Отец-холодец. В прокате «Отец» Флориана Зеллера — самый аморфный из кандидатов на «Оскар». Зато с Энтони Хопкинсом — и он здесь гениален
В большой лондонской квартире, похожей на интеллигентно обставленный лабиринт Минотавра, угасает остроумный, но ворчливый старик Энтони (его играет 83-летний Энтони Хопкинс). Он болен, но отказывается это признать — и продолжает терзать своих дочерей (их изображают Оливия Колман и Оливия Уильямс). Кто из женщин — человек из плоти и крови, а кто — проекция то сонного, то бойкого разума старика, зритель узнает не сразу. Но фильм с первых кадров даст понять, что часть происходящего в кадре — фантазии раненого ума. Одни и те же двери здесь ведут в разные миры, актеры играют по несколько героев за раз, а размеренное драматическое повествование порой пытается изобразить из себя настоящий триллер. Правда ли дочери сговорились, чтобы оставить отца без наследства? Почему неприятный мужчина с газетой (Марк Гэтисс) делает вид, что старик — гость в его доме? И может ли быть так, что хорошенькая сиделка (Имоджен Путс) и правда украла дороге часы? Или это сделала ее предшественница? Да и есть ли в этой запутанной истории «до» и «после»?
То, что впервые показанный еще на «Сандэнсе-2020» фильм «Отец» вдруг окажется в числе самых заметных номинантов на «Оскар», — едва ли не главный сюрприз этого наградного сезона. И дело не только в том, что французский театральный режиссер Флориан Зеллер — дебютант в кино и его постановку можно было бы назвать блеклой, если бы не потрясающие актеры. Удивляет другое. Во-первых, «Отцу» изначально не повезло оказаться в переполненном доме престарелых. На январском «Сандэнсе-2020» все внимание было приковано к «Падению» Вигго Мортенсена, а на февральском «Берлинале-2020» торжествовали «Неизбранные дороги» Салли Поттер. Все три фильма исследуют семьи, изуродованные болезнями своих патриархов. Вигго Мортенсен, как и Флориан Зеллер, дебютант в кинорежиссуре — и его заявка на большой стиль выглядела убедительнее и интереснее. А «Неизбранные дороги» противопоставляли «Отцу» не менее пестрый актерский ансамбль — Хавьера Бардема, Эль Фаннинг и Сальму Хайек. И тем не менее до оскаровского финала добралась именно британская сборная по кино — хоть и под руководством тренера-француза.
Задним числом этот успех можно объяснить особой оптикой фильма. Мучительная старость в нем не смеется черным ртом сквозь редкие зубы, как в «Любви» Ханеке, не отравляет молодость, как в несвободном «Падении» Мортенсена, и не угрожает наступить раньше времени, как в моложавых «Неизбранных дорогах» с Хавьером Бардемом. Старость в «Отце» — просто страшный моноспектакль, все зрители которого находятся в заложниках у единственного актера. И благородные декорации, в которых этот спектакль разворачивается, лишь подчеркивают его унизительную сущность. Несмотря на королевские регалии Оливии Колман и деликатную работу Оливии Уильямс, превращение знаменитой пьесы Зеллера в достойный фильм состоялось в первую очередь благодаря Энтони Хопкинсу. Актер, когда-то игравший понтифика и людоеда, Ричарда Львиное Сердце и Птолемея, президента Америки и программиста «Мира Дикого Запада», в «Отце» получает редкую возможность быть всем и сразу — и менять маски чаще, чем человек эпохи ковида. Его герой здесь то жалкий престарелый бонвиван, то жестокий ветхозаветный бог; то взбалмошный седой ребенок, то мудрец, заглянувший за кулисы жизни. Материал «Отца» настолько театральный — и настолько британский, — что придумавший его драматург-француз в какой-то момент как будто отказывается от четкой режиссуры. Его метод работы с актерами исключителен, но его киноязык аморфен: напряженным триллером «Отец» так и не станет, а границу между драмой и трагедией не прочертит. У 41-летнего Зеллера вырос фильм-старик, с которым каждому зрителю придется возиться самостоятельно — в меру собственной заинтересованности, терпеливости, порядочности и доброты.
Для кого-то это будет тягучий опыт словно бы из вступления к «Евгению Онегину»: «Но, боже мой, какая скука. / С больным сидеть и день и ночь». Но для кого-то — важная репетиция того, что однажды случится в настоящей жизни. Лишь бы не генеральная. Гадать, понравится ли этот фильм каждому зрителю, и уж тем более советовать его всем — безответственное дело. Можно лишь радоваться за фестиваль «Сандэнс», который до 2020 года был изгоем на «Оскаре», несмотря на все усилия таких картин, как «Манчестер у моря», «Отрочество», «Зови меня своим именем» и «Прочь». А теперь вдруг предложил Киноакадемии ровно половину из восьми кандидатов на главный приз — воинственного «Иуду и черного мессию», дикую и живучую травку «Минари», не поддающуюся определению «Девушку, подающую надежды» и рассеянного, но родного «Отца». Удивительным образом 2020 год оказался самым лучшим для по-настоящему независимого англоязычного кино. И кстати, режиссера «Земли кочевников» Хлою Чжао тоже в свое время открыл «Сандэнс» — так что ее победа ничего не изменит.