Boulevard Depo и SP4K — о дружбе, новом EP Qwerty Lang и ценности фольклора

Boulevard Depo: Мне кажется, это и у них только сейчас начинает становиться полноценной практикой — продюсер делает альбом и зовет на него гостей. Не понимаю, почему нельзя было сделать так раньше, это же просто.

SP4K: Это, возможно, еще связано с менталитетом аудитории — они видели имя исполнителя на альбоме и хотели его услышать. А сейчас уже понимают: не обязательно на альбоме будет его голос, он может только за музыку отвечать, а другой исполнитель — читать. Это недавний тренд.

У нас как будто бы битмейкеры сейчас предпочитают делать собственные песни — кроме SP4K запел еще и BMB SpaceKid (электронный музыкант из Санкт-Петербурга, впервые появившийся еще в 2004 году на альбоме Децла Aka Le Truk. — Правила жизни).

SP4K: Раскрыть своего персонажа без собственных песен чуть сложнее. Говорю за себя, но у меня это скорее вынужденная мера.

Почему вынужденная?

SP4K: Писать тексты, делать песни — для меня скорее сайд-проект. Это не первостепенная работа, музыка важнее. Но, конечно, это не только нужда, но и желание — я пишу песни, когда что-то созревает внутри, когда есть мысли, которые можно выразить не только с помощью музыки, но и голоса.

Артем, ты во многих интервью говоришь, что привык работать в одиночку. Были ли сложности с SP4K?

BD: Важно понимать, что мы записывали EP каждый из своего дома, на студии встречались всего два или три раза. А в остальное время я — в телефоне, он — на компьютере. Тут же главное — уметь понимать друг друга, договариваться и разгонять идеи.

SP4K: Плюс мы уже сотрудничали раньше, у нас есть проверенный рабочий алгоритм, просто теперь это не разовая акция, а полноценная запись.

BD: Да, было интересно. Для меня, наверное, впервые работа проходила так, что я задумывался: «А куда мы идем? А, вот куда... Тогда ладно».

Хочется повторить такой формат в обозримом будущем?

BD: Думаю, да. Но это вопрос времени — надо сначала выпустить сольный материал. Когда я выпустил Old Blood, решил, что можно поиграть, что-то вместе поделать с ребятами. Только вышел «Омофор» с Jeembo (хип-хоп-исполнитель, бывший участник объединений YungRussia Бульвара Депо и Booking Machine Оксимирона. — Правила жизни) — у нас с Лехой уже был готов один трек, мы стали работать дальше. Выходит Qwerty Lang — у меня на следующий альбом уже готово пять треков. Мы в процессе.

Ты сказал про «свой материал» — то есть ты разграничиваешь то, что вышло сейчас, и то, что выходит под брендом Boulevard Depo?

BD: Да, я считаю, что это разные вещи. Даже Boulevard Depo и Jeembo — немного другая история. Мы вместе вычисляем, как сделать лучше, — а когда я один работаю, то сам знаю, как лучше, что-то себе придумал и пру. Не знаю, как для остальных — и меня не особо тревожит, как это для остальных, — но для меня это так.

Леша, насколько проще работать с Бульваром, чем с кем-то еще?

SP4K: С Темой вообще комфортно работать. Мы давно друг друга знаем, знаем сильные места друг друга, поэтому нам не приходилось выпендриваться друг перед другом. Все было ненапряжно, мы чувствовали общий вайб. Я пытаюсь вспомнить обратный пример, но обычно это какая-то музыка на заказ — и это несравнимые вещи, там просто какая-то чернуха, а тут кайф.

Дружба — это же вообще одна из тем альбома, особенно отраженная в треке Drug 2.0.

BD: Да, это развитие сюжета трека Drug: я думал, что дружба — это вот так («Если друг вдруг и не друг, и не враг, а так. Меня погубит мой друг, а не враг». — Правила жизни), сейчас дружба — это вот так (на новом треке есть строчки «Не все умещается в наши, не наши: хороший, плохой — это не важно». — Правила жизни), а последний куплет в новом «Друге» — это то, как все может быть на самом деле. Две стороны одной медали, но работают они только вместе.

Насколько с годами дружба становится ценнее?

BD: Я думаю, ценность увеличивается даже не с годами, а с месяцами. Мы с Лешей, например, знакомы сто лет — и хронометраж всех наших треков вообще ничто по сравнению с тем, сколько времени мы провели за общим движем и встречами. А есть люди, с которыми я не дружу особо, но хорошо к ним отношусь, могу записать для них куплет — и он по хронометражу будет длиннее, чем время общения с ними.

SP4K: Зависит от людей. У меня есть давние друзья, с которыми я вижусь раз в год, но чувствую, что мы все еще близки. Нет такого, что мы давно не созванивались и я переживаю, — наоборот, если друг звонит, то что-то случилось. А есть другие ребята, с которыми я активно поддерживаю связь — но не могу сказать, что буду к ним хуже относиться, если мы станем реже видеться. Вообще это философский вопрос, конечно.

