Укуси меня, если сможешь: как вампиры проникают в российское кино и сериалы

До прошлого года все вампирские истории, снятые в России, можно было пересчитать по пальцам. А если сузить круг до проектов, ставших более или менее известными, — несколько давно забытых фильмов из 1990-х и «Пятая стража» выпадают сразу, — то и вовсе по пальцам одной руки. Остаются «Ночной дозор» и, пожалуй, «Упырь» Сергея Винокурова. Напрашивается вопрос: почему же вампирская волна захватила Россию именно сейчас? И есть ли какая-то специфика именно у местных упырей — что отличает их от заграничных собратьев?

В западном мире вампиры — главные любимцы киношников из числа «сверхов». Соперничать с ними по популярности (и по вариативности трактовок их образа) способны одни только зомби. И те и другие — ожившие трупы, в чьи хладные тела не лишенный фантазии сценарист может вложить что угодно, любую интересную ему метафору или идею. Вот только вампиры, в отличие от зомби, не разлагаются и не теряют конечности на ходу. Они обычно красивые и соблазнительные — что, разумеется, накладывает отпечаток. Вспомним и «Голод», и многочисленных сиятельных красавцев вроде Деймона Сальваторе, и даже самого Дракулу. И он, и его невесты в первую очередь соблазняют тех, кого собираются пить. Поддаться вампиру — часто значит поддаться греху, так что приходится быть очень обаятельным. Ну а сексуальной активности героев сериала HBO «Настоящая кровь» можно только удивляться — им явно нет дела до общих представлений о сдержанности и морали, популярных среди живых.

В российских вампирах секса нет. Он вполне может быть у некоторых из них — но в целом отечественные упыри совсем не про секс и разрушение такого рода табу. Представить сцены вроде оргий из «Настоящей крови» в наших реалиях сложно — если бы в России кто-то решил снять ее аналог, тут же схлопотал бы обвинение в гей-пропаганде. У наших вампиров свой путь. Отыгрываются из раза в раз в них только две основные темы из мирового вампирского арсенала: власть и поиски предела человечности. И это не удивительно. Что отличает человека от монстра — такой же вечный и очень русский вопрос, как «кто виноват и что делать?» или «тварь я дрожащая или право имею?». С корнями еще в литературе.

Удивительно другое: к этому же вопросу приходит даже трэш-комедия «Дракулов» 2021 года, в которой все шутки крутятся либо вокруг геев, либо вокруг слов «шлюха» или «сосать». А едва ли не единственная шутка без этого позаимствована из древнего (почти как герой Брэма Стокера) скетч-шоу «Даешь молодежь». В случае «Дракулова» сразу оговоримся: упоминание не равно рекомендации. Самого легендарного графа играет Михаил Галустян. Начинается все по книге: молодой человек приезжает в имение загадочного господина, чтобы оформить покупку особняка в Москве. Господин оказывается вампиром, особняк, когда Дракулов добирается до столицы, — уличным туалетом. Одной этой подставы уже хватило бы для того, чтобы разочароваться в человечестве и проситься в ряды официальной нечисти. Но Дракулов не сдается и продолжает открывать для себя мир людей. И чем ближе знакомство, тем больше у вампира вопросов. Которые непременно в какой-то момент должны вылиться в целую речь — в контексте фильма неожиданно здравую.

Российские вампиры вообще часто оказываются жертвами в людском обществе — вместо того, чтобы, как положено, повелевать человечеством. Хотя у них есть силы, обычным людям недоступные, это нисколько не возвышает их над обычными людьми. И традиционный литературный конфликт «маленького человека» продолжает проигрываться с участием уже кровососов. Они так же попадаются на удочку мошенников или попадают в обезьянник, вязнут в бюрократии. Можно вспомнить «Ваши пальцы пахнут ладаном» — комедию 1993 года. Ее главный герой — «простой советский человек» и инженер Чекрыгин, который на самом деле — вампир лорд Арчибальд. Не просто вампир, а предводитель кровавой братии. Но тем не менее с проблемами он сталкивается совсем не возвышенными. Скажем, ему не перечисляют зарплату, потому что по документам он вообще-то мертв. По той же причине он выписан ЖЭКом со своей жилплощади — теперь официально там живет одна его вдова. Которую Чекрыгин страшно любит — и боится: она устраивает ему такие скандалы, как будто перед нею вовсе и не лорд.

