«Вестсайдская история», «Ла-Ла Ленд» и не только: откуда взялись мюзиклы и почему они до сих пор популярны

Киномюзиклов просто не могло существовать в эпоху немого кино, но когда в кино с разницей в десять лет проникли звук, а потом и цвет, легкие фильмы с танцевальными номерами заполонили кинотеатры. В Европе, СССР и Голливуде это произошло примерно в одно и то же время: жанр расцвел с начала 1940-х до середины 1950-х годов. Тогда же стало очевидно, чем киномюзикл будет всегда выигрывать у театральной версии в национальном и международном прокате. Эффект сопричастности труппе в театре компенсируется выразительными крупными и средними планами, которые просто невозможны при зрительском переживании в театре. Представьте Одри Хепберн из «Забавной мордашки», Мэрилин Монро из «Джентльмены предпочитают блондинок» и Джуди Гарленд из «Звезда родилась» потерянными в глубине сцены: кинематограф же увековечил их образы и харизму, сохранив их музыкальную ценность.

Другая суперсила кино — монтажные склейки и операторские решения. Они иначе преподносили хореографию, музыкальный ритм и костюмы массовки: коллективный танец концентрируется в ярких запоминающихся сценах. Сравните «Вестсайдскую историю» в театре и танцевальный номер America у Стивена Спилберга: вы физически почувствуете сопричастность сюжету, который придумали больше 60 лет назад, несмотря на тысячи километров между Нью-Йорком и Россией. Надо сказать, что современные эстрадные суперхиты — будь то концерты Бейонсе или Джастина Тимберлейка — тоже построены с логикой и хореографией мюзикла. Эстрадный артист — это артист не только поющий, но и хорошо танцующий: правило, до сих пор работающее для поп-звезд первой величины. В документальном фильме Homecoming о концерте Бейонсе очевидно, что большое представление на сцене готовится так же, как и мюзикл с большой массовкой. Режиссер-хореограф Боб Фосс в фильме «Весь этот джаз» показывает закулисье этого производства и вызовы, с которыми сталкиваются как режиссер, так и его труппа.

По правилам мюзикла с ранних полнометражных фильмов работает и студия Disney: как во времена «Маугли» и «Белоснежки», так и в современных киноадаптациях «Аладдина» или «Красавицы и чудовища», где классические музыкальные темы переснимаются уже со спецэффектами или соответствующим нормам политкорректности кастом. Сотни миллионов детей никогда не сроднились бы с Русалочкой и Симбой, если бы каждый диснеевский мультик не сопровождался хитовым саундтреком, на котором поют чайники с чашками, гиены, волшебный джинн или медведь-увалень. Важно, что, расширяя географию, «Дисней» всегда работал и с музыкальными традициями регионов: так, например, в «Аладдине» и «Мулан» звучат ближневосточные и азиатские мотивы. И хотя артистов, озвучивающих роли, можно так и не вспомнить, «Арабские ночи» и арию подводной ведьмы из «Русалочки», скорее всего, напоет каждый второй.

Это касается и советской классики. «Трех мушкетеров» и «Служебный роман» невозможно представить без их саундтреков, а абсурдную фантастику вроде «31 июня» или «Чародеев» скреплял и делал убедительным именно звуковой ряд. Большинство детских фильмов и мультфильмов в оппозицию к диснеевской анимации в СССР тоже снимали музыкальными, привлекая к озвучиванию самых талантливых актеров своего времени — от Михаила Боярского до Андрея Миронова. Мюзиклы вокруг суперзвезд тоже снимались — так, «Женщина, которая поет» вышла на пике популярности Аллы Пугачевой и добавила ее эстрадному образу кинематографический лоск.

Этот же прием сработал с Ричардом Лестером и ультрапопулярными мюзиклами с участием The Beatles «Вечер трудного дня» и «Помогите!». Хиты из новых альбомов встраивались в свободный сумасбродный сюжет (например, в «Помогите!» группа оказывается случайно замешана в международной афере с драгоценностями, а все битломаны помимо пластинок покупали еще и по несколько билетов на фильм с участием любимых артистов). С точки зрения поп-экономики это очень своевременная спекуляция, с точки зрения вкуса и истории кино — редкий пример классного использования суперзвезд в качестве артистов, когда гиперпопулярности дается ироничное и самобытное прочтение. В Европе того же времени режиссеры французской «новой волны» — в первую очередь Жак Деми, создатель «Шербурских зонтиков» и «Девушек из Рошфора» — работали с живой культурой французского шансона, который в тот момент был на пике европейской популярности.