BD: У меня есть друг Павел, мы знакомы уже сто лет, еще с тех пор, когда шкетами были. Мы не видимся каждый месяц, он живет в Уфе, но периодически созваниваемся, у нас есть интерес к жизни друг друга — и я чувствую, что это настоящая дружба. А есть люди, которые звонят тебе через день, им постоянно что-то надо, что-то происходит, чем-то надо помочь. Ты думаешь: что вам не живется спокойно? У меня жена, дети, творчество, есть чем заняться. Очень не люблю вот это: пойдем не знаю куда, будем делать не знаю что, зато поговорим. Так позвони, скажи, что тебе надо, да и все. И Drug отчасти о том, что с ростом популярности появляются люди, которые хотят использовать знакомство себе в плюс. Тема накипела — и я решил высказаться, дать всем этим людям пощечину тыльной стороной руки.

Как вы делали Qwerty Lang? Было просто какое-то количество битов, которые сделал SP4K, или это более совместная запись?

BD: Из всего, что мне Леха скидывал, по-моему, только один бит написан раньше текста. Все остальные я просто под метроном зачитывал, потом отправлял ему, а он создавал музыку с нуля под эти тексты. Потом я снова переписывал вокал под новую музыку.

Метроном же как раз остался в заглавном треке.

BD: Потому и остался, да. Помог. Мы вообще хотели из звуков метронома сделать целый инструментал, но потом переиграли, решили, что это уже перебор.

В этой записи вообще довольно много деталей, которые не сразу раскрываются.

BD: Да. Зато можно его переслушивать. И под него копать.

Одна из таких — голос компьютера HAL-9000 из «Космической одиссеи» в конце Autopoetry.

SP4K: Да! Тёма накидывал идею трека — и у меня как раз появился повод посмотреть фильм, который я все время откладывал. Сказал себе: давай, Леха, погнали.

BD: Фильм вообще бомба. Классно, что в то время можно было снимать сцену, как космический корабль приземляется полторы минуты. И это совсем не как сейчас: вау, взрыв, поехали дальше. Нет, тут все надолго — и это круто.

При этом Qwerty Lang довольно короткий релиз — а отсылка на нем к очень медленному фильму. Тут же за пару минут умещается вся суть.

BD: Мне просто отец как-то раз сказал: «Ты зачем такие длинные песни делаешь? Я понимаю, когда минуты полторы все это длится, но на четыре минуты зачем растягивать?» Я подумал: ладно, все-таки краткость — сестра таланта.

Леша упомянул накидывание идей для Autopoetry — каждый трек начинается с раскручивания какой-то мысли?

BD: Да, так и есть. Просто приходит ко мне мысль, затем начинает приживаться как-то в голове, мы с ней ходим, я ее обсуждаю с Лехой — а потом хоп, и она начинает обретать какую-то сложную материальность потихонечку, все это формируется в трек. Потом еще докидывается что-то, какие-то детали: а что было бы классно вставить еще? И так в треке появляются HAL-9000 и Алиса.

А как получается подобрать к этой идее музыку?

SP4K: Я отталкивался от текстов и пытался понять, как могу еще сильнее раскрыть эту атмосферу. Слушал, какой инструмент или сэмпл подойдет, что работает, а что нет, накидывал разные варианты. Потом отправлял Темычу, вместе нанизывали мясо на скелет. Много времени это не заняло: в целом даже самые сложные штуки решались в течение недели. Если стопорились, просто откладывали и переходили к следующему треку.

BD: Да, у нас еще есть некоторое количество треков, не попавших на альбом. Когда-нибудь, наверное, выйдут.

Qwerty Lang во многом получился довольно философским релизом: тут и про смерть, и про творчество, и про дружбу.

BD: Вообще такой задачи не было, просто так вышло. Но я как раз хотел выложить альбом в самое депрессивное время, до Нового года: чтобы вокруг были каша, снег, грязь... А потом уже Jingle Bells, Merry Christmas, Дед Мороз несет подарки, грузовик с колой. Конечно, тут есть вещи, над которыми надо посидеть и подумать. Но мы к этому не призываем.

SP4K: Я призываю.

В «Азбуке» ты читаешь про тридцатилетие: тема возраста для тебя тоже важна?

BD: Нет. Я вообще возраст ни у кого не спрашиваю, потому что сейчас не угадаешь, кому сколько лет. Я с паспортом хожу везде. А вот мой охранник Филипп, на вид взрослый огромный мужик, младше меня на год с лишним. Мне кажется, это в принципе неприлично спрашивать — какое твое дело вообще? И в «Азбуке» я себя отчасти позиционирую именно так, что я сам отчасти ребенок. Я люблю подурачиться, люблю повеселиться, я постоянно дома прикалываюсь — и с детьми тоже. Я так себя чувствую — поэтому и читаю про тридцать лет.

Еще одна сложная тема — на треке «СК» . Два года назад в интервью с Правила жизни ты говорил, что политика тебе не очень интересна, но этот трек кажется наиболее близким к политическому высказыванию из всего, что у тебя выходило.

