6 важных документалок в жанре true crime: что они рассказывают нам о серийных убийцах и как влияют на полицейские расследования

Благодаря вмешательству телевизионщиков у обвиняемых появились хорошие адвокаты и заступники из числа знаменитостей: группа Metallica разрешила Берлингеру и Синофски использовать свою музыку в фильме, а к компании защиты подключился Джонни Депп. Мискелли, Эколс и Болдуин сидели в тюрьме, процесс затянулся, и у следствия появились новые улики. Канал HBO дал Берлингеру и Синофски зеленую улицу, и они выпустили еще два фильма, где рассказывали о подозрениях уже в адрес отца одного из убитых мальчиков и отчима другого. За три месяца до премьеры третьего фильма под давлением новых доказательств и не в последнюю очередь общественного мнения суд заключил сделку с обвиняемыми. В соответствии с юридическим казусом под названием «доктрина Элфорда» они не признали себя виновными, но согласились, что у суда есть серьезные доказательства их вины, — и, проведя в заточении 18 лет, вышли на свободу. Трилогия «Потерянный рай» стала одним из самых влиятельных фильмов в истории документалистики (третья часть запечатлела освобождение героев и получила «Оскар»). Она и по сей день смотрится страшно увлекательно с точки зрения детективной интриги — вот только преступление на самом деле так и не было раскрыто, и мы до сих пор не знаем, кто совершил тройное убийство в 1993-м.

В 2001 году в городе Галвестон, штат Техас, полиция извлекает из реки расчлененный труп. Улики приводят следователей к дому, где было совершено убийство, и в мусорном баке находится направление к врачу, выписанное на имя Роберта Дерста. Его довольно быстро ловят и сажают в камеру, назначив залог в четверть миллиона, и на вопрос, есть ли у него такие деньги, арестант спокойно отвечает: «С собой нет». Дерст оказывается наследником миллиардного бизнеса в Нью-Йорке. Вдобавок он известен тем, что в 1982 году, когда без вести пропала его жена, был одним из подозреваемых. В 2000 году была убита подруга Дерста Сюзи Берман, и снова полиция не обошла его подозрениями, но ничего не смогла доказать. Эта удивительная череда совпадений говорит об одном: если Дерст не причастен к трем убийствам, то он, видимо, самый невезучий человек на свете, который всякий раз оказывается не в том месте не в то время. Его биография и впрямь не похожа на образец счастливой жизни: в кадре Дерст рассказывает документалистам, что был свидетелем того, как его мать покончила с собой (она упала с крыши дома), и до сих пор конфликтует с младшим братом Дугласом — тот даже нанял телохранителя для защиты своей семьи от Роберта.

История появления этой документалки крайне любопытна сама по себе: в 2010 году режиссер Эндрю Джареки снял художественный фильм «Все хорошее», основанный на биографии Дерста, и прототипу он понравился! Польстило ли Дерсту, что его сыграл Райан Гослинг, или ему просто захотелось снова оказаться в центре внимания, но он сам связался с Джареки и предложил изложить свою историю от первого лица в серии телевизионных интервью. И, кажется, на сей раз действительно оказался не в том месте не в то время: документалисты накопали новых улик, а в финале Дерст случайно проговорился. Он отправился в туалет, когда микрофон на его одежде еще не был выключен, и, думая, что его никто не слышит, произнес фразу: «Конечно, я убил их всех». И снова перед нами история о том, каким влиятельным может быть телевидение и конкретно канал HBO. Три документальных фильма серии «Потерянный рай», снятые для этого канала, оказали непосредственное влияние на развитие дела «уэст-мемфисской тройки» — в 2011 году обвиняемые вышли на свободу. С Дерстом получилось наоборот: документалисты предоставили полиции свои записи, но их все равно осудили за то, что они оказали влияние на следствие, фактически сформировав общественное мнение вокруг дела Дерста. И, как ни крути, это так. Последняя серия документального фильма вышла на следующий день после нового ареста Дерста — в какой-то мере это очередная история о том, как влиятельное медиа может вмешаться — и вмешивается! — в законное разбирательство, извиняя себя благой целью.