Еще более полно раскрывается и тема человечности, и образ маленького человека в «Вампирах средней полосы» — живут они в Смоленске. И «лишь одно отличает Смоленск от любого другого провинциального города средней полосы — в Смоленске живут вампиры». Как мы привыкли их представлять? Бледный юноша сияет на солнце, облизывает губы, вонзает клыки в прекрасную даму... Главный герой «ВСП» на романтичного, пусть и опасного голливудского кровопийцу не похож настолько, насколько это вообще возможно. Главу местного вампирского сообщества Святослава Вернидубовича играет Юрий Стоянов. Кстати, роль упыря он уже примерял — еще во времена «Городка».

«Да, это вам не Эдвард Каллен» — примерно такой была первая реакция многих на «ВСП». Хотя Эдвард Каллен, сияющий на солнце и сбивающий с ног красотой, героем этой истории оказаться бы не смог. Смоленские вампиры, как и форкские, людей не убивают, живут жизнью обычных людей. Но среди этих людей, в отличие от Калленов, ничем не выделяются. Святослав Вернидубович грузно шаркает по улицам, как обычный пенсионер, Жан Иванович спит с медсестрами в поликлинике, Анна работает в полиции, Женек ведет блог на YouTube. И только Ольга Анваровна ведет себя словно по-прежнему графиня, чем-то напоминая героиню Леди Гаги из «Американской истории ужасов». Только она все равно заведует провинциальным театром.

По такому набору героев и подаче истории многие решили, что «ВСП» — российская версия «Реальных упырей». То есть уморительная комедия, в которой вампиры так же бестолковы, как невампиры, а гэги построены на столкновении ожидания и реальности — ну не может же многовековой кровопийца ругаться с соседями из-за немытой посуды! Эффект ожидания и реальности, конечно, был. Были и смешные моменты. Но главное оказалось не в шутках — бытовые мелочи вызывали больше не смех, а теплоту на душе. И герои быстро становились близкими зрителю. Важный момент — скрывались смоленские вампиры не от всех людей. Об их существовании знали хранители во главе с суровой чиновницей Ириной Витальевной. И когда неизвестный кровопийца оставил после себя труп, она пришла разбираться к команде Святослава Вернидубовича с угрозами: вампиры должны подчиняться давно принятому соглашению. Наказание — смерть. Но почему они вообще должны подчиняться каким-то людям — ведь вампиры сильнее и могли бы воспользоваться своей силой, чтобы получить власть. Почему должны скрываться? Правда ли, что стать вампиром — значит стать монстром? Или человечности может быть куда меньше и в настоящем человеке? Эти темы в вампирском (мировом, не российском) кино не новы — но раскрылись в «ВСП» красиво и даже тонко. Хотя бы потому, что героиня, кажущаяся очевидной злодейкой — тем самым человеком, в котором человечности меньше, чем в упырях, — в итоге не оказывается одномерной. Плохой или хорошей.

Еще одна история на ту же тему — «Упырь» Сергея Винокурова 1997 года, который называют порой «русским "Блэйдом". Хотя вышел он даже раньше самого "Блэйда". Сравнение это, конечно, сложно воспринимать всерьез: сюжеты совсем разные, масштабы — тем более. И драки из "Упыря" на фоне спецэффектов настоящего "Блэйда" смотрятся страшно наивно и даже мило. Но что-то все-таки общее есть — в невозмутимости и целеустремленности главного героя в исполнении Алексея Серебрякова. Который так же, как Блэйд, твердо намерен убить упыря. Ради этого его, охотника, и вызвали в город N — теперь здесь новая власть: некий загадочный персонаж, появившийся недавно, держит в страхе всех местных, включая прежних криминальных авторитетов. А кого-то из братков он превращает в своих подчиненных. Дело ведь происходит в 1990-х в России. Метафора поначалу простая: бандиты и власть, которые в то время тоже видятся тождественными, — это упыри, которые "у народа кровь пьют почем зря". Хотя на экране, к слову, никаких вампирских кровопусканий. Но фильм выходит на новый виток к концу. Хотя и вышел он 25 лет назад, хочется обойтись без спойлеров. Скажем так: а кто из двоих, охотника и его цели, действительно упырь? И как упырями становятся — разве через укусы, как в голливудском кино?

