Сериал «Шучу» с Джимом Керри: куклы и депрессия в самом странном телешоу осени
Неопределенное настоящее время. Джефф Пиклз (Джим Керри) — лицо, голос и ужимки популярной детской телепередачи с куклами и песнями — учится жить после гибели одного своего сына, ищет контакт с другим, тщится восстановить отношения с женой и хандрит перед камерой. За его психическое здоровье борются отец-продюсер Себастьян (Фрэнк Ланджелла), изрыгающий душные афоризмы, и сестра Дейрдре (Кэтрин Кинер), чей муж крутит роман с местным пианистом. Меланхолию Джеффа развеивает встреча с Вивиан (Джинджер Гонзага), но и это, кажется, ненадолго: у нее рак, и она умрет через шесть недель.
Воссоединение Мишеля Гондри и Джима Керри — вполне себе привлекательная вывеска: даже поодиночке и тот, и другой работают в последние годы нерегулярно — что уж говорить про совместные проекты (на съемочной площадке они не сталкивались с «Вечного сияния чистого разума», вышедшего в 2004 году). «Шучу» в этом смысле выглядел сериалом с предзаданными параметрами и прозрачным таргетингом: печальная экстраваганца для тех, кто соскучился по дерганому юмору «Зеленого шершня», высокой тоске «Вечного сияния чистого разума» и самому вертлявому артисту поколения, забросившему, по сути, карьеру после самоубийства возлюбленной.
Эта часть публики, вероятно, смотрит «Шучу» с восторгом: Керри старательно вглядывается во внутреннюю черноту, пока Гондри играет в бадминтон отдельными репликами и целыми кадрами. Тут самое время сказать, что автором сериала числится сценарист «Дурмана» и «Умираю со смеху» Дэйв Холстейн — вот кто больше прочих разбирается в гайдлайнах Showtime, чтобы маневрировать между надрывными и комическими сценами. О том, что мы имеем дело с промежуточным жанром, вопиет вполне драматический кастинг и серьезность поднимаемых тем с дурашливым, в целом, настроением: угонщики возвращают машину Пиклза, узнав его по гитаре в багажнике; интрига нескольких серий строится на том, как перенести шоу главного героя на лёд (в ход идет огромная голова Керри из папье-маше); дед курит с внуком траву на диване — если это и проповедь, то упакованная в формат стендапа с заготовленными под хохот паузами.
При этом «Шучу» очень хочется поставить в не самый выигрышный для него контекст — и проверить на стрессоустойчивость. Этот сериал выходит почти параллельно с нетфликсовским «Маньяком» и «Соболезную вашей утрате» Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) Watch — двумя вкрадчивыми историями о том, что человек есть череда травм и результат трагедий; что единственная близость, на которую он сейчас может рассчитывать, — общение с другими такими выжившими, лишенное, как в экранном романе Эммы Стоун и Джоны Хилла, всяких эротических коннотаций. Формально все это можно вычитать и у Гондри, никогда особенного не противостоявшего интеллектуальному мейнстриму, но на каждую пронзительную сцену у него приходится три гэга, и не сказать, чтобы снижая раз за разом пафос, шоу обретало благородное равновесие.
В сериале, который в оригинале называется Kidding, особенное внимание уделяешь детским персонажам — не больно-то, как выясняется, отличающимся от ложно-загадочных взрослых. Сын Джеффа ведет себя, как герой французского экзистенциального романа — посторонний, который любит пыхнуть за школой. Дочь Дейрдры, в свою очередь, напоминает взбежавшую по корпоративной лестнице манипуляторшу: как быстро закончился ее «эволюционный регресс» (с криками и поднятыми вверх руками) после долгожданных материнских объятий. Еще одно странное наблюдение: похоже, передачу Пиклза смотрят только взрослые, причем некоторые (короткий, но запоминающийся выход Рики Линдхоум) даже во время секса. Все это работает на главную — или одну из главных — тем всего сериала: трагический распад коммуникации между поколениями, которые могут понять друг друга, только «говоря сердцем».
Наконец, обязательные для 2018-го вопросы: зачем — при великом разнообразии предложений — следить за богатым (благотворитель! угостил всех на катке, пока не заблокировали кредитку!) белым мужчиной, седлающим кризис среднего возраста? Есть ли в его страданиях какое-то универсальное — а то все куклы да софиты — измерение? К чему в нашем постироничном мире сериал про грустного комика, если достаточно неделю походить за Луи Си Кеем (особенно в нынешнем его положении)? Ответ из той же сверхновой эпохи: «Шучу» нужен хотя бы потому, что в отличие от протагонистов 1960-х или даже нулевых, нынешний герой будет хлестать не виски, а шоколадный сироп; не станет приставать к девушкам в баре, а свяжет себя обязательствами. Ключевые, возможно, слова первых серий — это еще и попытка того самого цисгендерного носителя привилегий вернуться за стол переговоров без клейма «токсичный абьюзер»: «Я мужчина. Просто другой». Видимо, как раз высвобождению этой «другости» и будут посвящены ближайшие эпизоды.