BD: По факту там никакого политического месседжа нет, я об этом и думать не думал. «СК» — это сибирская каторга. Меня вдохновил один персонаж, швед Вильгельм Гартевельд, который ездил по России и собирал фольклор, военные и каторжные песни — ту песню, которую мы сэмплировали, «Подкандальный марш», он нашел на тобольской каторге. Когда я ее послушал, то подумал: вот это свежо, берем! Мне хотелось передать вайб, который был в песне изначально. У них не было инструментов, они играли мелодии на гребнях и расческах — мы даже купили такой же старый гребень и папиросную бумагу. У меня ничего не получилось, а Леха взял — и просто сразу же сделал.

Если трек для кого-то звучит в русле политической повестки, то флаг им в руки, но задачи такой у меня не стояло. Все в мире циклично. Если обратиться к книгам XIX века, то складывается ощущение, что ты читаешь про современное общество. Нас всю дорогу убеждают, что люди раньше ничего не могли, жили в грязи, молились колесу и так далее. Но когда ты начинаешь вдаваться в подробности — это даже близко не так. Я поэтому туда и лезу — там очень много вдохновляющих вещей. Например, биография Наркевича-Иодко, был такой дяденька в Минске (Яков Наркевич-Иодко, автор электротерапии. — Правила жизни). Если бы сейчас такой человек существовал, его бы назвали шарлатаном. Но тогда он был изобретателем, это просто какие-то «Секретные материалы», а не биография. И это для меня бесконечная ниша для вдохновения — из нее черпать, черпать и черпать.

Old Blood же как раз был вдохновлен в том числе книгой про русскую икону.

BD: Да. Мне это интереснее, чем вдохновиться релизом Янг Тага. Или посмотреть «Терминатора» и сделать себе горящий правый глаз в клипе. Очень легко читается, когда человек вдохновляется сегодняшним пустяковым материалом и дальше его ретранслирует. Мне всегда хотелось выйти из этого колеса самоповторов — и сейчас приходится глядеть дальше.

Я постоянно обращаюсь к темам древности, к русским темам. Последние полгода изучаю, как религия сочетается с космогонией. У киргизов, русских, греков и римлян один и тот же мировой сюжет, у всех переплетения со всеми, например, миф о потопе есть у всех — но у кого-то ковчег назван железным плотом. И это даже у народов, которые в принципе не живут у воды. Получается, что из таких штук торчат уши у единой мировой культуры — вот туда я и смотрю.

Притом что на альбоме много серьезного, есть и много иронии — в конце «Глубины» ты читаешь, что припев не дописан и это не финал. Насколько для тебя важна несерьезность?

BD: Я считаю, что умение иронизировать и смеяться над собой — признак интеллекта. Уничижить свое эго ради получения какого-то опыта — это грамотная, правильная вещь. Очень давно я встретил бабушку-блокадницу, которая просила ей помочь — не помню точно, кажется, что-то передвинуть. После мы разговорились и она сказала: «Покуда чувство юмора есть, все у меня будет хорошо, а вот как только я смеяться перестану — вот тогда будет действительно плохо». Так и есть: с юмором можно пройти любой ад.

Какой тип юмора тебе ближе всего?

BD: Мне нравится и странный, убогий, по-настоящему плохой юмор, но иногда мне нравится и что-то посложнее. Иногда это и в треки периодически попадает. Я на следующий релиз уже подготовил песню, где в ироничной форме читаю, как западный рэпер: у меня есть глок, я еду на блок и так далее. Полный набор уродских клише, которых я сознательно набрал: даже изучал Genius, брал самые плохие и тупые строчки, чтобы было круто. Почему у некоторых артистов аудитория большая? Потому что они разговаривают на простом языке. И это заходит многим — люди хотят, чтобы рэпчик долбил: три слова, два прихлопа.

А как в музыке может проявляться эта веселость?

SP4K: Сложный вопрос. Понятно, что есть какие-то смешные звуки вроде концовки «Ералаша». Или можно в очень драматичной гармонии вставить свирель. Но я слишком серьезно отношусь к музыке, мне иронии как раз не хватает. Я много на эту тему думал и пока что ищу выход из этой ситуации, чтобы музыка была не просто драматичной, а с каким-то проблеском надежды. Хотя я свою музыку переслушиваю и думаю: да нет, нормально, Лех, пусть потерпят. Мне нравятся мрачные приколы — их я как раз в музыку и пропихиваю. Прикол в ней есть, но черный-черный, со слезами на глазах.

У кого лучший черный юмор?

SP4K: Есть у меня несколько фаворитов. Я большой фанат Мартина МакДоны, после «Трех билбордов» прочитал его пьесы — и там вообще чернуха, хотя пишет он комедию. И еще стендап-комик Энтони Джесельник — у него довольно литературный юмор: все заучено, каждая пауза важна, и это окупается — он про изнасилование может рассказывать так, что мне приходится над этим смеяться. Такие ощущения меня будоражат.

BD: А мне просто нравится «Кровосток». Я недавно ехал из области в Москву, включил в такси «Кровосток» на полчаса, водитель, бедный, аж вспотел. Но я вообще думаю, что через юмор заземляюсь, через поведение странное возвращаю себя в реальность. Иначе можно в космос улететь без ракеты, чисто на самомнении.