«Убийца 2» — редкий сиквел, оказавшийся лучше оригинала
Новый американский президент соглашается приравнять наркокартели к террористическим организациям — и тем самым поощряет ЦРУ развязать на территориях Колумбии и Мексики настоящую войну. По иронии судьбы, когда один из героев фильма дает определение «террористической организации», под него попадают и сами американские силовики. Чтобы поссорить между собой картели, спецслужбы похищают и вывозят в Штаты дочь одного из наркобаронов. Так в современной Америке начинается настоящая Троянская война.
«Убийца 2» делит с первым «Убийцей» двух важных героев — оперативника ЦРУ Мэтта Грэйвера (Джош Бролин) и его бывшего агента под прикрытием Алехандро Гиллика (Бенисио дель Торо) — но так и не позволяет зрителю догадаться, является ли происходящее сиквелом или приквелом. Несмотря на несколько удачных попаданий в политическую повестку дня, фильму принципиально важно оставаться вневременным. Граница США и Мексики в нем — проклятое пространство, обреченное на вечную войну.
В «Падении "Черного ястреба" Ридли Скотта была запоминающаяся сцена: вернувшись из, казалось бы, бесконечного боя, герой, не садясь, проглатывал порцию риса с мясом, которую могли бы подать в каком-нибудь самолете, хватал автомат и тут же возвращался н передовую. "Убийца 2", сознательно или нет, воспроизводит эту картину несколько раз: война для его героев давно стала образом жизни и такой же естественной потребностью, как прием пищи. Первый фильм завершался признанием американцев, что наркокартели не победить никогда; единственного не готового к этой истине персонажа изгоняли с поля боя со словами: "Это земля волков, а ты не волчица". Поэтому и "Убийца 2" вместе с уже обещанным "Убийцей 3", в который создатели планируют вернуть Эмили Блант, — это истории не триумфов, а трагедий.
У трагедий есть важное отличие от драм: их герои обречены на прекрасное поражение, их тянет к нему, словно магнитом. В первой части фильма было немало отголосков древних мифов. Тоннель между Аризоной и Мексикой напоминал и о лабиринте минотавра, и о царстве Аида, а атака на бронеколонну ЦРУ в тот момент, когда она уже почти пересекла границу и оказалась дома, — о возвращении Одиссея. Во второй части этой героики стало еще больше — и из-за нее фильм вплоть до финала кажется лучшим триллером на свете. Но когда дело все же доходит до развязки, главный закон трагедий вдруг нарушается — и зритель чувствует, что его обманули. А затем следует еще один ложный финал, который будто бы хочет все исправить, но авторам опять не хватает духу дорассказать трагедию до конца.
Это единственная претензия, которую можно предъявить новому «Убийце»; в остальном фильм пугающе совершенен. Пугающе потому что на его площадке совершенно незаметно произошла подмена людей, уникальные таланты которых никогда не вызывали вопросов. Постоянный оператор Ридли Скотта и Гора Вербински поляк Дариуш Вольски очень точно воспроизводит стиль Роджера Дикинса из первого «Убийцы». А композитор из Исландии Хильдур Гуднадоттир, работавшая вместе с покойным Йоханом Йоханнссоном над «Марией Магдалиной», и здесь незаметно завершает работу своего учителя: Йоханнссон написал первого «Убийцу», а она второго. И крадущаяся камера, и подавляющая волю музыка служат одной цели — напоминать о присутствии рока, о неминуемой встрече героев со смертью. Если бы в титрах не стояло имя режиссера Стефано Соллимы (автора римского гангстерского эпоса «Субура» и телеверсии неаполитанской «Гоморры»), то можно было бы подумать, что «Убийцу» опять снял Дэни Вильнев.
В конце концов, лейтмотив почти каждого его фильма — потребность одного человека защитить другого (даже если для этого требуется пережить раздвоение личности). В «Убийце 2» эта тема быстро выходит на первый план — и линия с маленькой девочкой и оберегающим ее седым убийцей оказывается на порядок сильнее, чем в «Логане».
Незаметная подмена Вильнева, Йоханнссона и Дикинса стала возможной лишь потому, что настоящий автор (а теперь и шоураннер, потому что проект становится франшизой) «Убийцы» — сценарист Тейлор Шеридан. Бедный ковбой с техасского ранчо, он и не помышлял о голливудской карьере до тех пор, пока c его семьей — образцовыми реднеками, запиравшимися в фургоничке с пивом и кантри-балладами, — не случилась трагедия. В начале девяностых в Америке был свой финансовый кризис, и многие из фермеров в городке Крэнфиллс-Гэп (население — 277 человек) разорились и потеряли дома и землю. Тогда двадцати-с-чем-то-летний Шеридан подался в актеры — и вплоть до недавних пор прозябал на незаметных ролях в «Сынах Анархии» и «Веронике Марс». Все изменилось в 2015-ом году, когда он написал для Дэни Вильнева «Убийцу».
А уже через год рассказал историю своей семьи в номинированном на «Оскар» неовестерне «Любой ценой» с Крисом Пайном, Беном Фостером и Джеффом Бриджесом. А еще через год дебютировал как режиссер с «Ветреной рекой» — и взял один из призов в секции «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля. Между прочим, из всех фильмов, побывавших в том году в Каннах, «Ветреная река» добилась наибольших успехов в прокате. Как это часто бывает с людьми, долго ждавшими своего часа, богатырь с американского ранчо и не думает сбавлять обороты: на этой неделе он не только сценарист «Убийцы 2», но и шоураннер нового сериала «Йеллоустоун». Это тоже современный вестерн. В главной роли в нем задействован самый подходящий на свете актер Кевин Костнер.
В Техасе, где вырос Шеридан, есть две поговорки о везучих людях. Счастливчик в этих краях либо тот, кого вешают, но при этом рвется веревка, либо тот, кто выходит утром на крыльцо, а птицы тут же начинают его чем-то кормить. Почти сорок лет Шеридан был удачливым висельником, зато теперь ему везет так везет. К примеру, на январском «Санденсе» он неловко хвастался журналистам, что предсказал в сценарии «Убийцы 2» одну из реформ Дональда Трампа. Президент, как известно, ужесточил миграционный закон и придумал разделять семьи беженцев, преимущественного мексиканских. «Убийца 2», в котором американский спецназ похищает дочь мексиканского наркобарона, выходит как раз в самый разгар протестов против инициативы Трампа.
Было бы большой пошлостью сказать, что такие удачи случаются только с теми, кому велено писать откуда-то свыше. Еще несуразнее было бы сравнить пророчество Шеридана с, например, стихотворениями Гумилева и Ахматовой, в которых оба очень точно предсказывают детали смерти первого. Но в Шеридане действительно ощущается какое-то удивительное чутье, какая-то магическая связь с землей, на которой он вырос. Так что, что бы он там ни писал и сколько бы продолжений «Убийцы» ни наметил, каждого из них стоит дождаться.