Империя наносит ответный удар: зачем смотреть сериал «Романовы» о потомках российской царской семьи

Еще до премьеры «Романовым» крепко повезло и очень не повезло. Под автора одного из лучших сериалов всех времен любая студия была готова выделить вполне кинематографический бюджет (в итоге сошлись на $70 млн — не сериал «Корона», конечно, но «Человек на Луне», для сравнения, стоит дешевле) и пригласить артистов первого ряда: от Аарона Экхарта до Изабель Юппер. По той же причине вокруг него (судя по тону англоязычных рецензий) сложились какие-то несусветные ожидания, и теперь этот «дурацкий» и «эгоцентричный» сериал их «не оправдывает», транжиря таланты и вложенные деньги.

Между тем единственная веская претензия, которую ему можно предъявить по итогам двух эпизодов, — нелепые (ну правда) титры. Подвал ипатьевского дома, бегущая от фотографии к фотографии струйка крови, задумчивая осенняя листва — прямо скажем, не человек в черном костюме, падающий из офиса в бездну. Для таких, впрочем, случаев существует кнопка «Skip Intro», и в этот раз ее точно не стоит игнорировать — серии и так идут по полтора часа.

Что же в них, собственно, происходит? Вайнер, восемь лет исследовавший классы и статусы в «Безумцах», работает с другой базовой социальной ячейкой — причем на весьма эксцентричном материале. Первые герои «Романовых» — барыня-расистка Аннушка (Марта Келлер), третирующая до поры до времени домработницу Хаджар (Инес Мелаб), а также Майкл (Кори Столл) и Шелли (Керри Бише) с непривычной для американского уха русской фамилией на -off. Они выясняют, чего в современном мире стоит семья и генеалогическое древо во всю стену; что значит принадлежать к древней и знатной фамилии; какие из этого можно извлечь дивиденды — финансовые или даже романтические.

И кто бы что ни писал, совершенно невозможно промахнуться, пытаясь обнаружить в этих сюжетах (в центре первого — роскошно-запущенная квартира в Париже; второй частично разворачивается на полном Романовых корабле) «позицию автора». Вайнера-археолога, безусловно, занимают такие абстракции, как «род», «происхождение» или «наследники». Но у него достает ума, чтобы воспринимать их как реликт, безобидную, в лучшем случае, придурь — ну вот как Шелли Романофф снимает на телефон гарцующего на коне великого князя. Носители идеалов крови и почвы здесь не говорят на «родном» языке и никогда не жили в тех местах, по которым так шумно тоскуют.

Удивительно, но скрепляющим эти истории мифом оказывается царствование русской династии Романовых — если конкретнее, его трагический финал. В его конвертируемости и универсальности многие убедились после успеха мультфильма «Анастасия» — выясняется, что и двадцать лет спустя можно без титров выпустить Распутина и императрицу или многозначительно показать мальчика в матроске и прочитать короткую лекцию про Карла Фаберже. В России много горевали из-за того, что революции 1917 года не получили должного освещения в медиа, кино и ТВ, — неожиданным (и комичным, что уж там) образом «Романовы» высказываются и на эту тему. «Всех моих родных убили. Большевики» — так Майкл Романофф пытается соблазнить присяжную, которую возбуждают жестокие убийства.

Сериал Вайнера вообще пока больше напоминает вуди-алленовскую по духу комедию, чем социологию в картинках. Утрированность отдельных фигур и реплик — то, что применительно к «Романовым» называют «плохими диалогами» и «плоскими белыми героями», — это, конечно, игра, вполне осознанный кэмп, который сообщает, что мы находимся в условном пространстве, функционирующем по водевильной логике. Сюжетные кульбиты, также подсмотренные у мэтра, при желании можно трактовать как насильственное вторжение автора — а можно как потерю контроля над повествованием, приводящую к неожиданным последствиям. То, что начиналось как инверсия «Хозяина и работника» Льва Толстого, заканчивается глумливым фарсом (первая серия), а книжная новелла про томящуюся в браке пару — самой смешной прогулкой на ТВ (второй эпизод). До большой славы Вайнер промышлял ситкомами: выходит, «Романовы» — это еще и напоминание о том, какие автор умел брать регистры — и на что способен сегодня.

Почему же, в конечном счете, нужно обвести красным карандашом ближайшие шесть пятниц; чего ждать от следующих — совершенно независимых от предыдущих — серий? В первую очередь, смены интонации и, пожалуй, жанра: Вайнеру явно скучно было писать одинаковые по структуре и фактуре сценарии — Романовыми может оказаться кто угодно. Во-вторых, тут должны-таки заговорить на пристойном русском (пока мы слышали только «на здоровье»): не зря же в трейлере показали Евгению Брик из «Оттепели» и «Оптимистов». Наконец, есть подозрение, что на самом деле серии связаны друг с другом куда теснее, чем предполагалось: уже сейчас, скажем, появился историк-романовед Дэниел Риз (Джон Слэттери), про которого через две недели выпустят отдельный эпизод. Вообще, не лишним будет держать в уме, что мы оцениваем антологию по очень отдельным, довольно самостоятельным фрагментам. Отношение к «Романовым», по-хорошему, должно меняться от недели к неделе, пока нельзя будет увидеть фреску целиком. Вероятно, тогда и станет понятно, сдюжил Вайнер или нет. А до тех пор все промежуточные мнения — при известной ценности и значимости — следует воспринимать с осторожностью.

В том числе и это.