Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались: «Человек-паук: Нет пути домой» против ностальгии
Как любые селебрити, супергерои, которых подсовывают в новостную ленту не реже, чем Арми Хаммера или Вуди Аллена, тоже страдают от культуры отмены, интернет-реакционизма и института репутационных потерь. Напомним, в предыдущей части трилогии о Человеке-пауке суперзлодей Мистерио (Джейк Джилленхол) раскрывает личность Питера Паркера (Том Холланд), что ведет к новостной травле и вешанию на Паучка всех собак. С очень большой натяжкой — несмотря на идейную и интонационную разницу — начало нового фильма может напомнить «Хранителей» Зака Снайдера, где супергероев скорее воспринимают как психопатических вигилантов в масках, взявших на себя государственную монополию на насилие и самосуд. Паука скорее обвиняют в этической нечистоплотности и безответственности.
Последствия самые плачевные: Паркеру приходится переехать с тетей Мэй из любимого Квинса, и, вероятно, самое печальное, ни ему, ни его друзьям ЭмДжей (Зендея) и Неду (Джейкоб Баталон) не разрешают поступить в университет. Для Паркера, парнишки с самыми лучшими оценками, такой исход равен академическому самоубийству. Поэтому он, как медиамагнат или авторитарный тиран, приходит к идее коллективного забвения и реконструирования исторической памяти: просит Доктора Стрэнджа наложить на весь мир заклинание и стереть память об эпизоде раскрытия личности супергероя. Понятно, все идет наперекосяк.
Комиксы Marvel были одним из первых медиа, откликнувшихся на квантовые изыскания послевоенной Америки, и рассмотрели в многомировой интерпретации Хью Эверетта — о том, что существует множественные параллельные и почти что идентичные измерения — повествовательный потенциал для расширения и так сложносочиненной вселенной: так Marvel превратила своих героев в тиражируемое искусство. Например, на страницах комиксов появилось чуть больше чем 40 Человеков-пауков. Сюжетный каркас «Нет пути домой» строится именно на этой квантовой идее — заклинание Стрэнджа открывает бреши в миры других Пауков — тех самых, которых сыграли Тоби Магуайр и Эндрю Гарфилд. Беда в том, что из порталов выходят не сами Пауки, а их противники: Доктор Октопус, Зеленый Гоблин, Электро и другие замечательные люди. С индустриальной точки зрения скрещение всех трех кинофраншиз — это большая корпоративная удача. Дело в том, что такое обилие персонажей прошлых экранизаций объясняется тем, что в 1980-х права на экранизацию комиксов о Паркере продали Sony, когда редакция Marvel распродавала права на интеллектуальные активы (первые два Человека-паука вышли под ее эгидой), и лишь в 2017 компании пожали руки. Теперь пользоваться персонажами прошлых вселенных, вплоть до дизайна костюмов, разрешили и Marvel.
Как посмотреть: «Нет пути домой» — подарок для комиксомана, фансервис на стероидах, «кроссовер, который нельзя пропустить», где (если судить с задором подростка — коллекционера экшен-фигурок) чем больше суперзлодеев, тем лучше. Вместе с тем сюжетная конструкция едва выдерживает такое количество дополнений, пиротехника, боевая хореография и заполненный донельзя взрывами экран, ради которых многие и покупают билеты, не спасают. В кинокритике не принято пользоваться емким, довольно точным понятием, которым оперируют в игровой журналистике, — «лор», сплавляющим понятия мифологии и космологии какого-либо произведения. В этом смысле «Нет пути домой» — это попытка размашисто, по-маньеристски пышно продемонстрировать весь лор Marvel: Мстители не только могут скрещиваться со Стражами Галактики, нет, теперь студия открывает порталы в прошлое и выуживает из формальдегида суперзлодеев 2000–2010-х. В этом смысле новая часть киносаги о Пауке — своего рода постмодернистский текст с интертекстуальной перекличкой, аллюзиями к дискурсу комиксов и ностальгическими пасхалками, не слишком гостеприимными к неофиту.
Но любопытен «Нет пути домой» в контексте предыдущих франшиз вовсе не из-за злодеев, а из-за Пауков. С каждым новым фильмом Паркер поддавался косметическим правкам и омолаживался, как и менялся ряд его бытовых проблем. Герой Тоби Магуайра, которому куда больше шел костюм с галстуком и офис, а не школьный ранец, вызывал легкий нарративный диссонанс; Гарфилд скорее напоминал инфантила и кидалта, живущего с тетей; Том Холланд — исключительно с возрастной точки зрения — наиболее подходящая кандидатура. Хотя бы потому, что в свои 25 он напоминает 20-летнего. Здесь важно вспомнить изначальную задумку создателя героя Стэна Ли. Человек-паук был маркетинговым шагом по затягиванию на орбиту комиксов самых-самых маленьких. Кем он был? Отличником, сидящим за соседней партой; добрым соседом, который всегда поможет; таким же, как и его читатель, школьником из простого Квинса; наконец, понятным любому подростку мальчишкой с проблемами в пубертатном взрослении и общении с девушками. Поэтому ему так идут уменьшительно-ласкательные Паучок, Спайди. В этом смысле именно Холланд лучше всего подходит для сюжета с задачами романа взросления: показать супергероизм как процесс становления, как череду подростковых по своей сути ошибок, как преодоление эскапизма и нежелание нести ответственность за свои поступки. В преддверии Нового года «Нет пути домой» ощущается как предрождественский фильм; загибайте пальцы: добрый волшебник (Стрэндж), сломавшееся заклинание, норовливый принц (Паркер). И, как и у всякой сказки, здесь есть мораль, которую в конце Питер усваивает.
И все же «Нет пути домой», как и другие, самые нафаршированные спецэффектами и рендерингом фильмы Marvel, поднимает любопытный вопрос: может ли вообще такой продукт называться кино в его старорежимном, европейском понимании? Могут ли режиссеры быть именно режиссерами, а не кураторами, руководящими дизайнерами и техническим цехом? Вещи Marvel могут быть любопытным тематическим аттракционом, пиротехническим пособием или демонстрацией того, чего можно достигнуть с помощью программ постпродакшена, которые вызывают череду аффектов у зрителя. Это избыток визуальности, которым пытаются заполнить недостаток в нарративном кино. Помнится, несколько философов послевоенного периода называли пиротехнику единственно великим искусством; если продолжить их мысль, новый фильм о Пауке — что-то, что за неимением подходящего слова можно назвать гиперпиротехникой, где, кроме фейерверков, ничему не остается места.