируют в финале, оказывается больше. Финал вообще обманчиво похож на хэппи-энд, в действительности же там лишь поворот колеса: от коррупции к непотизму, то есть тоже к коррупции. У иных такой исход выглядел бы совсем мрачно, но непотизм тут общий — и очень заразный: Слепаков с Бусловым действительно любят этих героев и заражают этой любовью и зрителя. И если что-то не очень хорошо для города и страны в целом, но хорошо для этих людей, то и ладно, может, они хотя бы хуже не сделают.

И последнее. Спор о том, является ли «Домашний арест» фрондой или это все-таки какая-то хитрая методологическая ловушка из недр Администрации президента, — к сожалению, главный спор, родившийся вокруг сериала. В ответ на поминание всуе имен Путина и Навального критики предъявляют слишком добрых и праведных эфэсбешников. Режиссеру Буслову эти претензии, кстати, слышать уже не впервой — ровно за то же журили и его «Высоцкого». Можно на секунду даже поддаться: давайте правда предположим, что фрондерство тут исключительно показушное. Но волшебство «Домашнего ареста» не в том, насколько чисты были замыслы создателей, а в том, насколько точным получился у них слепок жизни в России в 2018 году. И если попытаться взглянуть на «Домашний арест» из прекрасной России будущего, то увидишь не хороших эфэсбешников, а силовиков, которые превыше всего остального (они же буквально выступают в роли бога из машины в финале). Силовиков, которые легко могут управлять жизнями людей, которым не чужды пытки и которые не моргнув могут превратить в ад жизнь информатора просто потому, что это нужно для задания. Мало того, которые выше всей исполнительной власти могут легко вмешаться, например, и в процесс выборов. И вряд ли в прекрасной России будущего такой образ будет восприниматься как положительный. Скорее, там возникнут вопросы к тем, кто его таковым воспринимает сейчас.