Общество нетрезвости. В прокате «Еще по одной» с Мадсом Миккельсеном — самый пьянящий фильм года
Мартин, Николай, Томми и Петер — четыре немолодых, нестарых учителя из маленького, но нарядного датского городка — собираются за ужином и выясняют, что каждого из них вот-вот сведет в могилу кризис среднего возраста. Сильнее всех от времени досталось преподавателю истории Мартину (Мадс Миккельсен, уже снимавшийся у режиссера Томаса Винтерберга в оскароносной «Охоте»). Он перестал чувствовать себя профессионалом; жалеет о недописанной докторской; давно не спит с женой и подозревает ее в изменах; не знает, о чем говорить за семейными ужинами; и даже не смотрит в глаза ученикам. Школьный психолог Николай (чье имя, кажется, заимствовано у скандинавского Деда Мороза — чудотворца, в которого не перестаешь верить всю жизнь) предлагает друзьям и коллегам выход. Оказывается, норвежский психиатр Финн Скордеруд как-то раз выдвинул тезис, что человеку для гармонии с миром, преодоления стеснений и страхов и проникновения творчеством от рождения не хватает каких-то 0,5 промилле алкоголя в крови. Добросовестные учителя заводят общую табличку в «Экселе» и начинают ставить над собой научный эксперимент. Проще говоря, выпивать. И сперва герои строго следуют регламенту: никаких возлияний в выходные и после 18.00; никаких личных инициатив; один за всех и все за одного. Но потом — вряд ли это спойлер для любого, кто хоть раз выпивал, — катятся по наклонной.
На первый взгляд, «Еще по одной» может показаться скандинавским кроссовером «О чем говорят мужчины» и «Горько!». Вот квартет остроумных и симпатичных джентльменов, общающихся исключительно афоризмами и очень деликатно (но без обиняков) озвучивающих все наши страхи по поводу карьер и семей, прошлого и будущего, одиночества и чувств. А вот — великая национальная традиция алкоголизма. Дания — лидер Европы по количеству спиртного, регулярно выпиваемого подростками. Да и вообще одна из самых доступных в Евросоюзе стран для пьянства — по выходным сюда даже стекаются менее везучие соседи-скандинавы. Игривый международный трейлер и крепкое фестивальное амбре «Еще по одной» тоже, чего уж там, сулят зрителю жизнерадостный фильм-праздник. Но это все маркетинг, а сам режиссер — один из основателей «Догмы-95» Томас Винтерберг, человек проницательный и порою жестокий, — честно расставляет по сюжету предупредительные знаки.
И в первую очередь роль пугала здесь играют философы, которых автор зовет в собутыльники. Эпиграфом к фильму служат слова Серена Кьеркегора: «Что такое юность? Сон. Что такое любовь? Содержание сна». Но Кьеркегор (человек, которому мы обязаны всеми своими экзистенциальными кризисами, а психотерапевты и сестры Вачовски — всеми своими успехами) известен и другой фразой: «Не стоит и труда вспоминать о том прошлом, которое не способно стать настоящим». Так что каждый из героев — и зрителей — фильма неизбежно окажется в этой ловушке горьких воспоминаний об упущенном и невозможности настроиться на будущее.
Второй запрещающий знак для особо впечатлительных натур — тот самый Финн Скордеруд, который знаменит не только тезисами о пользе пьянства, но и своей психиатрической практикой. По итогам которой была написана книга «Беспокойство: Путешествие в себя» — диагноз современным благополучным невротикам, которые хватаются за любые спасательные круги, как собаки за палку. Но, быстро наигравшись, возвращаются обратно в свои будки скорби.
Так что про «Еще по одной» стоит сразу понять главное: похмелье здесь наступает еще до того, как заканчивается эйфория. В фильме, главными героями которого назначены учителя, жизнь никого и ничему не научит. Назидательных нот здесь нет, но есть тревожное предчувствие падения героев — того состояния, без которого (опять же по Кьеркегору) нельзя испытать чужую боль и подлинную любовь. Вроде бы веселый фильм оказывается посвящением трагически погибшей дочери режиссера. А на роль героя, который будет предан и принесен в жертву, Винтерберг зовет своего взаправдашнего товарища и давнего соратника Томаса Бо Ларсена — как того и требуют правила «Догмы-95». Еще одно напоминание о принципах датской киноэстетики — пронырливая камера удачно импровизирующего оператора и невероятная раскованность актеров, которым выпало играть зажатых в тиски людей. Некая театральность происходящего — единственное, что притупляет болевые ощущения зрителей. Даже пресловутый скринлайф — сообщения, которые герои отправляют друг другу, — Винтерберг превращает в трогательные титры времен немого кино. А еще режиссер очень щедро разбрасывается находками, которые любой другой автор подчеркивал бы крупными планами. В финале на младшеклассниках будет одежда, способная довести зрителя до слез, — но Винтерберг дает эту пронзительную деталь впроброс. А милейшая старая собака одного из героев, которую иной режиссер затискал бы до полусмерти, в кадре появляется всего дважды — но тут же крадет все у профессиональных актеров шоу.
При этом за слезливой сентиментальностью подвыпившего фильма нет-нет да маячит угрюмая опасность. Счастье одних героев режиссер небрежно монтирует с катастрофой других. Пустые бокалы расставляет по кадру, как чеховские ружья, — и звон стекла превращается в печальнейший саундтрек. Сосуществование в кадре четырех ведущих артистов фантастическое: они здесь неразлейвода (и не только вода). На недавнем кинофестивале в Сан-Себастьяне их даже удостоили коллективного приза. Но кажется, все это братство выстраивается в кадре лишь для того, чтобы каждый из героев в какой-то момент остался один на один со своим горем.
Более пьянящей и воодушевляющей картины этой осенью не было и уже, видимо, не будет. Более отрезвляющей и пугающей, впрочем, тоже. Для Винтерберга это огромный успех даже по меркам «Торжества» и «Охоты». А уж если вспомнить его громоздкий «Курск», то «Еще по одной» — и вовсе возвращение в высшую лигу. Таким одухотворенным соратник Ларса фон Триера не был очень давно. Интересно, сколько промилле было в его крови во время съемок.