Алекс Гибни, которого Правила жизни в 2010 году назвал «самым важным документалистом нашего времени», посвятил фильм криминальному психологу Дороти Льюис. Она специализировалась на диссоциативных расстройствах, возникших в результате детских травм: чтобы справиться с болью и страхом, сознание ребенка создает вторую личность, а иногда и не одну — таким расстройством, например, страдал вымышленный персонаж Норман Бэйтс из «Психоза» Хичкока. Получив грант на исследование этой патологии, Льюис начала с изучения малолетних преступников, подвергавшихся домашнему насилию. В самом начале карьеры ей удалось обследовать Марка Чепмена, убийцу Джона Леннона, и с тех пор она постоянно беседовала с подобными персонажами — среди подопечных, которых она интервьюировала, только серийных убийц было 22, не считая прочих. Мало-помалу к Льюис начали обращаться адвокаты, предлагая обследовать их подзащитных и выдать для суда заключение о патологии, — и психолог охотно участвовала в процессах, всякий раз убеждаясь в том, что люди не рождаются преступниками, а насилие не появляется из ниоткуда, а, как правило, становится результатом пережитых травм. Как следствие, Дороти последовательно ратовала за отмену смертной казни и отстаивала попытки реабилитации убийц — но не сильно в этом преуспела. Важнейшая тема фильма Гибни — зазор между психиатрическим и юридическим определением вменяемости: суд признает человека вменяемым, если он в общем и целом способен осознать и описать свои действия, даже если при этом у него в голове резвятся разные аватары. Но психиатрия на этот счет другого мнения. Один из пациентов Льюис, например, прекрасно понимая, что ему назначен смертный приговор, полагал, что успеет поужинать уже после того, как его казнят на электрическом стуле. А другой — что казнят какую-то одну из его личностей, а другая останется здравствовать. Но Гибни, как настоящий профессионал документалистики, всецело симпатизируя своей героине, все же заражает душу зрителя сомнением: а что если доктор Льюис ошибается и ее жуткие собеседники просто симулируют безумие ради смягчения наказания?

Здесь и наступает кульминация фильма: Льюис приходит к одному из самых знаменитых маньяков XX века Теду Банди — и об него ее метод ломается. Банди утверждает, что его детство было безоблачным и никаких травм он тогда не переживал и в помине. Лишь спустя годы после его казни Дороти Льюис понимает, что он ловко ее провел, когда видит письма Банди к жене, подписанные не Тэдом, а Сэмом. Вот она, вторая личность, а имя для нее Банди позаимствовал у своего жестокого деда: когда мать Теда забеременела неизвестно от кого, тот настаивал, чтобы она сделала аборт. История собственного происхождения, которую Банди узнал, будучи уже взрослым, потрясла его, да и рукоприкладство деда, вероятно, его не миновало. Почему же он скрыл это от психолога? Потому что не был простодушным, как многие ее пациенты, и всю жизнь прятал свою темную сторону, желая производить впечатление благополучного человека, такого, как все. Но Гибни все же не дает однозначной трактовки теориям Льюис, и под этим ее «открытием» в фильме тоже повисает жирный знак вопроса.

Документалист Джо Берлингер, благодаря которому члены «уэст-мемфисской тройки» заключили сделку с правосудием, также был необычайно заинтересован личностью Банди. В своем фильме он подробно исследует детские годы знаменитого серийного убийцы и, подобно Дороти Льюис, обнаруживает, что Банди всегда стремился представить свое детство лучезарным. Но что-то тут не сходится — и Берлингер находит свидетельницу, которая рассказывает, что еще мальчишкой Банди обожал убивать лягушек и делать в лесу «волчьи ямы», утыканные острыми кольями. Дальше — больше: Банди отлично знал, что хотели услышать от него психологи, потому что в свое время сам получил диплом психолога в университете Сиэтла, штат Вашингтон. Делом его жизни стала маскировка: не обладая ни достаточным состоянием, ни блестящими способностями, он страстно хотел принадлежать к сливкам общества и ради этого пошел в политику. Во время работы в комитете по статистике он обнаружил, что надзорные органы разных штатов не делятся друг с другом информацией — в дальнейшем это побудило его совершать все новые убийства в разных регионах страны. В 1970-е годы термин «серийный убийца» еще не был в ходу, таких преступников только начинали изучать, и полиция не связала воедино серию исчезновений девушек из университетских кампусов, где орудовал Банди.

Фильм Берлингера подробно рассказывает о том, как долго полицейские не могли напасть на след маньяка — даже попав под подозрение, Банди самоуверенно рассчитывал выкрутиться. И как он дважды бежал из-под стражи, когда власти еще не осознали в полной мере, с кем имеют дело. И, наконец, о том, как проходил процесс по его делу, который сам Банди превратил в грандиозное медийное шоу. Это было одно из первых дел, которое освещали СМИ со всей страны, и обладающий выигрышной внешностью и немалым шармом преступник мгновенно обзавелся поклонницами, не верящими, что такой обаятельный мужчина мог совершать все эти страшные вещи. Он играл на публику, женившись прямо в зале суда (в фильме есть этот эпизод), а перед его казнью для съехавшихся со всей страны зевак наладили продажу значков с изображением электрического стула ценой пять долларов. Кроме рассказа о напряженном детективном расследовании фильм Берлингера без обиняков говорит нам о том, что Тед Банди стал первым страшным убийцей, которого СМИ и публика превратили в селебрити, — и тут есть над чем подумать.

