«Дело Собчака» как дело каждого: о чем новый фильм Веры Кричевской?
То, что «Кинотавр» открылся «Летом», а закрылся «Делом Собчака», делает его не только самым свободным фестивалем, но и по-исследовательски сфокусированным: причины дня сегодняшнего он ищет в 1980-ых и 1990-ых. А не найдя — потому что их невозможно найти — по-крайней мере упрямо проговаривает одну и ту же мысль: давайте, что ли, человекосберегающие технологии как-то внедрять. В финале «Лета» в воздухе рядом с героями висят мемориальные таблички с годами жизни; со сцены почти перед каждым конкурсным фильмом звучат фамилии Кирилла Серебренникова (чаще) и Олега Сенцова (пореже); в «Истории одного назначения» идет борьбу за жизнь маленького человека — писаря-бастарда.
«Делу Собчака» находиться в этом ряду нелегко: зрителю сложно жалеть либерального политика, чье имя связано и с непопулярными реформами, и с продовольственным кризисом, пережитым Петербургом в мирное время, и со сменой эпох, покалечившей миллионы судеб. Взяв в соавторы и лирические герои Ксению Собчак, режиссер-документалист Вера Кричевская (создатель канала 24_Doc и автор «Самого свободного человека» о Борисе Немцове) определенно не облегчает себе задачу. Из-за фигуры рассказчицы фильм превращается в продолжение предвыборной кампании, а заявленный конфликт («история, рассказанная друзьями и врагами») начинает казаться немного постановочным: друзей больше, чем врагов, да и те отзываются о герое с уважением и добром.
Тем не менее, «Дело Собчака» работает — и превращается в дело каждого.
Первое сравнение, которое придет на ум молодому зрителю (а иного зрителя представить почему-то сложно), — конечно же, с «Игрой престолов». Кажется, оно заложено и в драматургии: Ксения Собчак, например, в финале произносит монолог о том, что «играя в "Царя горы", ты никогда не победишь». Самое лучшее, что можно сделать, одолев всех и оказавшись на вершине — прыгнуть в санки и скатиться вниз, к народу. Этот совет автор, очевидно, адресует Владимиру Путину, который дал для фильма большое, но осторожное интервью — гораздо более спокойное, чем Оливеру Стоуну.
Читавшие «Песнь льда и огня» (серию книг, по которой снята «Игра престолов») знают, что писатель Джордж Мартин все время меняет рассказчиков: каждая из глав написана от лица того или другого героя. В англоязычной драматургии это называется POV — point of view. В «Деле Собчака», несмотря на его многоголосие, — а здесь появляются и Людмила Нарусова с Анатолием Чубайсом, и Владимир Путин с Дмитрием Медведевым, и Алексей Кудрин с главой «Росгвардии» Виктором Золотовым — это история, рассказанная от лица Ксении Собчак. Такая подача заставляет критически относится к политическому содержанию, но здорово помогает драматургической целостности.
Ксения Собчак заходит в фильм ребенком (играющим с дочерьми Путина, пока папа и дядя Вова делают шашлыки), а выходит из него преемником. Прямой хронологический порядок событий и заботливая инфографика в кадре помогают зрителям погрузиться в события. А мелодраматизм музыки и умиротворяющие панорамы Петербурга превращает двухчасовой фильм в комфортное телевизионное зрелище. Этот ритм заставляет относиться к «Делу Собчака» не как к описанию битвы, которая продолжается до наших дней (в этом случае монтаж и саундтрек были бы воинственнее), а как к воспоминанию о необратимом поражении и о времени, которое не вернуть. Возможно, поэтому в фильме есть столько недоступных для журналистов спикеров: их победа до того очевидна, что они могут позволить себе полюбезничать со вчерашними врагами.
Самое запоминающееся из художественных решений «Дела Собчака» — частое деление экрана на несколько секций. В одном появляется герой, а несколько других остаются черными. Это метафора неполноты картины и принципиального отсутствия возможности этой полноты. А раз всей правды в современном мире никогда не узнать, то зрителю остается голосовать за ту версию событий, которая кажется ему эстетически более близкой. И в этом плане фильм, конечно, справляется с задачей очеловечивания тех ценностей, за которые боролся Анатолий Собчак. Документальные хроники изящно складываются в биографический блокбастер. А сцены, где герой звонит дочери узнать про школу или выступает один против всех на дебатах, свидетельствуют о том, что прирожденный политик остается политиком и после смерти. Даже сейчас Собчак продолжает набирать голоса. Так что принять сторону героев очень легко.
И с этой стороны открывается интересный, хоть и спорный вид на новейшую историю России. Фильм начинается с опроса, оказался бы Собчак на площадях, будь он еще жив в 2011-2012 годах. Кудрин и Собчак считают, что да, а Путин называет вопрос сложным и оговаривается, что вряд ли его бывший шеф «мог сделать что-то, что навредит главе государства». И зритель понимает, как именно президент воспринимает митинги и мотивы участвующих в них людей. А вот Людмила Нарусова проговаривает мысль, что Собчак взял Путина в помощники именно потому, что тот долго работал в Европе и разделял ценности западного мира.
А вот нынешний глава Росгвардии Виктор Золотов признает, что ФСБ еще при Ельцине прослушивало Собчака, и даже называет ответственных лиц. Интересных деталей чрезвычайно много — и каждая из них говорит не только о дне минувшем, но и дне настоящем. Вот Собчак выступает на съезде народных депутатов с требованием люстрации сотрудников КГБ. Вот он добивается беспристрастного суда над политиками, отдавшими приказ силового подавления митингов в Тбилиси с 1989-ом году. Вот у Ельцина появляется «холодок» к вероятному преемнику, хоть тот и терпит поражение на губернаторских выборах. Но Ксения Собчак тут же комментирует это: «Я горжусь, что папа шел на выборы, результаты которых не были известны заранее», — а режиссер перекрывает эти слова кадрами с лицом совсем другого президента.
Собрать прокуроров, адвокатов и судей внутри одной картины и обеспечить состязательность сторон, конечно же, не удается — для этого нужно минимум два фильма, а черную мантию пусть примерит сам зритель. Поэтому в «Деле Собчака» не стоит искать объективность, но проникнуться его позицией можно хотя бы потому, что ни разу за два часа фильм не обвиняет ни в чем простых людей. Да, энтузиазм народа убит, но причина — в шоковой экономике. Да, либералов презирают, но они заслужили это, мелькая на светских банкетах, пока город пребывал в разрухе. Единственное противопоставление между политиком и избирателем позволяет себе Людмила Нарусова — Королева Шипов этой «Игры престолов» — когда говорит: «Человек в светлом пальто в советском автобусе обречен». Белые брюки действительно лучше носить в Рио-де-Жанейро, но в целом «Делу Собчаку» удается быть фильмом о небезразличии одних людей к другими. Самую интересную мысль картины произносит Чубайс: «Люди уходят тогда, когда исчезает возможность для их самореализации». Кажется, в этом фильме спрятана мантра: не уходите, не расходитесь, побудьте еще.
Расписание показов фильма смотрите по ссылке.