Бьорк значит любит

Это как приливы и отливы на море, знаете? Наступает новолуние, и вода то прибывает, то убывает. Во всем есть периодичность. Так и отношения имеют свой цикл, свои внутренние часы, которые мы не в состоянии контролировать. Иногда они останавливаются раньше, чем мы того хотим, иногда позже, чем стоило бы, а иногда вовремя. Погодные условия. Нам следует приспосабливаться к ним. Я не хочу сказать, что я в этом преуспела. Но я отношусь к жизненным изменениям как к потоку, природной силе, и понимаю, что не могу не следовать за ним. Мы готовы сопротивляться, ходить к психотерапевтам и пытаться справиться с проблемой, осевшей в нашем сознании. Наверное, мой предыдущий альбом Vulnicura был чем-то вроде такой работы: ты думаешь, что можешь решить проблему как математическое уравнение, как судоку. Но вот что я поняла: смысл в том, чтобы научиться приспосабливаться к изменениям, которые всегда будут происходить.

Получается, что если отношения между людьми не постоянны, рано или поздно они принесут разочарование?

Конечно. Поэтому я и говорю, что моя предыдущая пластинка – о разбитом сердце. В какой-то момент мне стало даже неловко транслировать постоянную грусть, и я почувствовала, что стоит извиниться за это перед слушателями. Я объявила: беру себя в руки, мой новый альбом будет другим. Кажется, люди созданы лишь для того, чтобы взаимодействовать друг с другом: на работе, в семье, с детьми, друзьями или возлюбленными. Если каждого из нас изолировать и отправить жить на отдельный маленький остров, я не уверена, что из этого выйдет что-то хорошее. Особенный талант, которым я восхищаюсь и который мы должны совершенствовать в себе, – ладить с окружающими. Я росла одинокой девочкой, во многом поэтому и начала петь: гуляла и напевала себе под нос. Так что я хорошо представляю, как работают оба механизма: когда мы с кем-то и когда мы одни. Жизнь в монастыре – это тоже утопия. Правильно ли это – давать обет безбрачия? Каждый определяет приоритеты самостоятельно. Кто-то выбирает оставаться с самим собой, кто-то – оставаться в отношениях.

Очень личное и честное начало разговора. И все же ваша Utopia – про адаптацию к окружающему миру, или саму возможность адаптироваться вы считаете утопичной?

Мне кажется, есть и то и другое. Например, говоря об окружающей среде, если мы не будем менять что-то сейчас, наши внуки абсолютно точно не смогут жить в мире будущего. Нам стоило бы остановиться и подумать, как развивать города, уменьшать количество вредных выбросов, как потреблять природные ресурсы. Вы можете сказать, например, что Парижское соглашение (соглашение в рамках Рамочной конвенции ООН об изменении климата, регулирующее меры по снижению углекислого газа в атмосфере с 2020 года. – Правила жизни) есть утопия. Мне и правда это соглашение кажется утопичным. Я не уверена, что к нему можно приспособить мир. Думаю, что природа в какой-то степени сама приспосабливается к нашим бесконечным загрязнениям. Каждый из нас должен сказать себе однажды: «Стоп! Хватит, я хочу быть ответственным за следующие поколения». Я музыкант, я создаю звуковые миры, я не очень красноречива (иногда я даже не понимаю, зачем даю интервью). Так вот, знаете, пусть моя работа будет музыкальным размышлением на тему утопичности наших возможностей, утопичности мира, в котором мы смогли бы жить в будущем, – я имею в виду не только окружающую среду, но и мир любви. Я остановилась и думаю, что будет дальше, где буду я, чего я по-настоящему хочу, что мне стоило бы подкорректировать, как продолжать жить дальше. Для меня наступил момент рефлексии, когда одна глава завершилась и начинается другая.

В вашей дискографии Utopia самый продолжительный альбом, он длится более 70 минут. По нынешним меркам это действительно долго. Вам кажется, что пора перебороть современную привычку к быстрому потреблению, в том числе музыки?

Мне, наоборот, кажется, что как потребители контента мы выработали некоторую стойкость, выдержку. Скажем, все сегодня помешаны на сериалах. И человек способен сидеть неподвижно и смотреть серию за серией в течение трех часов. Большинство моих друзей слушают подкасты день за днем, пока делают что-то по дому или во время прогулки. Так что мы способны потреблять много и долго. Я правда считаю, что мы приучили себя к постоянному присутствию медиа в нашей жизни. Музыканты ведь не выбирают, записывать им 70-минутный альбом или просто набор песен, которые можно будет слушать по отдельности. Я вот люблю составлять плейлисты. Еще в детстве мне нравилось записывать на аудиокассеты сборники из разных песен – только офф-бит, например, или только романтические песни, или все с хорошими текстами. Мне бы понравилось, если бы мою музыку использовали в подобных компиляциях или создавали бы из кусочков моих песен что-нибудь свое.

Недавно вы выступали с оркестром в Грузии. А в Москве вы были 14 лет назад. Вы следите за тем, как проходит ваша выставка Bjork digital?

