Инопланетяне в пустыне: каким получился десятый сезон «Американской истории ужасов»
Вспомним расхожее и популярное в середине прошлого десятилетия, но вместе с тем уместное здесь высказывание писателей Ирвина Уэлша и Брета Истона Эллиса о том, что «сериалы — новая литература». «Клан Сопрано» и «Безумцы» (вообще большинство вещей из портфеля канала HBO) показали, что ТВ-шоу на шесть-семь сезонов могут быть неспешными, в духе американской прозы 1940-х, телероманами. «Сумеречная зона», «Черное зеркало», «Любовь, смерть и роботы» переняли структуру краткой прозы, объединенной под корешок одного сезона. Создатели «Американской истории ужасов» Райан Мерфи и Брайан Фэлчак сериализировали еще одну литературную форму — антологию. Разумеется, перепрошив жанр: одна история на один сезон, практически несменяемый каст актеров, кочующих от первого сезона к десятому, общая, продуваемая нездешним сквозняком тематика.
Вероятно, благодаря Мерфи и Фэлчаку современное сериалостроение обязано антологичностью «Настоящего детектива» и «Фарго» — перечислить подобных проектов можно больше, но первыми вспоминаются именно эти. Обязано и другим: как и любой хоррор, «Американская история ужасов» (далее — АИУ) — чуткая социальная губка, впитывающая фобии и фрикции американской же земли. В английском языке есть очень точное, не имеющее аналога на русском слово showmanship. Умение дать представление, талант продать. В этом смысле Мерфи и Фэлчак умеют продать даже травму: резню 1960–1970-х (когда по всей стране разом появились серийный убийцы Мэнсон, Сын Сэма, Ночной Сталкер и прочие), расовый антагонизм, поляризацию политических партий, Дональда Трампа и правый поворот. Вообще, АИУ снабжает любопытным разговором о превращении травмы в аттракцион: можно ли превращать коллективную память об убийствах 1960-х в китч для стриминговых сервисов? этично ли демонизировать реднеков и правых? можно ли растаскивать травмы на золотые кирпичи? Мерфи и Фэлчак, думается, показывают, что мы не хотим, а вероятно, и и не должны оплакивать все: сейчас никто не сокрушается от изображения троянской войны в фильме с Брэдом Питтом или от превращения холокоста в блокбастер — также создатели АИУ не будут выдерживать дистанцию со своим временем, чтобы его высмеять. Будет странно, но десятый, юбилейный и округлый сезон — про ужас помельче; он про Netflix.
Девочка на заднем сиденье автомобиля смотрит в окно.
— Семь, восемь, девять.
— Что ты считаешь? — спрашивает ее мать.
— Сбитых животных.
Семья Гарднеров переезжает в прибрежный Провинстаун из Нью-Йорка. Он — не слишком продвинувшийся сценарист, пишущий дешевые процедуралы, она — выиграла мелкий конкурс в Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) и теперь может оформить дизайн интерьеров для одного дома. Их дочка (та, что считает животных) — не может выучить Паганини. Гарри (Финн Уиттрок), Дорис (Лили Рэйб) и их ребенок Альма (Кира Армстронг) — повернутые на культе успеха люди, переезжающие к океану, чтобы погрузиться в творческую атмосферу. Атмосфера, чего таить, так себе: само название Провинстауна напоминает Провиденс (в этом городе происходят действия графического романа «Алана Мура» о хтонических уголках Америки), каждую зиму город заполняют странные бледные наркоманы, а на берег выносит выпотрошенных бродяг. В этом милом месте Гарри собирается написать сценарий (не пишется), Дорис сделать эскизы (не может определить тон краски для стены), а Альма заучить несколько композиций (фальшивит).
Если обычно Фэлчак и Мерфи выжидают серию, прежде чем спустить с цепи какое-то сверхъестественное чудо-юдо, то здесь заходят с ноги: уже на десятой минуте бездомная сумасшедшая Туберкулезная Карен (Сара Полсон) умоляет семью уехать, а еще через пять за ними погонится местный Носферату — стало быть, сериал о вампирах. Зрители не раз задавались вопросом: почему персонажи хоррора такие иррациональные идиоты, не собирающие чемоданы при первой же опасности? Фэлчак и Мерфи отвечают на это особо иронично: их герои — повернутые на капитале американцы, ведь деньги же уплачены, ну подумаешь, что вампиры. Гарднерам же попросту некуда ехать — они практически на мели, но ведь экономия превыше паранормальщины.
Однако выход найдется уже в этот вечер. В местном ресторане Гарри встречает драматурга, обладателя трех «Тони» Остина Соммерса и автора бестселлеров Белль Нуар. Не проходит и серии, как они признаются, что принимают черные таблетки, стимулирующие писательское мастерство — но и жажду к крови. Есть нюанс: препарат делает карьерно успешными действительно талантливых людей, бездарности же превращаются в белых лысых Носферату вроде того, что Гарднеры встретили ранее. Вскоре Гарри пишет сезон сериала за три дня — его покупают, звонят Netflix и Хоакин Феникс.
Первая половина десятого сезона подтрунивает над стриминговым сервисами, сценарным цехом и вообще над неолиберальной логикой — добейся или умри, питайся кровью тех, кто слабее, если хочешь наверх, и прочие истории из Голливуда и с Уолл-стрит. Вместе с тем будет верным признать, как сейчас видно, что на три сезона АИУ увлекательным выходит только один. Действительно запоминающимися были первый, скажем так, хрестоматийный сезон, третий, пятый и девятый — их удачу вообще можно подвести под арифметическое уравнение. Что до десятого, то он скорее выходит слишком предсказуемым. Девять раз из десяти зритель догадается, что сделают герои; Фэлчак и Мерфи совсем вымучили бестиарий монстров и обратились к самому тиражируемому — вампирам; ругать волчий оскал капитализма и связанные с ним патологические амбиции — похвально, но скучно. Здесь нужно оговориться: мы видели чуть меньше половины сезона. Вероятно, особенность десятого (его назвали «Двойной сеанс») в том, что в нем будет сразу две истории: одна о Провинстауне у моря, вторая — об инопланетянах и пустыне. С аккуратным оптимизмом будем надеяться, что нас еще удивят.