Турбулентные 1970-е вывели американское кино в поле острых политических высказываний: это коснулось даже такого легкомысленного жанра, как мюзикл. Культура хиппи настораживала многих, и ответ на вопрос, что же нужно этим современным длинноволосым ребятам в расклешенных штанах, объявлялся в суперхите «Волосы». «Иисус Христос — суперзвезда» вывел разговор о религии в массовое поле — афроамериканский Иуда воплотил собой перемены в Штатах после движения за гражданские права и раскритиковал истеблишмент и религиозную систему: Иисус в мюзикле погибал не только за свою веру, но и из-за сторонников, превратно истолковавших его учение. В конце мюзикла артист в белом комбинезоне с бахромой эпохи диско пел о том, что Иисус выбрал не то время и место для своих проповедей, ведь тогда не было современных медиакоммуникаций. Когда не экране появится нынешний пророк, маргинальный мальчик Томми, под саундтрек The Who, уже никто не удивится, что от мюзиклов можно ждать чего угодно: критику наступающего фашизма в Германии или глэм-оперу «Шоу ужасов Рокки Хоррора» в стилистике опрокинувшего нормы Зигги Стардаста. Что не мешало в то же время существовать дуэтам Джона Траволты и Оливии Ньютон-Джон о летних ночах или искрящимся ретро-постановкам вроде «Лака для волос».

Новая версия «Вестсайдской истории» в режиссуре Стивена Спилберга стоит $100 миллионов — всего вдвое дешевле «Мстителей» с умопомрачительным количеством графики межгалактических битв. Притом что Спилберг остается очень верен корням истории и буквально переснимает половину сцен классического фильма Леонарда Бернстайна и Тони Кушнера. Причина высоких ставок в первую очередь в том, что хитовые мюзиклы по сборам не проигрывают супергеройским блокбастерам и остаются навсегда любимыми фан-базой — особенно если это артисты глобального масштаба. «Мамма миа!» и ABBA, «Рокетмен» и Элтон Джон, Фредди Меркьюри и «Богемская рапсодия»: снятые по поп-хитам — идеальные сосуды для консервирования суперзвезд. Да и современные сюжеты, придуманные с нуля, — будет ли этого многосезонное шоу «Хор» или мюзикл «Идеальный голос» — по сборам и зрительскому рейтингу не уступают комедиям и телешоу своего времени. «Суини Тодд» найдет своего Тима Бертона, а «Мулен Руж» и «Великий Гэтсби» — База Лурманна (последний, кстати, как и уже упомянутый Боб Фосс, начинал в театре и с самого начала работал с танцевальной хореографией).

«Ла-Ла Ленд» дал жанру новое дыхание: оказалось, старомодным танцевальным номерам из «Бриолина», «Вестсайдской истории» и «Поющих под дождем» можно дать новую жизнь, нанизав их на современную мелодраматическую линию и двух суперзвезд в главных ролях. Двое героев — начинающие музыкант и актриса — вынуждены пожертвовать личным счастьем ради успешной карьеры в Лос-Анджелесе, и «Город звезд» становится их лебединой песней: дуэтом о так и не прожитой идиллии, которая ускользнула из рук в эпоху амбиций и карьеризма.

После наград и кассы «Ла-Ла Ленда» стало очевидно, что песням и танцам к лицу нежный полушепот и интимные интонации. Поэтому когда Бо Бернем или Зак Галифианакис решат не только рассказать, но и спеть о кризисе среднего возраста, стояке с утра и экзистенциальной пустоте, их компактные спешлы для Netflix будут смотреть так же охотно, как лучший американский стендап. Когда кончаются шутки и аргументы, музыка — лучшее топливо для гаснущих зрительских чувств. Кажется, именно поэтому Спилберг решил достучаться до зрителей пестрой постановкой о Ромео и Джульетте середины 1950-х, которым не повезло влюбиться друг в друга в богатеющем городе равнодушия, джентрификации и расизма. На место Тони и Марии в каждой стране можно подставить мужское и женское имя любой касты униженных и оскорбленных. А вот может ли такой разговор о дискриминации и неравенстве в принципе стоить $100 миллионов и не выглядит ли фильм дорогущим юбилейным банкетом для заслуженного старика, покажут сборы.