Вампиры как тайная элита, управляющая миром, — не самый популярный ракурс в России. Даже в «Ночном дозоре», самом известном отечественном фильме о вампирах, они в общем мелкие сошки. Занимают низшую ступеньку среди темных иных — проходят обязательную регистрацию по приезде в город, получают лицензии на охоту. И быстро уничтожаются, если вдруг отходят от правил и отбиваются от рук. Единственные вампиры, которые в фильме показаны с симпатией, — семья Саушкиных, которые, как показывают сперва, делают все, чтобы сохранить человечность. Хотя сам Лукьяненко, по многочисленным интервью, не испытывает симпатии к вампирам. Да его история и не о них, а об Иных. И все они, в трактовке автора, и темные, и светлые, — потребители. Так что никакие сверхсилы не делают их счастливей или лучше обычных людей.

Из уже вышедших российских проектов о вампирах как власти говорил только «Пищеблок» — сериал «Кинопоиска» по одноименному роману Иванова. Действие происходит в 1980-х в пионерском лагере «Буревестник». И вокруг главного героя Валерки начинают происходить странные вещи: приятель по отряду пьет кровь соседа по кровати, люди пропадают — и возвращаются совсем другими. Вместо того чтобы резвиться и куролесничать, как обычные дети, начинают ходить строем и разглаживать складки на пионерских галстуках. И становятся очень послушными. Долго ли, коротко ли — выясняется, что дело в вампирах, которые организовали себе в лагере кормовую базу. Цель этих вампиров — контроль и власть, и пионерско-советскую символику они, очевидно, так ценят не случайно. Им нравится, когда люди ходят строем и никто не выбивается. Советская идеология прекрасно соответствует их видению. Многие от такой подачи пришли в ярость, решив, что создатели «Пищеблока» демонизирует СССР. А кто-то увидел более общую идею: что любой режим живет за счет условных низов. Да, той самой народной кровушки — и слепого подчинения.

Вампиры и власть будут главными темами «Ампира V» и «Караморы». В случае «Ампира» для догадок есть литературный первоисточник. А как обозначенная тема раскроется в «Караморе», судить пока, конечно же, рано. Но почву для размышлений дает уже история его создания, рассказанная в нашумевшем материале Би-би-си о цензуре в российском кино. Вспомним коротко: впервые сериал представили в 2017 году — тогда проектом занимался еще Илья Найшуллер. И тогда по сюжету все мировые правители должны были оказаться в нем вампирами. В том числе и семья Романовых. Что вызвало бурную реакцию у православных активистов, решивших защитить причисленную к лику святых семью. Сценарий начали переделывать — царская семья из вампиров превратилась обратно в людей, а упырями, пишет Би-би-си, оказались дворяне. Ну а режиссером стал Козловский, до этого просто игравший главную роль.

Из официального описания и впрямь убрали царскую семью, оставив главным врагом Козловского — Караморы абстрактное тайное общество. И эта история, даже без оглядки на готовый продукт, красноречива. Власти, пьющие кровь у народа, — сама по себе идея в наших краях не то чтобы новая. Но чтобы буквально!.. Похоже, что у метафоричности вампиров в наших реалиях все-таки есть предел. Если не запрятать идею хорошенько, а выложить прямо в аннотации, можно нарваться на стакан святой воды в лицо. А ее вампиры — и западные, и российские — должны бояться. Нашим, пожалуй, повезло чуть меньше.