Разумеется. Я специально создавала этот выставочный проект, чтобы он мог выставляться в 18 странах одновременно. Так что я при всем желании не смогла бы приезжать на каждое открытие выставки. Сейчас я время от времени даю концерты, где исполняю оркестровые версии своих песен, в том числе из последних альбомов. Никаких драм-машин на сцене, только местные музыканты. Мне пришло приглашение от симфонического оркестра Грузии, и я поехала, потому что никогда там не была. Грузия меня очень впечатлила. На самом деле сейчас я больше всего хотела бы оставаться дома и писать музыку. Недавно я поняла, что за всю свою жизнь дала 15 000 концертов – это ужасно много.

А что-то поменялось в работе музыканта и исполнителя после вашей первой большой выставки в МоМА (Нью-Йоркский музей современного искусства. – Правила жизни)?

Со своей командой я начала думать об использовании VR-технологий задолго до выставки в MoMA. Для меня VR – логичное продолжение видеоклипа, естественная визуальная оболочка музыки. Невозможно ведь повесить песню на стену? Сегодняшние музеи, похожие на белые коробки, прекрасно подходят для демонстрации видеоарта: ты надеваешь наушники и окунаешься в мир видео в 360 градусов.

Когда я увидел одно из промоизображений для нового альбома, я первым делом подумал о постфеминизме. Я имею в виду фотографию, где вы держите флейту, а на вас красный страпон. Почему, на ваш взгляд, сегодня снова поднимаются споры о роли женщины?

На картинку, о которой вы говорите, стоит смотреть с иронией. По-моему, и к текстам, и к созданию видео в этот раз я подошла с определенным чувством юмора. Но пока я записывала альбом, я читала феминистскую научную фантастику. Я почувствовала, что новая волна феминизма действительно очень сильна. Впереди большие изменения в части гендерных отношений, они касаются не только женщин, но и мужчин. Мне думается, что и мужчины устали от роли, которую им приходится выполнять. Я представляла себе вот что: после апокалипсиса немногие из нас, кто выжили, попали на необитаемый остров, где мы начинаем жить заново, мутируем в птиц, в растения, в музыкальные инструменты – так что гендер не важен. И все это происходит под влиянием зеленых технологий. И нет никаких войн. Оптимистичная картина, правда?

Еще бы! Когда я думаю о ваших экспериментах в музыке и в искусстве, я нахожу одновременно и связь, и разрыв между разными вещами: природа и технологии, искусство и коммерция, диджитальное и аналоговое, личное и общественное. Как вы объясняете себе, где границы между этими понятиями и в каких случаях они рушатся?

Каждый из нас непрерывно балансирует между одним и другим, нет единственно верного решения. Однажды мы понимаем, что нам нужна семья, а в какой-то день захотим от нее отказаться. Нам приходится искать равновесие. Жить крайностями банально. Иногда я смотрю на себя как на музыканта и понимаю, что во мне нет однозначно белого или черного. Можно ли меня назвать органичной? Я и сама не знаю, если честно. В нашей жизни много противоположностей, и я думаю, что до конца своих дней каждый из нас колеблется: написать маме или лучше позвонить ей, а может быть, встретиться за чашкой кофе? Каждый раз мы находим новый ответ. Нам остается только продолжать искать равновесие между природой и технологиями, личным и общественным, высоколобым и узколобым. Самое удивительное – что мы себя всегда придумываем заново.

Ваша выставка в Москве проходит очень успешно. Вы представляете, как выглядит современная Россия?

Не особенно. Я бы с удовольствием снова приехала в Москву. Но времени не хватает. Моя дочь учится в школе, и я выстраиваю свой график вокруг этого. Думаю, когда она подрастет, обязательно приеду. Есть множество мест, где я еще не была и не видела там ничего.

Я сейчас вспомнил ваш саундтрек к «Танцующей в темноте» и песню «Я все это уже видела» (I’ve seen it all, была записана вместе с солистом группы Radiohead Томом Йорком. – Правила жизни).

Слава богу, каждый день меня удивляет. Никогда не знаешь, что будет дальше.

Мне всегда интересно было узнать, что за люди вас окружают, готовы ли они понять и разделить ваши нестандартные идеи. Сложно ли вам находить единомышленников, коллег, друзей?

Это хороший вопрос. Я не уверена, кстати, что осознанно задаюсь им в жизни. Вот я до сих пор живу в своем родном городе, в Рейкьявике всего 180 000 жителей. Меня окружают родственники и друзья детства. Вчера я встречалась со своими подружками, одна из них – актриса, другая – скульптор. Исландия интересна тем, что на этом маленьком острове нет ничего высокого и низкого, нет аристократии или вообще классовой системы, все близки друг другу. Я работаю с музыкантами и, когда встречаю таких, как Arca (саунд-продюсер альбомa Utopia, работал также с FKA Twigs и Канье Уэстом. – Правила жизни), Джесси Канда (художник, работал над обложками альбомов Bjork. – Правила жизни) или Джеймс Мерри (создает костюмы и маски для Бьорк. – Правила жизни), осознаю, что мне очень повезло, потому что я нашла понимание, мне не приходится каждый раз все объяснять. Это награда. Главное не паниковать: всегда найдется свой человек, вопрос времени. Когда-нибудь вы пойдете в разные стороны и расстанетесь – и это тоже вопрос времени. Важно оставаться открытым чему-то новому. Я научилась доверять человеческой природе: мы беспокойны, требовательны, пытливы и всегда держим нос по ветру.