Тед Банди уже несколько лет сидел в тюрьме в штате Флорида (он был казнен в 1989-м), когда в Калифорнии объявилась новая напасть. С 1985 года в Лос-Анджелесе орудовал преступник, прозванный Ночным Сталкером. По ночам он вламывался в дома пожилых супружеских пар или одиноких женщин, насиловал и убивал. Полиция сбилась с ног в его поисках: маньяк очевидно был серийным, но среди его жертв отсутствовал определенный типаж — ими становились даже маленькие дети, которых он насиловал и отпускал. На поимку были брошены все силы — следователем по делу назначили Фрэнка Салерно, в конце 1970-х поймавшего в Городе ангелов «хилллсайдских душителей», раскидывавших трупы жертв по Голливудским холмам. Его напарником стал молодой коп мексиканского происхождения Гил Карилло. И снова документальное расследование делится на две практически равные части: историю поимки Ночного Сталкера, которым оказался уроженец Эль-Пасо Ричард Рамирес, и судебный процесс. В детстве Рамирес часто слушал кровавые байки старшего брата, прошедшего Вьетнам, ночевал на кладбище, спасаясь от жестокости отца, а потом стал свидетелем убийства, когда брат выстрелил в лицо своей жене. Когда Рамиреса схватили, он, подобно Теду Банди, устроил из судебного процесса медийный цирк. Преступник играл на публику мрачного пособника сатаны, тыкал в телекамеры нарисованной на ладони пентаграммой и упивался ролью новой криминальной знаменитости. «Что поделаешь, это же Голливуд!» — скажет за кадром Фрэнк Салерно. Рамирес обладал недюжинной харизмой, и даже видавший виды Карилло однажды испугался, когда во время допроса преступник замолчал и уперся руками в стол. «Я думал, что, подобно злому духу, он сейчас воспарит!» — рассказывает на камеру детектив.

И вновь документальный фильм о серийном убийце говорит нам все о том же: социум превращает маньяков в селебрити — вокруг Рамиреса вьется целый рой полоумных группис, которые заваливают его письмами и фото в откровенном виде. Чтобы разговорить Рамиреса, полицейские вначале помещают его в камеру, которую раньше занимал один из «хиллсайдских душителей», — и преступнику это льстит! Так работают добротные фильмы в жанре true crime: с одной стороны, они идут навстречу любопытству публики и подробно рассказывают о знаменитых киллерах. Но в то же время не забывают обозначить неприятный и опасный момент: своим интересом к маньякам такого сорта социум им потворствует. Вдобавок фильм повествует и о несовершенстве судебной системы: в отличие от Банди, приговоренный к смертной казни Рамирес благодаря юридическим проволочкам прожил в камере 28 лет, пока не умер своей смертью.

В 2010 году на ютьюбе появился ужасный ролик: в кадре парень, лицо которого было не разглядеть, жестоко убивал котят. Видео стало вирусным, и на фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) возникло сообщество интернет-детективов, поставивших себе целью найти и наказать живодера. Его лидерами стали Деанна Томпсон из Лас-Вегаса и Джон Грин из Лос-Анджелеса. Диванные детективы, сами в шутку называвшие себя «интернет-ботанами», перелопатили огромное количество информации в сети и вышли на след негодяя — им предположительно был канадец по имени Лука Маньотта, юноша психопатического склада, отчаянно желающий славы. По-видимому, он следил за интернет-расследованием и вскоре опубликовал еще два живодерских ролика. Его новая активность и опасные намеки заставили группу детективов предположить, что теперь негодяй планирует убить человека. Грин и Томпсон связались с полицией Торонто, чтобы передать властям накопленные ими улики, — и столкнулись с полным пренебрежением служителей закона: их изыскания никто не принял всерьез. А вскоре аноним прислал группе новое шокирующее видео — на сей раз там было запечатлено убийство молодого мужчины.

Дальше события разворачивались стремительно: в Монреале в мусорном контейнере у одного из жилых домов был найден расчлененный труп, а вскоре главы двух ведущих политических партий Канады получили жуткие посылки: в одной была отрубленная рука, а в другой ступня неизвестной жертвы. Опустим подробности полицейского расследования и рассказ о новых поисках интернет-детективов, но в какой-то момент те и другие наконец объединились. Историю о том, как полиция нескольких стран при поддержке Интерпола ловила убийцу, можно увидеть в фильме, но все эти увлекательные подробности тут не главное, и не ради них этот фильм был снят. Для чего же тогда? Поняв, что поиски живодера больше не игра, а виртуальная реальность оказала непосредственное влияние на развитие событий, Томпсон и Грин задались вопросом: а что если это именно они дали психопату то внимание, которого он так жаждал? И тем самым отчасти спровоцировали то, что случилось потом? Фильм завершается логическим парадоксом: мы все, говорит Томпсон, и даже вы, смотрящие этот фильм, своим интересом ко злу провоцируете его появление в реальности. Соглашаться или нет с таким выводом авторов документалки — пусть каждый зритель решит для себя сам.