Belle & Sebastian: «Зарабатывать музыкой становится сложнее»

Нет, опасений никаких нет. Я не бывал в Москве, но с большим нетерпением жду этой поездки. Мне кажется, это прекрасный город. Особенно хочется посмотреть на парк, где мы выступаем...Коломенское, кажется, да? Я люблю путешествовать, обожаю ходить в местные парки. На фестивале ожидается хороший лайн-ап, поэтому должно быть весело.

А вы знаете российские группы, которые будут играть на фестивале?

Забавно, что вы спросили, я как раз хотел выяснить, кто из русских групп будет играть, но так ничего и не нашел.

А с русским андеграундным роком 1980-х вы знакомы? Например, группой «Аквариум»?

Честно говоря, никогда о них не слышал. Знаете, когда я думаю о русской музыке, мне в голову приходят композиторы — Римский-Корсаков, Мусоргский и прочие. Знаете, я старый человек. Я не очень-то слежу за современной музыкальной сценой в целом и российским инди 1980-х годов в частности.

Если говорить о процессе написания песен, то правильно ли я понимаю, что первое время вы уделяли больше внимания текстам?

Я никогда не писал слова к песням отдельно. Потому что...зачем усложнять себе работу и делить процесс на два разных этапа, а потом пытаться их свести? Мне намного легче сочинять мелодию и слова к ней одновременно, постепенно развивая их в законченную песню. Мои тексты сложно назвать стихами, тем более, хорошими. В современной музыке, наверное, только песни The Smiths можно считать образцом настоящей поэзии.

Вы упомянули The Smiths. Кого еще можете назвать своим кумиром? Кто на вас повлиял?

Наверное, это неожиданный выбор, но группа Ambitions — на мой взгляд, она уникальная. Еще английские рокеры из Tindersticks — у них красивые аранжировки и в целом они очень поэтичные. Еще одна группа из 1980-х, которой я восхищаюсь, — Felt. А еще мне нравятся Stereolab. Но это лично мои предпочтения, в группе мы какое-то время увлекались соулом, а кто-то сходил с ума от Velvet Undeground.

А насколько для вас важен коммерческий успех? У меня создалось впечатление, что вам скорее хотелось играть в каких-нибудь секретных, неочевидных местах вроде церквей в Глазго и не особо являть себя широкой публике?

Мы вообще ничего не хотели, нас просто что-то несло вперед — когда ты едешь по трассе, ты особо не задумываешься о том, что происходит внутри машины, ты просто едешь и все. Так же и мы: просто сочиняли песни и играли концерты. Амбициозными нас можно назвать только в отношении творчества. Но, опять же, о стадионах мы не мечтали — у нас не такого плана музыка.

Тем не менее, у вас какая-то особая связь с церквями — вы даже записывали там один из своих мини-альбомов.

Ну, я жил в церкви несколько лет в начале 1990-х, когда группа только появилась. Да и в Глазго очень много церквей — нам всегда казалось, что наша музыка уместно звучит в их пространстве.

Вы согласны с тем, что за последние лет 20 в музыке стерлись все границы и произошло полное смешение стилей и жанров? Это хорошо или плохо?

Все, что делает музыку лучше и позволяет ей развиваться, — это хорошо. Мы много экспериментировали и в музыкальном плане, кажется, перепробовали всё. Думаю, никаких границ уже не осталось. И это хорошо, потому что индустрия должна быть гибкой и демократичной — тогда откроются двери для чего-то нового и талантливого. Любой человек — будь он из Бразилии, Кореи или России — может запросто поделиться своим творчеством со всем миром, не ожидая того, что какая-нибудь звукозаписывающая компания скажет ему, что он звезда. Способ потребления музыки сегодня дает возможность знакомиться с музыкой разных стилей в любой точке земного шара. Так что мы просто продолжаем делать то, что делали всегда.

То есть, вы считаете, что прославиться сегодня значительно легче, чем 20 лет назад?

Думаю, что-то стало сложнее, что-то — значительно легче. Легче знакомиться с новой музыкой. Да что говорить: сейчас любой может сочинять треки на компьютере и называть себя музыкантом. Но, опять же, столько людей этим занимаются, что на этом становится сложно зарабатывать деньги. Появилось столько новых групп...И, кроме того, люди сейчас слушают столько разной музыки, сколько, наверное, не слушали никогда. В общем-то, жаловаться не на что.

Многие критики отмечают, что в ваших песнях и клипах есть что-то сюрреалистичное. В частности, в клипе Lazy Line Painter Jane — чем вы вдохновлялись при его создании?

Я не думаю, что мы сюрреалистичные — скорее, метатекстуальные: нам нравится заимствовать всякие штуки, проводить аналогии...Вы знаете, раньше мы сами снимали свои клипы. Это было весело и в кайф, но в последнее время у меня почти нет времени, поэтому я сейчас почти ничего снимаю. А иногда просто душа не лежит: это уже не приносит такого удовлетворения, как раньше. Плюс постоянно не хватает времени из-за концертов.

А вы их снимали сами, чтобы деньги сэкономить, или вам это просто нравилось? Или вам было важно контролировать и визуальную часть?

Да все сразу. Думаю, я сэкономил очень много денег группе, занимаясь всей визуальной составляющей. Но это весело, мне это очень нравилось.

Ваша последняя пластинка звучит более позитивно, чем предыдущие. Не хочу сказать, что вы грустные и меланхоличные, но на уровне звучания у вас все стало как-то веселее.

Знаете, что забавно? Я лично думаю, что последние альбомы как раз таки душевных терзаниях — даже в упомянутой Everything is Now поется о страдании. Так что я едва могу назвать последние работы позитивными. Некоторые песни и вовсе ужасные.

Я была на двух ваших концертах, и, надо отметить, вы играете очень живо, полностью отдаетесь процессу. Наверное, вы хорошенько расслабляетесь перед выступлениями? У вас есть какие-то специальные ритуалы?

Не хочу звучать как старый хиппи, но в Москве я бы определенно помедитировал в тихом уголке парка. Еще мне нравится ездить на общественном транспорте. Я слышал, в Москве очень красивое метро — надеюсь, удастся прокатиться. Я бы просто запрыгнул в вагон и покатил.

Любите наблюдать за городской жизнью?

Да, конечно, просто немного прочувствовать город, прикинуться туристом — ну, хотя я и так турист...Я бы взял себе чашку кофе и смотрел бы на людей, чем они заняты, попытался бы понять, о чем они говорят.

Вы как группа довольно активно реагируете на политические события, и это также отражается в ваших песнях. Как вы считаете, может ли искусство служить инструментом борьбы?

Да, конечно. Мы ездили выступать в Палестину 10 лет назад, пытались осветить конфликт и выразить свое сострадание к ситуации через свои песни. Но выплескивать агрессию и злиться большого смысла нет. Я думаю, в будущем гражданское общество будет намного сильнее, и мы сможем более активно выражать свою позицию.

Судя по всему, это произойдет не скоро. Вы же наверняка слышали, как раскритиковали певицу Lorde за отказ выступать в Тель-Авиве и концерт в Москве?

Дело в том, что всегда найдется человек, готовый озвучить критику. Чтобы вас не критиковали, нужно вообще ничего не делать. Конечно, некоторые считают, что сейчас не самое лучшее время, чтобы выступать с концертами в России...Но согласитесь, было бы странно давать какие-то комментарии по поводу политического режима. Это как если мы приедем в Сан-Франциско и начнем критиковать режим Трампа. Это идиотизм. Так что почему бы нам не приехать в Россию, где нас ждут, и привнести в этот мир немного позитива? В этом и есть смысл.