«Видоизмененный углерод»: о чем самый дорогой сериал в истории Netflix
К 2384 году от рождества Христова с помощью технологии видоизмененного углерода — что бы это ни значило — человечество фактически достигло бессмертия. Сознание любого индивида теперь существует в цифровом виде на дисках, именуемых «стеками», их вживляют в тело в районе загривка. Если тело утрачено, стек помещают в другую оболочку, то есть по-настоящему безвозвратно убить человека можно, только уничтожив стек. Технология клонирования тел — штука дорогостоящая и доступна только состоятельным гражданам Протектората — государства, защищающего граждан от себя самих. И это государство, как водится, отстаивает интересы богатых: те клонируют себя десятками и живут сотни лет, как библейский Мафусаил (оттого и называются «мафами»). Бедняки же годами пребывают в заморозке в ожидании новых оболочек и довольствуются чем придется по принципу «бери что дают» — обычно какой-нибудь чужой рухлядью с высокой степенью износа. Женский стек может быть помещен в мужское тело, сознание ребенка вживлено во взрослую половозрелую особь, и особенно неприятно, когда воскресаешь спустя много лет в чужом раздолбанном теле, мучимом похмельем.
То была присказка, а сказка вот: осужденный за мятеж против власти Протектората преступник Такеши Ковач (Юэль Киннаман и Уилл Юн Ли) после пары веков небытия воскресает в теле тренированного качка-полицейского милостью сказочно богатого мафа Лоренса Бэнкрофта (Джеймс Пьюрфой). В обмен на помилование и солидный куш Бэнкрофт нанимает Ковача расследовать собственное убийство — кто-то выстрелил ему прямо в стек. У Бэнкрофта была припасена резервная копия, но в ней отсутствуют воспоминания о последних часах до гибели, они уничтожены вместе с оригиналом. Ковач пускается по следу, ведомый особой интуицией, которой обладали мятежники, а на хвост ему садится энергичная служащая полиции Кристин Оргета (Марта Игареда), которая неровно дышит к позаимствованной им чужой оболочке.
Критики встретили новое шоу дружным шипением в духе нового пуританства, которое последние месяцы исподволь подтачивает шоу-бизнес. Сериал, видите ли, не проходит тест на политкорректность: здесь женское тело постоянно фигурирует в качестве объекта для секса пополам с насилием — хотя в сюжете говорится, что эти практики в ходу у богатых ублюдков. Что тут скажешь: появись сама «Игра Престолов» в это неспокойное время — и ей досталось бы по первое число. Справедливости ради стоит заметить, что голая задница Юэля Киннамана, равно как и full frontal Джеймся Пьюрфоя фигурируют в сериале наряду с представленной в изобилии девичьей обнаженкой. Правда, последняя подана, что греха таить, искуснее — чего стоит, например, отменная сцена боя сердитой положительной героини с десятком обнаженных клонов злобной стервы среди красиво рассыпающегося битого стекла.
Посмотреть тут вообще есть на что: Netflix вбухал в сериал рекордную кучу денег — около 7 миллионов на эпизод, поэтому боев в новом шоу много, поставлены они изобретательно, а фон отрисован более чем прилично, хотя и целиком позаимствован из «Бегущего по лезвию» — но какой киберпанк без «Бегущего»? Окутанные дождем силуэты небоскребов в неоновых огнях, теснящиеся между ними воздушные суда, темные улицы и мерцающие вывески — не плагиат, а следование традиции. Да и задница новой экшен-звезды Голливуда Киннамана тоже, в общем, выглядит достойно. Правда, подвергнув пригожего актера объективации что твою Памелу Андерсон, через пару серий авторы сериала спохватываются, что Ковач все-таки воин и романтический герой, а не девушка с пляжа. Отныне он будет ходить одетый и насупленный и выбивать двери в квартиры подозреваемых выстрелом («метод Ковача»), потому что, кроме прочего, он ведущий персонаж неонуара — циничный сыщик, верящий не в правосудие, а в справедливость. А знатоки и любители классического нуара обнаружат в названиях серий отсылки к легендарным фильмам жанра.
Легендарными становятся зрелища, где стиль перерастает в смысл. Чтобы обнаружить его в «Углероде», нужно дождаться седьмой серии — с телевизионными шоу такое случается сплошь и рядом: поначалу они могут заговариваться, упоенно демонстрировать фактуру или просто долго раскачиваться, прежде чем наконец сообщить подуставшему зрителю, в чем он, собственно, заключается. Сценаристка Лоэта Калогридес, переработавшая одноименный роман Ричарда Моргана в десятисерийное шоу, долго разгоняется, чтобы, перевалив за середину рассказа, взять терпеливого зрителя за грудки и завести с ним серьезный разговор. Как всегда было модно, в сюжете присутствует омерзительный русский по прозвищу Дими Близнец, устами которого глаголет истина: «Мы хотели свободы, которую реальность нам предоставить не могла. Но кто сказал, что видоизмененный углерод освободит нас от нас самих и нашей плоти? Кто сказал, что он сделает нас ангелами?» «Carbon» — это еще и «не первая, сделанная под копирку копия», черты оригинала в которой видны нечетко. Меняя тела как перчатки, проходя с технической легкостью сквозь время и события, сознание человека, прирастая полученным опытом, изменяется, в то же время оставаясь прежним по сути. Это все еще он, тот же человек, и в то же время это altered carbon, постоянно изменяющаяся «альтернативная копия» самого себя. Мысль нехитрая, но и не самая никчемная. Как и осознание того, что бессмертие лишь фальшивый клон свободы. Для одного сериала, будь то киберпанк или нуар, или оба сразу — вполне достаточно.