Непоследняя девушка: как новые слешеры переосмысляют классический образ жертвы

Дикий успех «Хеллоуина», ставшего одним из самых прибыльных независимых фильмов в истории, запустил цунами подражателей и, по сути, придумал жанр слешер (от англ. to slash — «резать»). Большая часть из фильмов-копий следовала стандартной формуле: маньяк + группа молодежи, из которой до финала доживала только самая смышленая (и девственная) девушка. Этот сюжетный троп получил название final girl, то есть «последняя девушка». Термин относится к сюжету, а не к индустрии, поэтому его не стоит путать с другим распространенным понятием — scream queen («королева крика»). Им именуют актрис, часто снимающихся в фильмах ужасов, но совсем не обязательно в них выживающих. Например, одна из главных «королев крика» 1990-х, Сара Мишель Геллар, частенько эффектно погибала на экране.

Феномен «последних девушек» в наши дни кажется как никогда актуальным. Теперь, когда в коллективном сознании прочно закрепились понятия «абьюз», «жертва» и «харассмент», общество более чутко относится к женщинам, пережившим нечто ужасное. И успех движения #MeToo неизменно должен был вдохновить сценаристов рассказывать качественно новые истории. Время действительно пришло.

Долгие десятилетия главных героинь фильмов ужасов редко ждало что-то хорошее. По своей сути хорроры — это мрачные сказки для взрослых. И их финалы чаще всего так же условны, как и концовки сказок традиционных. Спасение от маньяка — такая же условная удача, как, например, свадьба принцессы и принца. Но если о последних мы узнаем хоты бы то, что «они жили долго и счастливо», то в слешерах титры обычно бегут уже сразу после того, как заплаканное лицо победившей маньяка девушки озаряют красно-синие огни мигалок. Классические слешеры редко удосуживались выяснить, что дальше происходило с героинями, которые не просто пережили серию потрясений, но и в одночасье потеряли друзей и близких. Во многом потому, что слешеры были историями о центральных злодеях. А если злодей пал, то и фильму конец. В 1980-х и первой половине 1990-х Фредди Крюгер, Джейсон Вурхис и Майкл Майерс были полноценными поп-иконами, а боровшиеся с ними героини — издержками жанра. До недавних пор.

Если слешер собирал кассу, то о дальнейшей судьбе его положительных персонажей зритель узнавал из продолжения. И судьба эта была не особо завидной. Final girls либо умирали, чтобы спасти новую «последнюю девушку» и фактически освободить ей путь («Кошмар на улице Вязов 3»). Либо по новому кругу боролись с тем же злом, попутно снова лишаясь близких («Крик 2, 3, 4», «Я все еще знаю, что вы сделали прошлым летом»). Либо о них забывали, фокусируясь на новых персонажах (большинство серий «Пятницы, 13-е»). Либо бесцеремонно убивали за кадром.

Последнее, например, в какой-то момент случилось с главной героиней первого «Хеллоуина» Лори Строуд, которую играла Джейми Ли Кертис. Актриса, кстати, дочь первой «королевы крика» Джэнет Ли, которую убивали в душе в «Психо» Хичкока. История Лори вообще уникальна для всего страшного жанра. На протяжении 43-летней истории франшизы она умирала и воскресала чуть ли не столько же раз, сколько ее экранный противник, Майкл Майерс. Не в буквальном смысле, а в силу того, что «Хеллоуин» чуть ли не каждые два фильма менял курс и переписывал собственную мифологию. Кертис то отказывалась сниматься в продолжениях, то вновь соблазнялась интересными сюжетными ходами. Учитывая ее звездный статус, продюсеры охотно перекраивали историю сериала, из-за чего «Хеллоуин» имеет чуть ли не самую запутанную хронологию в истории слешеров.

На протяжении нескольких продолжений Лори Строуд считалась погибшей в автокатастрофе. Но к 20-летнему юбилею прославившего ее сериала Джейми Ли Кертис решила сняться в «Хеллоуине: 20 лет спустя», чтобы красиво завершить историю своей героини. Тогда, в 1998-м, Лори вернулась уже не застенчивой старшеклассницей, а сильно пьющей учительницей и матерью, живущей в постоянном страхе, что Майкл Майерс (к тому моменту выяснилось, что он ее брат) вновь придет по ее душу. Разумеется, так и происходило. Но Лори получала заслуженный катарсис: в финальной сцене она отрубала брату голову. Говорят, в кинотеатрах тогда стояли аплодисменты. Особенно иронично, что этот фильм о триумфе добра над злом продюсировали братья Боб и Харви Вайнштейн.

А вот другой продюсер фильма, крестный отец всего сериала Мустафа Аккад, был против убийства его дойной коровы. И настоял на том, чтобы «впрок» для будущего сиквела была снята альтернативная концовка, в которой выяснялось бы, что Лори по ошибке обезглавила невинного человека. Поняв, что против системы не пойти, Джейми Ли Кертис согласилась на несколько минут вернуться в следующий фильм, чтобы теперь уже ее героиню убили и тем самым освободили. Долгие годы актриса не имела к сериалу никакого отношения, но в 2018-м таки вернулась в новом «Хеллоуине», сказав, что ее привлек сценарий и идея аннулировать все прошлые сиквелы. Так ее персонаж «воскрес», а информация о том, что Майкл и Лори — брат и сестра, была стерта. В итоге «Хеллоуин» 2018-го рассказывал стройную, но глубокую историю женщины, которая 40 лет параноидально готовилась к неизбежному возвращению врага. И оказывалась права.

В обновленной мифологии у Лори есть обвиняющая ее в испорченном детстве дочь и более лояльно воспринимающая бабушкины причуды внучка. Когда маньяк таки возвращается в город, женщины объединяют усилия и умудряются обхитрить его. Но (снова привет продюсерам) не до конца: нынешний «Хеллоуин убивает» начинается прямо с финала прошлой главы. И пока одна традиция сериала сохраняется (настоящее и коммерчески успешное зло нельзя победить), рождается новая.

Теперь это еще и история о том, как мутирует травма и как она может превратить жертву не только в параноика, но и в охотника. Все три героини подошли к «Хеллоуин убивает» изрядно травмированными в прямом и переносном смысле. Лори чуть не лишилась жизни, ее дочь потеряла мужа, а внучка, соответственно, отца и всех близких друзей. Недаром специально к премьере была выпущена серия альтернативных постеров, на которых вместо маски убийцы красовались уже решительные лица трех выживших героинь. Что ждет их дальше, мы узнаем 21 октября, но следующий фильм франшизы, «Хеллоуин заканчивается», уже запущен в производство. И очень вряд ли авторы решат распрощаться сразу с тремя центральными героинями.

В январе следующего года также выйдет пятая часть еще одной долгоиграющей франшизы — «Крика». Она во многом вдохновлена самым первым «Хеллоуином» и также детище Вайнштейнов. В новом сиквеле вернется тройка вечно выживающих персонажей, которых играют Нив Кэмпбелл, Кортни Кокс и Дэвид Аркетт. Для «Крика» они чуть ли не так же важны, как маска Призрачного лица. Поэтому трейлер новой главы популярной истории фокусируется не столько на убийствах, сколько на возвращении классических персонажей, намеренных научить уму-разуму новое поколение молодежи и обезвредить очередного убийцу (или двух). Выжившие герои здесь не расходный материал, а фундамент, сердце, мозги и мускулы всей истории.

Во второй половине 1990-х бешеный успех «Крика» запустил новую волну популярности слешеров, которые сильно отличались от фильмов 1980-х. В фильмах «новой волны» (вроде «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» и «Городских легенд») фокус наводили на главных героинь, их личные жизни и их тайны, которые чаще всего и побуждали убийц (обычно кого-то из их окружения) браться за колюще-режущие предметы. Так слешеры превратились скорее в кровавые детективы, что разгневало любителей брутальных фильмов ужасов. Поэтому вскоре внимание снова перешло с жертв на убийц, будь то Пила или сама смерть («Пункт назначения», который тоже в каком-то смысле слешер).

В прошлом году Джейми Ли Кертис публично пообщалась с Нив Кэмпбелл. Две культовые «выжившие» признались, что сами не любят страшное кино, но понимают его важность и привлекательность. В финале беседы Джейми Ли Кертис с гордостью показала коллеге фигурку своей героини. Это важный момент: до этого долгие годы фанатам предлагали играть в миниатюрные версии маньяков, а не в их жертв. Хотя, может, слово «жертва» уже неуместно, когда речь идет не о кукле Барби, а об игрушке из раздела «экшен-фигурка» (action figure). Ведь в этом термине есть слово action, то есть действие. И героини Кертис и Кэмпбелл только в первых фильмах своих франшиз представали пугливыми мишенями для маньяков. Позже они брали инициативу в свои руки и начинали действовать: сами пытались выследить и обезвредить преследователей, чем и продолжают заниматься в новых главах своих киносериалов.

Конечно, полностью переписать правила слешера пока не представляется возможным. Поэтому второстепенные героини все так же становятся жертвами. Но трудно не признать, что слешеры медленно, но верно начинают меняться. И зрители очень положительно встречают эти перемены. В 2018-м переосмысленный «Хеллоуин» стал самым прибыльным слешером в истории. И заодно показал лучший результат в первый уик-энд проката для фильма любого жанра, возраст главной актрисы которого превышал 55 лет (Джейми Ли Кертис на тот момент было 59). Новый «Хеллоуин убивает» за первый же уик-энд проката заработал $50 миллионов (и это при гибридном релизе сразу и в прокате, и на стриминге).

Конечно, тема «последних девушек» раскрывается не только в крупных франшизах. Комедийный слешер «Последние девушки» еще в 2014-м использовал избитые тропы, чтобы рассказать неожиданно трогательную историю дочери и ее скончавшейся матери-актрисы (но живущей внутри кровавого хоррора). Инди-триллер «Последняя выжившая» (2015) начинался с того, чем обычно заканчиваются слешеры: героиня убивала маньяка и пыталась (безуспешно) начать нормальную жизнь. Сейчас в Голливуде уже началась работа над адаптацией романа американского писателя Грейди Хендрикса «Группа поддержки для последних девушек», рассказывающего о девушках, выживших в различных бойнях.

Иными словами, киноиндустрия наконец-то начала уделять особое внимание психологическому здоровью героинь слешеров, а не обращаться с ними как с незначительными сюжетными условностями. И именно такая более глубокая психологическая проработка сюжета может позволить жанру, который вполне мог бы пасть жертвой новой этики, выжить. Выжить и убивать.